Почему индикаторы нацпроекта по предпринимательству следует скорректировать?

Целевые индикаторы главного среднесрочного документа по развитию МСБ – Нацпроекта по развитию предпринимательства до 2025 года – оказались выполненными уже по итогам прошлого года. Однако это не значит, что нац­проект следует свернуть или пересмотреть. Авторам госполитики развития бизнеса следует сконцентрироваться на развитии стимулов предпринимателей к прибыли и ее росту, а также на снижении политических рисков для них.

Согласно данным последнего выпуска мониторинга малого и среднего предпринимательства, который ведет Бюро национальной статистики, по итогам первых трех кварталов 2023 года численность занятых в МСП составила 3,9 млн человек (около 40% к рабочей силе, которая на конец IV квартала 2022-го оценивается в 9,4 млн), а доля малого и среднего предпринимательства в ВВП – 36%. Из этого следует, что ключевые валовые показатели «Национального проекта по развитию предпринимательства на 2021–2025 годы» достигнуты и даже превзойдены.

Правительство надеялось достичь занятости в МСП в размере 4 млн человек и довести долю МСП в экономике до 35% к концу 2025 года, однако все это получено прямо сейчас. При этом еще в конце сентября министр национальной экономики Алибек Куантыров рассчитывал лишь на 33,8% вклада МСП в ВВП по итогам года.

Означает ли это, что в связи с успешным исполнением будет досрочно завершен второй по размерам затрат национальный проект, который в каждый из ближайших трех лет будет стоить примерно 2 трлн тенге?

Представляется, что нет, так как дело не в цифрах. По крайней мере, не в этих валовых показателях. В них много статистического удобства, но мало экономического смысла.

Давайте начистоту: показатели создают ложные цели. Если показатели вроде ВВП на душу населения ориентируют на страны, богатые страны, которые для многих привлекательны, то валовые показатели МСП ведут туда, где, вероятно, не хотелось бы оказаться.

По данным всемирного Global Entrepreneurship Monitor 2022/23, доля владеющих новыми и недавно созданными бизнесами наиболее высока в Гватемале (29,4%), Колумбии (28%) и Панаме (27,9%). По данным ОЭСР, касающимся уже наиболее развитых государств, доля самозанятых в 2021 году была наиболее высока в Колумбии (53%), Бразилии (33%) и Мексике (32%). По данным той же ОЭСР, занятость на предприятиях с численностью сотрудников менее десяти наиболее высока на Кипре (25%), в Греции (18%) и Турции (14%). Мы видим не самые богатые страны в своих выборках.

Из исследований также видны проблемы с производительностью малого бизнеса. В работе Бартона Хэмилтона Does Entrepreneurship Pay? An Empirical Analysis of the Returns to Self Employment («Окупается ли предпринимательство: эмпирический анализ отдачи от самозанятых») показано, что средний предприниматель в первые десять лет бизнеса получает на 35% меньше, чем получил бы при работе по найму. А на горизонте 25 лет недополучает 2%. И все это на фоне более длинного рабочего дня и меньшего количества неденежных бонусов вроде медицинской страховки. Это означает, что средний предприниматель, в сущности, получает убыток вместо ожидаемой прибыли и субсидирует собственный бизнес из собственной заработной платы.

В чем тут дело? В том, что есть предприниматели и предприниматели. Предприниматели в статистическом смысле – это люди, которые работают сами на себя, не имея начальников, кроме своих клиентов. Предприниматели в экономическом смысле – это те, кто основывает свой бизнес с целью получения прибыли и ее роста.

Предпринимателей в статистическом смысле обычно намного больше, чем в экономическом, отчего именно они и определяют валовые цифры. В результате валовые цифры отражают самозанятость в областях с плохими возможностями работы по найму, воплощение мечтаний о собственном кафе, дауншифтинг в смысле отказа от работы в офисе и потери в зарплате – многое, но не обычно ожидаемую от предпринимательства конкуренцию или инновации.

Подчеркнем, что ровным счетом ничего плохого в непредпринимательских мотивах для предпринимательства нет, однако, скажем, «Национальный проект по развитию дауншифтинга» представить сложно. Дауншифтинг обычно понимается как личное, а не общественное дело.

Вот почему для национального проекта развития предпринимательства следует искать другие индикаторы, чем ныне принятые, пусть они будут и не столь удобны. Искать надо не под фонарем.

В этом контексте обратим внимание на один уже присутствующий в национальном проекте индикатор – долю среднего предпринимательства в ВВП. При общем исполнении плана по доле МСБ в ВВП по этому индикатору видим существенное недоисполнение: 6,3% ВВП вместо 15%, причем за год эта доля не изменилась. Экономика с 6 и с 15% среднего бизнеса – это разные экономики.

Средний бизнес обычно уже бизнес, его убытки не покрыть из недополученной зарплаты владельца. Средний бизнес – это владельцы, которые пожелали и сумели добиться роста своего дела. В общем, это те, на кого политики и граждане обычно и возлагают свои надежды на развитие экономики.

Строго говоря, не так важно выбрать идеальные новые показатели, как понять, какого рода активность является приоритетом национального проекта. Как говорится, лучше идти на ощупь куда нужно, чем уверенной походкой не туда. Приоритет – поощрять стремление к прибыли и ее росту, желание иметь больше.

В денежной части дела, которая обычно и преобладает в национальных проектах, поддержка предпринимательства подразумевает поддержку не столько желания «начать», сколько желания «масштабировать». Еще более важна неденежная сторона дела. Работа на будущее – а рост всегда требует текущих жертв – подразумевает уверенность в будущем, уверенность в возможности получить плоды своего успеха. Снизить политические риски ведения бизнеса может только государство.