На свой творческий вечер в Центрально-выставочный зал пригласил всех ценителей искусства знаменитый скульптор Эдуард Казарян
Желающих задать вопросы художнику собралось немало. Студенты художественных училищ вступали в дискуссию, рассчитывая получить профессиональную консультацию мастера. Бывшие преподаватели ностальгировали по прежним временам, вспоминая, каким хулиганистым мальчишкой был юный Казарян. Уже тогда у него чувствовался свой стиль, по которому работы будущего скульптора мгновенно узнавались в учительской среде.
— А еще я был очень любознательный, хотя и числился в «черных списках». Я всех доставал своими расспросами во время заграничных практик. Такие поездки являлись ощутимыми толчками для творчества. Сегодня, к сожалению, в академии им. Жургенева такого нет.
— Ваши работы стали частью алматинского экстерьера. Что вам импонирует в городской среде больше всего?
— Если говорить о парковой скульптуре в целом, интересных работ на самом деле не так много. Именно с нее ребенок может получить свое первое понятие об этом виде искусства. Людей, посещающих музеи и галереи, немного. Поэтому получить представление о скульптуре возможно благодаря произведениям, которые находятся в городской среде. Я говорю не о монументах с преобладающим политическим оттенком, а о формате парковой скульптуры. Нужно пополнять экстерьер, я постараюсь сделать для этого все возможное.
— Какие чувства вы испытываете в процессе работы?
— Неземное блаженство. Трудно описать то ощущение, когда металл расплавляется и отливается в форму. Мир изменится, я изменюсь, но фигуры в этом материале останутся на память. Помню чувство, когда я только начинал работать — что несу нечто вечное в руках.
— Какие ваши излюбленные темы?
— Жизнь, динамика — мои излюбленные темы. Это стилизация и образ, где символ и форма становятся важнее внешнего.
— Некоторые художники видят свои будущие творения в голове. А вы?
— Бывало и такое. Помнится, сколько усилий нужно было приложить, чтобы проснуться, отыскать лист бумаги и карандаш. И сделать зарисовку, потому что часто увиденное во сне на утро забывается. Большинство работ же рождаются готовыми в голове. Я представляю фигуры мысленно со всех сторон.
— Вы — человек действия?
— Я люблю путешествовать, но скульптура, к сожалению, сковывает движения. Художник, благодаря своим произведениям, видит мир. Я завидую всегда музыкантам, художникам, которые могут в дорогу взять с собой свои инструменты.
Как ни странно, друзей и близких людей нахожу в путешествиях. И часто человек видит твою работу, твой внутренний мир и уже может сказать, близко ли ему это по духу. Это сближает. Ты не знаешь языка, на котором можешь общаться, но у тебя есть работы, благодаря которым тебя все понимают. И ты не чувствуешь себя на луне или в гостях. Везде тебя воспринимают как своего.
— Появлялось ли желание скрыться от проблем окружающего мира за стенами мастерской?
— Да, случалось. Порой, когда не удается решить какие-то вопросы, а они накапливаются как снежный ком. В какой-то момент ты все бросаешь. Закрываешься в мастерской, творишь, потом оглядываешься — многие проблемы рассеиваются сами собой. А те, что не разрешились, на деле оказываются не столь уж значимыми. Может, меня спасает то, что я занимаюсь любимым делом.
