Рынки могут сделать глубокий вдох: пока что юань не станет резервной валютой, обыграв доллар, ни в этом году, ни в следующем, ни позже.
Будет ли китайская валюта все чаще использоваться для заключения торговых сделок в странах Азии и, кто знает, для деноминации сырьевых товаров? Да, будет.
Беспокоится ли Китай о том, что пренебрежительная монетарная и фискальная политика США подорвет репутацию доллара, являющегося доминирующей мировой валютой, и негативно отразится на их огромных резервах на сумму в 1,95 триллионов долларов? Да, беспокоится.
Хотело бы правительство Китая усилить авторитет Международного Валютного Фонда и свои позиции в этом процессе, добавив юань в корзину валют, составляющую специальные права заимствования (Special Drawing Right)? Конечно, да.
Однако считать данные размышления признаком того, что Китай готов экономически и политически сделать все, что необходимо, чтобы превратить юань в резервную валюту, весьма непредусмотрительно. «Юань обязательно станет интернациональной валютой в ближайшие 5-10 лет. В более долгие сроки (10-20 лет) он может стать вторичной резервной валютой, как японская йена, хотя в этом нет большой уверенности. Чтобы заменить доллар, юаню понадобится много десятилетий и комбинация маловероятных событий», – пишет Артур Кребер (Arthur Kroeber) в China Economic Quarterly.
Кребер проводит разделение между использованием юаня как международной валюты для операций по текущему счету, таких как торговля и туризм, и созданием необходимых условий для использования валюты в портфельных инвестициях и резервных вложениях. Для этого Китай должен будет распределить контроль капитала: центробанки и другие иностранные инвесторы должны будут иметь возможность свободно инвестировать в акции, облигации и банковские депозиты, деноминированные в юанях, и право на репатриацию капитала.
Чтобы иностранные инвесторы хотели иметь существенную долю портфеля в юанях, они должны быть убеждены в том, что китайскому рынку можно доверять и что последний свободен от влияния правительства. «Отставляя в сторону технический момент, все вышеуказанное требует освобождения от существующей модели распределения с доминирующей ролью государства. А это не может произойти слишком быстро», – заключает Кребер.
Сомнения
Брендан Келли (Brendan Kelly), аналитик Pacific forum CSIS в Гонолулу, согласен, что полное ослабление контроля капитала является трансформацией, которая резонирует с политикой правящей коммунистической партии Китая, мечтающей контролировать все. «Инвесторы будут также требовать значительных реформ в институте верховенства права, поднимая вопрос о том, сможет ли авторитарное государство заработать такое доверие, чтобы их валюта смогла стать резервной», – пишет Келли в своем исследовании.
Более того, Келли сомневается в том, что китайские рынки могут считаться настолько ликвидными, насколько хотелось бы управляющим средствами. Именно этот недостаток сдержал амбиции японской йены. «Для того, чтобы поддержать юань как резервную валюту, необходимо существенное развитие китайского рынка облигаций», – объясняет Келли.
С другой стороны Келли отмечает, что валюте можно доверять только после того, как она прошла испытание огнем. Поэтому стоит отметить стабильность экономики Китая и твердую руку государства во время недавнего кризиса и финансового кризиса 1997-1998 года как фундамент репутации и лидерстве Пекина.
Парадокс
Эсвар Прасад (Eswar Prasad), профессор Cornell University, считает, что размер экономики Китая будет способствовать становлению юаня как резервной валюты. «Если они смогут реализовать техническую сторону, сделав валюту более конвертируемой и рынки более функционирующими, и даже если они не смогут до конца справиться с институциональными проблемами вроде верховенства права, в итоге юань сможет стать резервной валютой», – заявил Прасад на прошлой неделе в Пекине.
Ключевым вопросом является то, насколько Пекин хочет жить с волатильностью обменного курса. В этом и заключается парадокс. Хотя логика диктует, что резервная валюта должна расти и падать вместе с потоком капитала, Китай лишь сильней натянул, а не ослабил поводья лошадки-юаня.
«Правительство Китая рассматривает высокую способность к конвертированию как вполне вероятное событие в ближайшие пять лет, но финансовый кризис отдалил данные сроки», – отмечает Прасад. Беспокоясь о потере рабочих мест, в последние двенадцать месяцев Пекин сдерживал укрепление юаня против доллара.
«Заявленные цели Китая – юань должен играть важную роль на международном рынке финансов, чтобы китайские компании могли инвестировать за рубежом – совпадают с процессом постепенного открытия капитального счета, и на практике это также должно идти в ногу со становящимся более гибким обменным курсом», – рассказывает Дэвид Доллар (David Dollar), управляющий офисом World Bank в Пекине.
Джозеф Ям (Joseph Yam), возглавляющий Hong Kong Monetary Authority, надеется, что юань станет полностью конвертируемым и сможет играть роль регионального якоря вместе с долларом и евро. «У юаня есть возможность стать резервной валютой. Я думаю, что это одна из причин, по которой Китай предпринял определенные шаги в отношении статуса юаня как международной валюты. Еще рано делать какие-либо выводы, но я считаю, что они идут в правильном направлении».
