(Продолжение. Начало в номере от 10 декабря)
Интересные выводы были сделаны в результате совместной работы Дэвида Ранда из Гарварда, занимающегося эволюционной динамикой, и Николя Битла из консалтинговой компании Sciteb в Лондоне. «Фундаментальная задача регулирующего органа – гарантировать, что банки не диверсифицируются в одни и те же активы, а обеспечивают так называемую диверсифицированную диверсификацию». Использованный ими подход основан на математической модели эволюционной биологии.
Он позволяет оценить перспективы попыток регулирующих органов предотвратить опасную однобокость на базе простых, глубоких и новых свойств финансовой системы. Ключевым элементом новой системы должен быть «рейтинг системного риска» по каждому классу активов, который будет вынуждать банки диверсифицироваться в разных направлениях. В плане сбора и анализа информации можно также позаимствовать опыт у эпидемиологов. Всемирная организация здравоохранения постоянно контролирует эпидемиологическую обстановку в мире с целью обнаружения признаков эпидемии опасных болезней. В случае возникновения вспышек, как, например, в случае с птичьим гриппом в 2003 году или свиным гриппом в этом году, она предоставляет правительствам, медицинским учреждениям и обществу важную информацию. Банки вполне могут последовать примеру ВОЗ. Профессор Ло из Массачусетского института технологий предложил для управления системными рисками организовать совет безопасности рынков капитала по образу и подобию Национального совета по транспорту.
Анализ экосистем – это одна из последних попыток перенести опыт математической биологии на финансовую отрасль, однако эксперты не ограничиваются только лишь биологией. Полезную информацию об обеспечении банковской стабильности можно почерпнуть у инженеров, занимающихся защитой электрических сетей. Некоторые подумывают о том, чтобы вернуться к физике, но уже на новом уровне восприятия. Теории, доминирующие в мире финансов, основаны на научных исследованиях многолетней давности. Теория эффективного рынка в общих чертах появилась в 1970-х годах и начала просачиваться в банковскую сферу в 1990-х. К этому времени научная ветвь экономики уже ушла вперед, к более гибким понятиям бихевиористской финансовой теории. Точно также принципы классической физики, управлявшие финансовым инжинирингом, уже давно уступили место более сложным теориям, таким как квантовая теория. Если биология не помогает, то, возможно, более тонкие, современные принципы физики прольют свет на мрачную науку экономики. По крайней мере, на это надеются специалисты по количественному анализу.
Новая гипотеза: почему «адаптивные» лучше «эффективных».
Экономисты всегда любили позаимствовать принципы у точных наук. В XIX веке Леон Уолрас и Уильям Стэнли Джевос предприняли попытки наложить законы физики на экономическую модель. Ирвин Фишер, теоретик неоклассицизма в экономике, чьи работы 1930-х годов вновь оказались актуальными сегодня, в период кризиса, защитил докторскую диссертацию, написанную при содействии физика. Данная тенденция получила новый толчок к развитию в середине XX века, когда Поль Сэмюэльсон применил к экономике математические принципы, основанные на термодинамике. Появление компьютеров позволило быстро анализировать данные, что делало изящные с математической точки зрения модели еще более привлекательными и способствовало популяризации таких концепций, как теория эффективного рынка, разработанная американским экономистом Евгением Фама. Однако большинство специалистов по биржевому анализу, использовавших такие теории и концепции для создания финансовых моделей, всегда знали о наличии в них серьезных изъянов. Например, Эмануэль Дерман, бывший физик, впоследствии работавший финансистом в Goldman Sachs, сыграл не последнюю роль в становлении моделей для производных инструментов. И все же еще десять лет назад он предупреждал клиентов Goldman Sachs о недостатках таких моделей – чтобы показать их связь с реальностью, он проводил параллель с детской машинкой и настоящим автомобилем. Дерман до сих пор относится к утверждению о том, что теорию эффективных рынков можно использовать как руководство к действию на финансовых рынках, мягко говоря, скептически. «К несчастью, теории абсолютных значений плохо работают в экономике», – написал он недавно. «Очень сложно, скорее всего, даже не возможно всегда точно предсказывать будущее. Можно догадываться о существовании пузыря, но это не поможет определить, куда пойдут рынки завтра: вверх или вниз». Однако финансисты редко столь открыто проявляли свой скептицизм. Напротив, некоторые аналитики успешно наслаждались властью, которую им давало их так называемое знание. «Дело в том, что многие банкиры всегда чувствовали некоторое беспокойство, потому что до конца не понимали, как работают эти инструменты; те же кто понимал, оказались в более выгодном положении», – отметил как-то один из банкиров.
Однако теперь, когда кризис обнажил все недостатки теории эффективных рынков и, в целом, подхода к финансовой системе, основанного на моделях, требуется масштабная смена ориентиров. Многие финансисты, аналитики и экономисты твердят в один голос, что к экономике нельзя применять упрощенные понятия, основанные на физических моделях, потому что, в отличие от атомов, люди, участвующие в экономической деятельности, могут обмениваться информацией и корректировать свои действия в соответствии с ней. Изменения нелинейны и неоднозначны. Дональд МакКейнз из Университета Эдинбурга говорит о том, что банкиры склонны считать модели своего рода «фотоаппаратами», фиксирующими реальный мир. Однако это скорее двигатели, поскольку наличие модели ведет к изменениям рыночного поведения, в результате которых становится невозможно предсказать будущее на основе прошлых событий.
Тем не менее, никто так и не смог придумать альтернативную интеллектуальную модель, которая смогла бы превзойти и заменить старую. Например, Джордж Сорос, бывший управляющий хеджевым фондом, считает, что участники рынка должны свыкнуться с мыслью о «рефлексивности», признать, что рынки меняются под влиянием действий его участников, и осознать, что модель – это двигатель, а не фотоаппарат. К сожалению, теорию рефлексивности на практике довольно сложно превратить в учебник по инвестированию или в стратегию. Таким образом, многие экономисты идут за идеями в другие отрасли науки, помимо физики, в частности, в биологию. Профессор Эндрю Ло разработал теорию адаптивного рынка, попытавшись отразить в своих финансовых моделях принципы эволюции – конкуренцию , адаптацию и естественный отбор. Профессор Ло уверен, что некоторые черты человеческого поведения, такие как избежание убытков, чрезмерная самоуверенность, неадекватная реакция и прочие особенности, недооцениваемые упрощенными моделями, на самом деле имеют в основе своей разумное зерно. Эти аспекты человеческого поведения не вполне согласуются с традиционным представлением о «человеке экономическом» (homo economicus), однако, возможно, именно они являются оптимальными стратегиями, сформированными в результате длительного процесса эволюции. По его словам, человеческий мозг имеет черты млекопитающих и рептилий, при этом в различных ситуациях доминируют его различные свойства. Ло уверен, что цены отражают не только информацию на рынке, но и глубоко укоренившиеся и медленно эволюционирующие отклонения, вносимые человеческим фактором.
