Сенат парламента одобрил поправки в законодательство, которыми обеспечивается правовая основа Таможенного союза (ТС). В частности, одобрен Таможенный кодекс Таможенного союза и поправки в национальный кодекс, а также изменения, связанные с принятием этих документов в законы. О том, как шла работа над кодексами, и как изменится с 1 июля этого года правовая база, регулирующая таможенные процедуры, «Къ» рассказал министр финансов Казахстана Болат Жамишев.
– Таможенный кодекс Таможенного союза принят парламентом. Внесены изменения и в связанные с ним законодательные акты. Каково сейчас будет соотношение, скажем так, союзного и местного содержания в этих законах? А также какие нормы союзного кодекса принципиально отличаются от ранее действовавших в Казахстане?
– Что касается Таможенного кодекса, то, наверное, можно сказать, что соотношение между нормами, которые регулируются союзным кодексом и национальным, безусловно, решено в пользу союзного. Он регулирует все основные вопросы в странах-участницах. Национальный же – лишь те, которые отнесены к национальному законодательству. Это, прежде всего, уточняющие нормы, и те, которые в нашей стране регулировались на уровне подзаконных актов. Кроме этого, в национальном кодексе есть положения, не урегулированные союзным.
Если же говорить о правовой основе, и в какой части союзный отличается от ныне действующего национального кодекса, то и тот, и другой кодексы соответствуют Киотской конвенции по гармонизации упрощения таможенных процедур. Это, безусловно, облегчило работу, позволило сблизить позиции по многим спорным вопросам и помогло Казахстану эффективно отстаивать свою позицию по одной простой причине. Не потому, что мы лучшие переговорщики, а потому, что мы ратифицировали Киотскую конвенцию, и наше законодательство ей соответствовало. Это позволяло нам легко находить решения, которые отвечали соглашению. Безусловно, они концептуально не расходились с тем, что есть в нашей стране. И в этом смысле нашему бизнес-сообществу не нужно чему-либо существенно учиться и перестраивать свою деятельность.
В целом союзный кодекс отличается от действующего национального по целому ряду позиций. Я не буду сейчас говорить, что не будет таможенного декларирования, а с 1 июля 2011 года и таможенного контроля, это само собой вытекает из соглашений по ТС.
Если же иметь в виду взаимоотношения с третьими странами, а не торговлю внутри ТС, то следовало бы сказать о тех новациях, которые есть в союзном кодексе. Наверное, нужно выделить те, которые, безусловно, можно позиционировать как упрощающие таможенное администрирование, и те изменения, без всякого знака, просто отличающие.
В союзном кодексе уменьшено количество документов при декларировании. Теперь нужны документы правоустанавливающие, коммерческие – грузовая таможенная декларация – и прочие, связанные с самим товаром, а также связанные с его транспортировкой. Это – обязательный набор при таможенном декларировании.
Если товар относится к специальным группам, например, оружие, то требуется предоставить дополнительные сведения. Для тех же товаров, которые свободно перемещаются, не ограничены в распространении, необходимо и достаточно трех основных вышеназванных документов. Кроме того, мы исключили лицензирование как таковое в организации деятельности институтов, работающих в сфере таможенного дела. Сейчас к лицензируемым видам деятельности относятся такие как склад временного хранения, таможенный склад, таможенный брокер, таможенный перевозчик. С 1 июля эта деятельность будет осуществляться без лицензии, но с включением в реестр. То есть это единственное условие для работы. Для того, чтобы попасть в реестр, надо просто подать документы в соответствующий орган. Хочу особо подчеркнуть, что включение в реестр носит не разрешительный, а уведомительный характер. Может показаться, что одно подменено другим. Однако реальное различие механизма лицензирования и включения в реестр существенное. Процедуры в последнем случае значительно проще.
Если говорить о других новациях, без какого-либо знака, просто предусмотренных союзным кодексом, то вводится новый институт – институт уполномоченного экономического оператора. Это сделано для облегчения деятельности тех предприятий, которые технологически постоянно связаны с импортом каких-либо товаров – сырье, комплектующие. Институт уполномоченного экономического оператора позволяет этим предприятиям работать, осуществлять выпуск товаров сразу после его ввоза, до подачи таможенной декларации.
Кроме того, предусмотрены специальные упрощения, чтобы все операции были беспроблемными и не нарушали технологический процесс.
Еще одна деталь. Если раньше и пока работают таможенные брокеры, то ТКТС вводится новый институт, который близок к таможенным брокерам функционально – институт таможенного представителя. Единственное существенное отличие от таможенного брокера в том, что таможенный представитель несет солидарную ответственность с участником ВЭД. Таможенный брокер, по сути, выполнял по поручению клиента функции, связанные с таможенным декларированием, но при этом не нес солидарной ответственности. Такое качественное изменение функций потребовало соответствующего обеспечения со стороны таможенных представителей. И 1 млн евро – то минимальное обеспечение, которым должен обладать таможенный представитель. Оно может представляться различными способами. Это – не есть уставной капитал, а та сумма, которой должен располагать уполномоченный оператор. Это может быть гарантия, различные формы, которые предусмотрены законодательством по обеспечению. Кроме того, национальным таможенным кодексом мы расширили формы обеспечения, включили и страхование. Если и дальше говорить о национальном кодексе, то вместе с лицензированием ушли и лицензионные сборы. Они составляли от 5 до 19 тыс. евро по всем видам деятельности. Это то, о чем можно сказать со знаком плюс для участников ВЭД. Кроме того, включение в реестр будет осуществляться децентрализовано – территориальными подразделениями таможенного комитета, а лицензирование осуществлялось через центральный аппарат.
Существенные новации ТКТС, не относящиеся к сфере таможенного администрирования, заключаются в том, что во взаимной торговле сбор косвенных налогов переходит от таможенного комитета к налоговому. Но это – только по взаимной торговле в рамках ТС. На торговые операции с третьими странами эта норма не распространяется. Косвенные налоги – это НДС и акцизы при импорте. С 1 июля для их уплаты появится новый документ для участников ВЭД – заявление. Оно близко по содержанию к грузовой таможенной декларации, но это – не документ таможенного администрирования. Заявление будет подаваться в налоговые органы. Хотелось бы особо отметить, что наши бизнесмены во взаимной торговле будут иметь налоговые преференции, связанные со сроками представления налоговой декларации. Она, согласно кодексу, должна быть представлена до 20 числа месяца, следующего за месяцем поставки товара. То есть теоретически это может быть срок до 50 дней с момента получения товара. Это серьезная преференция, потому что в отличие от существующего на сегодня порядка можно иметь в запасе значительное время и не уплачивать налоги, пока не сдал декларацию. Кроме этого, отменены существующие на сегодня сборы – 50 евро за основной лист ГТД и 20 евро за добавочный. При сдаче заявлений эти сборы не уплачиваются. Также логически вытекает из нового кодекса то, что отсутствуют расходы за хранение на складах временного хранения, за услуги таможенных брокеров и появляется право на реализацию импортируемых товаров сразу после их ввоза. Это новации во взаимной торговле, касающиеся импортеров. Если говорить об экспортерах, то следует упомянуть все те же льготы за исключением отсрочки по уплате косвенных налогов.
– То есть, они будут уплачивать косвенные налоги, согласно законодательств тех стран, куда будут экспортировать?
– Безусловно, так. Например, НДС на импорт, если вы экспортируете в Беларусь, вы будете платить по законам Беларуси. Хотелось бы отметить еще один важный нюанс. Если говорить об экспортерах, то в странах-участницах ТС существует правило нулевого НДС и соответственно – возмещение. Если в РФ возврат НДС осуществляется по закону в течение 180 дней, то мы не меняли наше законодательство, в соответствии с которым у нас возврат производится до 60 дней. Для крупных налогоплательщиков, которые подпадают под мониторинг в течение 15 рабочих дней, эти требования закона остаются прежними. На эти условия мы смотрим как на наше конкурентное преимущество в рамках ТС. Мы в целом на многое смотрим, особенно в части налогового режима, как на наше конкурентное преимущество.
– То есть налоговый режим в Казахстане более либеральный, чем, например, в России.
– Безусловно, если говорить и о ставках, и в целом об условиях администрирования, в частности по возврату НДС. Если же говорить подробнее, то в рамках ТС при взаимной торговле возврат НДС будет осуществляться на основе взаимообмена информации между налоговыми органами стран-участниц. Если у нас есть экспортер, то в России или Беларуси соответственно есть импортер. И после того, как импортер уплатил налоги, информация сразу поступает из страны, куда был поставлен товар, в нашу страну, и на основе этой информации производится возврат. Это очень важно. Для того, чтобы исключить всякие махинации, лже-экспорт или подделки документов.
В целом же, концептуально, мы пошли по пути, при котором постарались сделать в рамках ТКТС механизм по администрированию для участников ВЭД максимально простым. Но в этом случае для налоговых органов возникают риски. Сразу хочу подчеркнуть, что эти риски мы не намерены закрывать за счет ужесточения подходов к участникам ВЭД. А будем закрывать за счет совершенствования обмена информации между фискальными органами стран-участниц, чтобы контролировать все эти цепочки.
– Вступление в ТС вызвало и в бизнес-сообществе, и в экспертном сообществе Казахстана бурную дискуссию. Высказываются различные точки зрения. Недавно было опубликовано обращение представителей политических партий, а также ряда писателей, певцов, представителей СМИ, в котором они говорят, что вступление в ТС приведет чуть ли не к утрате национального суверенитета…
– Этот вопрос очень сложно комментировать, поскольку он ни разу не разворачивался и не обосновывался. Вот есть лозунг о потере суверенитета и все – никаких доказательств, аргументов – ничего. Для Казахстана проект ТС – прежде всего, экономический. Но, понятно, что экономические интересы не отделены от политических.
Если говорить об аргументах «за» и «против» ТС, то следует обсудить и альтернативу. Мы очень активно двигались, продолжаем двигаться в сторону вступления в ВТО. Ну нельзя находиться где-то на периферии от мировой торговли, мировой экономики. В противном случае, на периферии можно навсегда и остаться. Это не означает, что мы ожидаем от вступления в ВТО каких-либо дивидендов по самому факту вступления. Это неправильно.
Между тем не участие в ВТО, а осуществление внешнеэкономической деятельности не по правилам мировой торговли, создает для нас безусловные риски. Понятно, что если торговать одной нефтью, то этих рисков будет немного. Но если мы видим, что в будущем должны диверсифицировать экономику и перейти к несырьевому экспорту, то, безусловно, нам в ВТО – прямая дорога. Готовы мы сейчас или не готовы – это вопрос большой, но все-таки другой. Просто надо понимать, что для того, чтобы быть готовым, тоже нужно много сопутствующих обстоятельств, одно из которых – возможность торговать. Если выпускать какую-то продукцию, надо иметь возможность ее продавать. Вступление в ВТО – это решение этой части вопроса, то есть торговать по общим правилам, без риска быть подвергнутыми какой-либо дискриминации. Поэтому как альтернатива рассматривался вариант не вступать в ТС, а сразу вступать в ВТО. Реакция бизнеса во многих отраслях была больше отрицательной, чем положительной. В том смысле, что нельзя слишком снижать наши пошлины просто в силу того, что большая часть товара у нас не производится, а импортируется. С другой стороны, отгораживаться высокими пошлинами от импорта, в надежде, что когда-то появится собственное производство – это тоже неправильно. Надо всегда находить некий баланс между необходимым и возможным. Поэтому думаю, что вступление в ВТО – актуальная задача, но оно само по себе не создает условий для развития производства внутри страны. В перспективе это может произойти, но лишь когда Казахстан в рамках мировой торговли определится со своей специализацией. Наверное, какие-то позиции будут сильными, другие – невозможными к реализации. Но на данном этапе, когда мы только пытаемся найти свое место в мировом распределении труда, некая защита нам нужна. Отсюда и произошел крен, или больше усилий стало направляться на участие в ТС. Сейчас это решение уже состоялось. В чем плюс? Мы полагаем, что условия, на которых вступит РФ (а, прежде всего, мы ориентируемся на РФ, поскольку она в большей части продвинулась в переговорном процессе по вступлению в ВТО), будут более приемлемы для нас. И в целом для нас отстаивать позиции совместно с РФ будет проще, чем отстаивать самим.
В итоге получается следующий вывод. Если рассматривать альтернативу, то если бы мы желали вступить в ВТО, то нам лучше делать это, создав ТС.
Существует и другая альтернатива – не вступать ни в ВТО, ни в ТС. Последствия такого решения будут неблагоприятными для нашей страны, поскольку это автоматически предполагает поиск какого-то своего отдельного пути развития. Такие попытки в мире осуществлялись, но, как правило, ничем хорошим не заканчивались.
Создание ТС с перспективой на согласованных позициях вступления в ВТО – это тот путь, по которому мы идем. Поэтому когда кто-то говорит, что мы поторопились со вступлением в ТС, я не понимаю, если бы мы с этой позицией согласились, то что бы мы должны были делать дальше? Потому что все остальные варианты несут для страны большие риски и в экономическом, и в политическом плане. Если рассматривать эту проблему в плане суверенитета, то надо честно понимать и говорить о том, что любой союз – это по большому счету уступка некой части суверенитета, делегирование прав и принятие на себя неких обязательств. Но ровно точно также вообще любое международное соглашение можно трактовать как наложение на себя неких обязательств перед другими сторонами и, соответственно, ограничение суверенитета. С другой стороны, если принять во внимание все процедуры, которые существуют в рамках ТС, и обсуждать, в какой мере они позволяют отстаивать национальные интересы, то здесь бы я категорически не согласился с тем, что мы суверенитет утеряли в какой либо части вообще. Потому что Казахстан может любой вопрос вынести на госсовет на уровне глав государств, где все решается консенсусом. Все члены ТС это понимают, поэтому на заседаниях комиссий ТС все решения до сих пор принимались консенсусом. И никогда – большинством голосов. Поскольку процедуры позволяют тут же снять этот вопрос с голосования и передать на Межгоссовет, чтобы там решалось консенсусом. Все участники комиссий – люди разумные и никто не пытается продавить что-то свое, исходя из существующего распределения голосов. Резюмируя, хочу подчеркнуть, что если принимать во внимание принятые процедуры и рассматривать утерю или не утерю суверенитета с позиций потенциальной возможности отстаивать национальные интересы, то я считаю, что принятые процедуры позволяют нам в полной мере отстаивать собственные интересы, тем более, если это действительно затрагивает суверенитет, экономические и политические интересы страны.
– До сих пор остается блок неурегулированных вопросов. В частности, льготного порядка по овощам…
– Да, есть ряд вопросов, которые до конца не урегулированы. Но мы до настоящего времени определялись с пакетом, который должен быть введен в странах-участницах до 1 июля. И есть пакет документов, который может действовать временно в соответствии с международным законодательством. Есть соответствующая Венская конвенция. Должен отметить, что в России и Беларуси в соответствии с их конституцией международные соглашения имеют приоритет над национальным законодательством, между тем в нашей стране имеют приоритет те соглашения, которые ратифицированы парламентом. То есть те соглашения в рамках ТС, которые подписаны и не ратифицированы, они будут действовать в Казахстане временно – до их ратификации, в той части, которая не противоречит нашему национальному законодательству.
– А что, есть такие, которые противоречат?
– К счастью, нет, они не противоречат нашему законодательству. В целом же ряд этих соглашений напрямую вытекает из союзного кодекса, национального и соответствует законодательству. Это чисто технические документы, такие как распределение импортной пошлины. Есть еще блок соглашений, определяющих взаимоотношения госорганов, которые пока не ратифицированы. А все, что касается участников ВЭД, с 1 июля будет действовать – правовая база создана.
Теперь подробнее. Есть соглашение по ввозу товаров физическими лицами для собственных нужд. Оно пока не подписано. Готовится к подписанию. По автомобилям, об этом много уже сказано, мы договорились и определились, что это будет отнесено на национальное законодательство. Все остальное должно будет регулироваться этим соглашением. То есть физическое лицо, кстати, по нашему требованию, будет иметь право ввозить беспошлинно до 50 кг. То есть личный багаж, но не 2 тонны, как это существует у нас сейчас.
– То есть льготный режим, который до этого действовал в Казахстане, с 1июля прекращается?
– По-моему, этот режим и не нужен. Сейчас он существует для двух категорий товаров. Что касается овощей и фруктов, то разрешалось возить до 5 тонн овощей всех, а свежих – до 10 тонн. При этом совокупный таможенный платеж составлял до 13% от стоимости ввозимого товара. Однако, если ввозить их по новым ЕТТ, а там есть изъятие по фруктам, по овощам, в силу их недостатка как и в России так и в Беларуси, то в общеустановленном порядке растаможивать получается дешевле, чем по этим так называемым льготным условиям. Кстати, у нас доля импорта овощей и фруктов по льготному режиму стремительно сокращалась все эти годы. И оставалась лишь по той простой причине, что этот режим мог использоваться при отсутствии документов…
– Экспортного контракта…
– Да. А на самом деле на единицу веса общеустановленный порядок дешевле, чем этот льготный. Поэтому никаких усилий не нужно предпринимать, чтоб отказаться от этого режима. Растаможка станет дешевле. Но, правда, при этом участниками ВЭД станут только те, кто сможет представить документы на ввозимый товар. Мне представляется, что это правильно еще и с позиций санитарной и прочей безопасности. Ну нельзя ввозить в страну товары неизвестного происхождения, сомнительной безопасности, особенно в части продуктов питания.
В целом же льготный режим, который предполагал таможенное оформление по весу, в основном приходился на овощи и фрукты, верхнюю одежду, костюмы, обувь, постельное белье. По овощам я высказал свое мнение. Что касается всего остального, то здесь действовал следующий порядок. Физическое лицо могло ввозить до 2 тонн стоимостью до 10 тыс. долларов партия, по цене таможенного тарифа – 0,6 евро за 1 кг. Наши данные показывают, что от общего объема ввоза физическими лицами товаров, как участников ВЭД, так и просто граждан, объем ввезенного по этому режиму составил в 2009 году 2,7% от таможенной стоимости ввезенного товара. Поэтому к 2010 году мы пришли к тому, что незначительная часть приходится на этот механизм, но если мы его сохраним, при том, что с 1 января ЕТТ увеличился, мы придем к тому, что начнет стремительно расти доля растаможки по льготной ставке. Мне представляется, что отказ от этого подхода не затрагивает основную часть бизнеса, это во-первых. Во-вторых, если мы его сохраним, думаю, учитывая, что ЕТТ выше, чем прежние ставки пошлин, у нас и самую дорогую одежду станут возить по весу. Мне кажется, что сейчас заинтересованность у бизнеса, который занимается ввозом товаров, сохраняется, но не думаю, что это будет правильно с позиций развития экономики. Какой смысл был вводить высокие пошлины для легкой промышленность, да и вкладываться в СЭЗ «Онтустик», предприятия легкой промышленности, если тоннами ввозить костюмы, пальто и т.д. В этом вопросе нас однозначно поддержали ассоциации предпринимателей.
Мое личное мнение, – в целом вышеупомянутое соглашение, поскольку из него автомобили вывели, проблемным для страны не является.
– Насколько нам известно, существовали противоречия и по другим вопросам, в частности режиму свободного склада и СЭЗ…
– СЭЗ – это территория, где могут развиваться различные производства, а свободный склад – территория меньше и задачи другие. Здесь принципиальная договоренность достигнута и закреплена в соглашении. Различие изначально было связано с тем, что Россия на все смотрит с позиций того, что у них СЭЗ – целая Калининградская область со всем ее производством. А у нас СЭЗ – что-то вроде эксперимента…
– Затянувшегося…
– …с ограниченным набором предприятий, по сути, еще ничего не производящих. И нам на этой стадии, не получив хоть какого-то первого результата, ставить крест на идее СЭЗ было бы не правильно. Наше расхождение в позициях с Россией концептуально связаны с этим. Они хотели бы Калининградскую область, как СЭЗ, потихоньку закрыть – ну не может целый регион быть СЭЗом…
– Еще же Магадан?
– Да, еще Магадан у них. Россияне хотят от этого отходить, в тоже время мы, если что-то начали, то хотелось бы довести до результата. Тем более, возможности его достижения мы видим. Так что базово расхождения были связаны с этими различными подходами к проблеме, но в итоге, компромисс был найден.
– Какого рода компромисс?
– Его суть заключается в том, что в Казахстане предприятия регистрируются еще в рамках полутора лет в этих СЭЗ – до 1 января 2012 года. То есть, кроме того, что у действующих предприятий все льготы сохраняются, старт-апы могут еще регистрироваться до 2012 года, после чего этот список будет закрыт. Затем, в течение 7 лет сохранятся все льготы Это отнюдь не означает, что после 1 января 2019 года СЭЗЫ перестанут существовать. Они могут быть сохранены и после этого срока. Причем государство может предоставлять на их территории любые льготы (налоговые, и другие), кроме таможенных. Этого времени, наверное, достаточно, чтобы сделать то, что намечали.
– А свободный склад?
– В режиме «свободного склада» работают в основном сборочные производства – «КАМАЗ» в Кокшетау, в Усть-Каменогорске автосборочное «Азия-Авто». Режим сохранится 7 лет. Могут оставаться другие льготы, но не таможенные. Однако есть существенный момент, возникающий с момента создания ТС, который мы добавили и в свою концепцию – это критерий достаточной переработки. Мы договорились, что в рамках ТС в целом он будет ниже, чем в рамках СНГовского соглашения, в котором зафиксирован уровень в 50% локализации. В ТС это требование будет более либеральным в зависимости от видов товаров. Это, я считаю, очень важная составляющая, чего не хватало нашим СЭЗам. В том же «Парке Информационных технологий Алатау» пока никто не в состоянии этому критерию соответствовать. Если подходить фундаментально, то какова цель предоставления нами льгот в рамках СЭЗ? Очевидно же, что льготы предоставляются, чтобы получить новое производство, а не для того, чтобы кто-то просто ими пользовался. Поэтому требование по минимальной локализации – очень важная составляющая. Сам механизм определения этого уровня будет устанавливаться на комиссии таможенного союза.
– Эти требования будут одинаковы в РФ и Казахстане?
– Да, разница предусмотрена лишь по видам производств или группам товаров, которые будут одинаковые для всех стран.
– С 1 июля что будет с таможенными постами?
– Таможенные посты на российско-казахстанской границе будут завершать те режимы, которые были начаты, и начнут мероприятия по сворачиванию своей деятельности. Сотрудники таможенных постов будут направлены на укрепление южной границы, на усиление восточного направления, с Китаем, там, где большое количество товарооборота и недостаток специалистов. Кроме этого, часть таможенных постов останется. Когда вы спрашивали о нерешенных вопросах, мне надо было упомянуть и об этом. Таможенный кодекс предполагает, что государства могут оставлять таможенный контроль для обеспечения национальной безопасности. Нам надо определиться, в какой мере это необходимо. Потому что есть еще оборот оружия и т.д.. То есть где-то должны быть посты, через которые такие товары могут завозиться и контролироваться.
– Следовательно, для товаров особых групп таможенные посты должны остаться…
– Да, причем и там никакого декларирования не будет. Но определенные виды контроля сохранятся. В целом же нам, то есть всем участникам ТС, надо по этой теме концептуально договориться. Изначально мы определялись, что вообще никаких таможенных постов не будет. Но Беларусь выступила по особому режиму для ввоза автомобилей для физических лиц. Они первые выступили за национальный режим по автомобилям. На что Россия сказала, что в таком случае для них проблематичен вопрос контроля. И поэтому процедуру контроля тех товаров, которые не подлежат перемещению в другие страны, надо как-то обеспечить. Сейчас мы пришли к следующему решению. В течение года, до 1 июля 2011 года, нужно с этим вопросом окончательно определиться исходя из практики. У нас же не стоит задача – как при пожаре быстро сняться и съехать. Год для этого и оставлен, чтобы определиться по всем сомнительным темам. Но подчеркну еще раз, что с 1 июля этого года никакого таможенного декларирования, таможенного оформления на границе не будет. Если контроль и останется, то для обеспечения целей национальной безопасности.
– То есть будет сохранен досмотр?
– Нет, досмотр будет безусловно ограничен. Не для того мы ТС создавали, чтобы под каким-то видом были осложнения и ограничения в плане таможенных процедур. Нам надо концептуально решить, что для наших стран чувствительно в плане национальной безопасности. Это тонкий вопрос и, поняв его, исходя из этого, мы определимся с теми видами контроля, которые могут остаться.
БОЛАТ ЖАМИШЕВ, МИНИСТР ФИНАНСОВ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАНРодился 28 июня 1957 года в с. Алтын–Эмель Гвардейского района Алматинской области.
Образование высшее, в 1981 году окончил Казахский сельскохозяйственный институт, экономист, кандидат экономических наук, специальность – экономика и организация АПК.
Трудовую деятельность начал в 1974 году в Казахском научноисследовательском институте экономики и организации сельского хозяйства.
Затем, работая на государственной службе, занимал руководящие должности.
С 1997 года по 1999 год – вицеминистр труда и социальной защиты населения Республики Казахстан.
С 1999 года по 2001 год, а также с 2002 года по 2003 год – работал вицеминистром и первым вицеминистром финансов Республики Казахстан.
С 2001 года по 2002 год – вицеминистр внутренних дел Республики Казахстан.
С 2003 год по 2004 год – заместитель председателя Национального банка Республики Казахстан.
С 2004 года по 2006 год – председатель Агентства Республики Казахстан по регулированию и надзору финансового рынка и финансовых организаций.
В 2006 году – советник председателя Управления по обеспечению деятельности руководства Национального банка Республики Казахстан.
С 2006 по 2007 год – заместитель председателя правления Евразийского банка развития – управляющий директор по проектной деятельности.
С 14 ноября 2007 года является министром финансов Республики Казахстан.
Имеет научные публикации в специальных и периодических изданиях по экономическим вопросам.
