С начала текущего года АФН внес на рассмотрение парламента несколько законопроектов, ужес-точающих банковское регулирование. Проекты вызвали волну обсуждений в финансовых кругах. Насколько эти законопроекты своевременны и необходимы, рассказал «Къ» председатель совета ОЮЛ «Ассоциация финансистов Казахстана» Серик Аханов.
– Серик Ахметжанович, сегодня одной из самых обсуждаемых тем на рынке являются новые банковские законопроекты. Самый «горячий» – проект об утверждении предельной эффективной ставки кредитования. Ваше мнение относительно этого законопроекта? Какая, на Ваш взгляд, должна быть максимальная ставка?
– Данный проект подготовлен АФН по поручению главы государства. Его цель – защита потребителей финансовых услуг, он прямо затрагивает наших заемщиков, клиентов банка, акционеров. На протяжении долгого времени закон обсуждался, и мы нашли компромиссные решения по механизмам реализации данного закона. Сегодня этот закон уже поступил в сенат. Принципиальным является вопрос о годовой эффективной ставке вознаграждения. При этом нужно очень четко разделять проблемы с годовой эффективной ставкой вознаграждения и с номинальной. Сейчас на рынке кредитные ставки равны примерно 15%. На практике мы имеем очень высокую ставку по отдельным финансовым продуктам, например, по потребительским кредитам. Однако человек идет на это сознательно, так как он планирует свои финансовые потоки. Хотя эффективная ставка достаточно высокая, рынок работает. Нельзя думать, что средняя рыночная ставка в 15% станет автоматически 56% – нет, средняя рыночная ставка зависит от спроса и предложения на рынке, и она будет колебаться в зависимости от инфляции, ставки рефинансирования, фондирования банков. Введение такой нормы я считаю правильным шагом, так как по сути, с социальной точки зрения, это борьба с ростовщичеством. Не у всех банков такая высокая ставка вознаграждения, фактически сама эта ставка носит некий виртуальный характер. Если вы досрочно погасите свой кредит, если вы даете на 3 месяца, если вы микрофинансовая организация – у вас будет такая высокая ставка. Сейчас этот вопрос очень мудро отрегулирован в законопроекте. Со следующего года предельную ставку будет устанавливать Национальный банк РК совместно с АФН, в зависимости от ситуации на рынке. И самое главное то, что эта ставка не регулируется законом, а является оперативным инструментом Нацбанка.
– Также одна из самых обсуждаемых тем на рынке – новый банковский законопроект по минимизации рисков. Данный проект направлен на ограничение деятельности банков, в частности, в роли конгломератов. Как Вы считаете, насколько было необходимо вводить все эти запреты и ограничения?
– В АФН подготовлен закон о минимизации рисков. Это революционный закон. После его утверждения начнется новая финансовая революция, изменится ландшафт финансового рынка. Фактически этот закон носит в себе уроки кризиса, который испытал наш финансовый сектор, в нем хорошо изучен международный опыт. Сейчас банковские конгломераты функционируют с большим количеством «дочек» – пенсионными, страховыми, лизинговыми компаниями. Теперь же регулятор намерен создать в краткосрочном периоде новую конфигурацию финансовых институтов в виде пирамиды. На вершине – финансовый конгломерат, а под ним отдельно банк, страховая, пенсионная, лизинговая и другие организации. С одним нюансом: только у банка есть возможность создать «дочку», и, как правило, это зарубежная «дочка». Это позволяет отсечь от банка другие финансовые организации, что связано с разумным распределением рисков.
– Помимо распределения рисков, сейчас очень часто говорят о том, что необходимо повышать уровень прозрачности наших банков и компаний. Какие меры в проекте закона предусмотрены для прозрачности банков?
– Прозрачность имеет два аспекта. В первую очередь – это информационная прозрачность. Аудит банков проводится только четверкой мировых аудиторских компаний, вся информация публикуется в отчетах. Такой картины нет в реальном секторе. Второй аспект – это прозрачность с точки зрения акционеров – раскрытие собственников. Эта система в Казахстане тоже реализована на очень высоком уровне.
– Вы являетесь членом Совета по финансовой стабильности и развитию финансового рынка. Какие цели и задачи Вы ставите перед собой, перед советом и как их выполняете?
– Совет создан по поручению главы государства, его возглавляет председатель Национального банка. В него входят министр финансов, председатель АФН, председатель Агентства по конкуренции, помощник президента по экономике и глава АФК. Собираемся мы два раза в месяц. Совет выполняет консультативные функции и вырабатывает рекомендации. На Совете рассматриваются наиболее важные, глубокие проблемы финансового сектора, актуальные вопросы банковского сектора, проблемы развития фондового, страхового и пенсионного рынков. На ближайшем заседании будут обсуждаться вопросы развития банковского сектора в посткризисных условия, в условиях, когда банки будут переходить на «Базель 3». На основе конструктивного диалога вырабатываются рекомендации Совета по законопроектам, инструкциям, регулированию рынка. В частности, рекомендована модель закона об ипотеке, закона об акционерных обществах. Рекомендации даны правительству, которое передало эти проекты в парламент.
– Говорили ли Вы о качестве кредитного портфеля наших банков? Почему кредитная активность продолжает снижаться? Как решать данную проблему?
– Вы правы, у нас за последние 9 месяцев произошло снижение кредитования на 2%. Хотя у банков достаточно ликвидности, порядка $12 млрд, она носит только крат-косрочный характер, так как вкладчики приносят деньги в банк на один год. Поэтому среднесрочное кредитование невозможно, не говоря уже об инвестпроектах. Главная проблема состоит в том, как превратить их в длинные деньги. Есть три механизма: первый – это фондирование дешевыми деньгами, второй– субсидирование, и третий – гарантирование кредитов. Эти три механизма в РК реализованы в рамках «Дорожной карты». На мой взгляд, у нас создана хорошая инфраструктура для расширения кредитования, а падение происходит потому, что внешние рынки капитала закрыты, и длинных денег нет. Если внешние рынки откроются, то, возможно, банки вновь смогут прибегнуть к внешним кредитам. Сейчас это невозможно, так как они очень дорогие, порядка 10%. Очень трудно найти заемщика, который сможет обслужить заем в 10%, плюс риски, маржа банка. К тому же, потребности МСБ сегодня большие, а ситуация очень сложная и противоречивая. С одной стороны – предприниматели не берут кредиты, внутренний спрос упал, с другой стороны – банки очень тщательно подходят к заемщикам, к тому же сильно упала стоимость залогового обеспечения, стоимость земли.
– Сколько нужно времени, чтобы срок депозитов и спрос на кредиты выросли?
– Банки – это сосуды, по которым течет кровь в виде финансовых потоков, это зеркало экономики. По мере восстановления экономики, МСБ и крупного бизнеса возрастет спрос на кредиты. Если восстановится спрос на товары и услуги, на каком-то этапе предприниматель должен прийти в банк. И сегодня мы наблюдаем первых ласточек восстановления – у нас на 7% вырос ВВП, выросла промышленность. При общем падении кредитования, выросло кредитование в тенге.
Также не стоит забывать, что мы включены в мирохозяйственные отношения, поэтому многое зависит от ситуации на внешних рынках капитала, которые влияют на кредитную активность банков. Из кризиса мы извлекли очень важный урок – соотношение между внешним и внутренним фондированием должно быть оптимальным. Есть «золотое сечение» в финансовой практике – 25% внешнего и 75% внутреннего фондирования. А что такое внутреннее фондирование? Это доходы населения, депозиты в банках, уровень средней заработной платы, пенсионных накоплений, депозиты предприятий. Кстати, нормы сбережений населения у нас ниже, чем в странах юго-восточной Азии. Если начнется рост этих показателей, то и внутренне фондирование начнет увеличиваться. Но это займет достаточно много времени.
– Мы видим рост тенговых депозитов, кредитов. Это говорит об укреплении позиций тенге или о снижении доверия к мировой валюте?
– У нас исторически сохраняется высокое доверие к тенге. Уровень долларизации в экономике находится в районе 40-45% . Но долларизация – это объективный закон становления развивающихся государств. Это не только проблема Казахстана, это свойство присуще всем развивающимся странам, так как существует единственная мировая валюта – доллар, а мы страна сырьевая, у которой все контакты в долларах, торговые контракты в долларах, естественно, что он занимает высокие позиции на рынке. Во время кризиса народ, как правило, часть накоплений переводит в доллары. А сегодня мы наблюдаем тенденцию к росту тенговых кредитов и депозитов. Я думаю, это рост доверия к тенге, но не снижение доверия к доллару.
– Следующий момент – это вопрос с тремя нашими банками, которые относительно недавно закончили процесс реструктуризации. Как можно оценить три этих процесса? Какие уроки вынесли из этого банки?
– Реструктуризация с точки зрения финансовой теории и практики – это уникальный эксперимент. Ни в одной стране аналогичных процедур не было. Я считаю, что она была проведена менеджментом банков и фондом «Самрук-Казына» достаточно эффективно. Переговорный процесс был очень сложный и противоречивый, но в конечном итоге он позитивный, поскольку впервые финансовым институтом внешние кредиторы разделили риски с банками. Это необычный факт. Они пошли навстречу, а в итоге – кредиторы списали большую часть кредитов и поддержали банки, войдя в них в качестве акционеров. И они сделали это не случайно, так как деловые циклы имеют свойство повторяться – рост, рецессия, оживление, бум, кризис, рецессия. У нас циклы Кондратьева повторяются каждые 10 лет (периодическиe циклы современной мировой экономики продолжительностью в среднем 40-60 лет, которые открыл русский, советский экономист Николай Кондратьев,– «Къ»).
– Кайрат Келимбетов говорил, что государство вошло в банки только на определенное время, потом начнутся поиски покупателя «БТА» и «Темiрбанка». Насколько эти два банка привлекательны после реструктуризации, и кто, на Ваш взгляд, является их потенциальным покупателем?
– Нужно подчеркнуть, что помощь банкам, оказанная государством, не является благотворительностью. Эти деньги выданы в виде кредитов, и банки их вернут, так как это деньги народа. Второй момент – это то, что государство вошло временно. Критерием выхода является восстановление работы банка. Если банк начинает работать – то государство должно мягко выйти, но только на рыночных принципах, получив определенный доход. И третий вопрос – кто будет новым акционером банков? Так как это – системообразующие банки, в них сосредоточено 70-80% депозитов населения и такая же сумма кредитов, они имеют колоссальное экономическое, политическое и финансовое значение, поэтому естественно, что новый акционер должен быть стратегическим. К нему должны быть предъявлены очень высокие требования. Это должен быть очень мощный
отечественный или зарубежный институт.
– Почему тогда переговоры относительно «БТА» ведутся очень активно только со «Сбербанком»? Не правильнее ли будет передать банк в отечественные руки?
– Когда будет проходить тендер, в нем будут участвовать все банки. Но нужно подчеркнуть тот нюанс, что «Сбербанк» протянул руку помощи «БТА» еще два года назад, это можно расценить как благородный жест. Ведь тогда никто не начинал переговоры. Если банк начнет активно работать, появится много инвесторов. Я думаю, будут и другие заинтересованные финансовые институты, в том числе и местные.
– А как быть с $6 млрд активов, которые находятся в России?
– Это тактический вопрос. Как вернуть эти активы? Кто может их вернуть полностью? Наверное, это тот, кто авторитетен на российском рынке. Поэтому у «Сбербанка» есть конкурентные преимущества в этом вопросе.
– Продолжая разговор о покупке и слиянии, давайте обратимся к нашим пенсионным фондам. «БТА Банк» и АО «Центрально-Азиатская топливно-энергетическая компания» заявили о возможности создания объединенного пенсионного фонда на базе НПФ «Ұлар Үміт», НПФ «БТА Казахстан», НПФ «Аманат», а также управляющей компании «Жетысу». Насколько, на Ваш взгляд, это актуально и необходимо?
– Существует объективный закон концентрации капиталов. Хотим мы или не хотим, но господствовать будут крупные финансовые институты. Поэтому слияния и поглощения на рынке проходят постоянно. Это объективный процесс консолидации активов, и, на мой взгляд, это рационально с точки зрения менеджмента, стратегии, расходов, тактики работы крупного финансового института, который появится в результате слияния. Есть и социально-экономический аспект, поскольку везде очень высокая доля государственной собственности. Государство консолидирует свои активы как предприниматель. Зачем распылять средства, если лучше их консолидировать.
– Возвращаясь к вопросу о прозрачности, регулятор намерен заставить наши НПФ раскрывать свои портфели и быть открытыми для своих вкладчиков. Насколько это необходимо и готовы ли наши пенсионные фонды раскрываться?
– Это достаточно большая проблема. Есть рекомендации АФН по раскрытию своих портфелей. Естественно, если вы заботитесь о своих пенсионных накоплениях, вы будете интересоваться положением вашего фонда, и вы должны знать, куда вкладывает ПФ свои активы, насколько это эффективно и рационально. Поэтому наши ПФ последуют рекомендации АФН. Я считаю, что они готовы, так как все фонды аудируются. А перетоки клиентов из фондов происходят постоянно. Другой вопрос в том, что вкладчики только понесут некоторые издержки при постоянных переходах, так как, на мой взгляд, ситуация в фондах одинаково стабильная.
– В прошлом году Вы говорили, что очень ждете 2010 год, как финансист. Почему? Что принес 2010 год финансовой системе?
– Мы все переживали, когда было закрыто внешнее фондирование, прекратилось кредитование. Мы надеялись на позитивные результаты реструктуризации, и очень важно то, что даже в реструктурированных банках не наблюдалось сильного оттока клиентов. При этом страховой сектор практически не испытал сложных проблем – и премии и выплаты сохранялись на докризисном уровне. В пенсионный рынок ежемесячно у нас поступает $100 млн накоплений. В целом, общая макроэкономическая ситуация стала благоприятной.
– Что, на Ваш взгляд, будет в 2011 году?
– Я, как оптимист, надеюсь на восстановление докризисного роста экономики, макроэкономическая ситуации существенно улучшится, особенно в промышленности, сельском хозяйстве, обрабатывающей промышленности, МСБ. Инфляция останется в жестком коридоре, собираемость налогов увеличится, и тогда возобновится кредитование, появится спрос со стороны МСБ, страховой рынок будет более динамичным. И мы видим уже первые признаки восстановления – хотя кредитование падает, восстанавливается выдача новых кредитов, возможно, на рефинансирование или на новые проекты, но в 2011 году, я думаю, эти позитивные моменты усилятся.
– Недавно вышла Ваша книга «Национальный капитал»…
– Я очень долго писал эту книгу. Сделал попытку нарисовать теоретическую картину развития капитализма в Казахстане, этапов развития, его форм. Моя книга – это попытка рассмотрения эволюции финансового сектора на протяжении 20 лет, специфики формирования различных сегментов рынка, анализ эффективности всей экономики и финансового сектора. Я хотел сделать анализ развития капитализма в Казахстане в сравнении с другими странами. Надеюсь, мне это удалось.
