Что стоит за событиями в Актобе
9 июня в Казахстане объявлен национальный траур по погибшим во время теракта в Актобе в минувшее воскресенье. Привыкшие к своему некогда провозглашенному «островку стабильности», казахстанцы были шокированы происходящим. По стране введен умеренный («желтый») уровень террористической опасности, тогда как в эпицентре событий – наивысший («красный»). Эксперты, по-прежнему указывают, что до сих пор точно не известно, что там произошло.
5 июня 2016 года в Актобе во второй половине дня преступники напали на оружейный магазин «Паллада», а затем, разделившись, атаковали оружейный магазин «Пантера» и воинскую часть №6655 Нацгвардии МВД РК. По состоянию на 8 июня восемь человек из числа мирных жителей и силовиков числятся погибшими. Еще восемь – находятся в тяжелом состоянии. Сам акт насилия классифицирован властями как теракт.
В тот же день в Актобе был введен «красный» уровень террористической опасности. На следующий день по всей стране дополнительно был установлен «желтый» уровень террористической опасности сроком до 40 дней.
На следующий день в отдельных СМИ появились сведения о причастности к событиям неизвестной ранее организации «Армия освобождения Казахстана». 8 июня пресс-служба Комитета национальной безопасности (КНБ) РК опровергла эту информацию, добавив, что такой организации попросту не существует.
«Нами ликвидировано 13, ранено 14, оказались на стадии подготовки 20 участников, которые все установлены и допрошены. В настоящее время разыскивается шесть человек, двигаются они двумя группами и один отдельно от них. Нам известно, что они находятся сейчас в Актюбинске», – доложил 8 июня на встрече с президентом председатель КНБ РК Владимир Жумаканов.
Позднее на сайте Акорды было опубликовано распоряжение президента «Об объявлении национального траура в Казахстане в связи с человеческими жертвами в результате террористического акта» на 9 июня.
Казахстанские теологи осудили акт насилия. В частности, секретарь совета улемов при Духовном управлении мусульман Казахстана Ершат Онгаров назвал произошедшее действием по «дестабилизации религиозной ситуации в стране», отметив, что такого рода насилие является грехом и никак не связано с Исламом.
Аналитик Рустам Бурнашев не спешит характеризовать события в Актобе терактом. «Террористический акт предполагает политически мотивированное насилие. На данный момент, исходя из следственных разработок, говорить о наличии политической мотивации в действии тех людей, которые совершили насильственный акт, просто-напросто невозможно. Во всяком случае, я не обладаю достаточной информацией и доступом к этой информации для того, чтобы квалифицировать эти действия как теракт. Мы в данном случае можем говорить о преступных действиях однозначно», – отметил эксперт.
При этом собеседник «Къ» добавил, что «на сегодня мы имеем ограниченные данные следственных органов и набор данных журналистского характера, которые не позволяют делать выводы не о планомерности, ни о мотивации данного преступления». Говоря об оценке деятельности силовых структур, эксперт подчеркнул, что «невозможно предотвратить все преступления».
«Я бы не стал проводить связь между этим событием и степенью религиозности. Понятно, что это проблемная сфера. Для подобных выводов нужны озвученные следственные данные – какая мотивация была у людей? Если условный Бен Ладен украдет кошелек, это будет религиозно-мотивированный террористический акт или же просто преступление? Здесь нужно опираться на реальные данные, а не какие-то идеологемы, которые у нас есть», – добавил Рустам Бурнашев.
Противоположной точки зрения относительно трактовок событий в Актобе придерживается политолог Досым Сатпаев. «Теракт – любой акт насильственного действия, который направлен против личности, общества и государства. В чем его отличие от криминала – в его основе лежит некая форма протеста. Пускай в такой извращенной форме. Было нападение на воинскую часть, а не на банк. И то, что эти люди [нападавшие] никого не грабили и не ставили во главу угла материальный интерес, что делало бы ее больше преступной группировкой. Это был целенаправленный удар по представителям власти. Это был определенный вызов, демонстрация силы. Люди, которые нападали, возможно и понимали, что из этого мало что выйдет. Расчет был на информационный эффект и по сути, им это удалось», – поясняет политолог свою точку зрения.
Сам факт террористического акта не является большим сюрпризом, подчеркивает Досым Сатпаев, однако главное отличие от предыдущих – масштабность.
«Судя по официальным данным, это довольно большая группа людей. При этом все делалось настолько демонстративно. Днем. Как и предыдущие теракты, в глаза бросается больше любительский подход, чем профессиональный. Исполнители не похожи на закоренелых боевиков, имеющих соответствующий опыт. Больше самодеятельности, спонтанности, непродуманности», – охарактеризовал боевиков политолог.
«Сейчас, – продолжает Досым Сатпаев, – властям нужно завершить контртеррористическую операцию и разобраться в мотивах и причинах».
«Самое главное со стороны власти – не начать охоту на ведьм. Поскольку, как показывает практика, когда в стране усиливаются террористические риски, моментально появляется соблазн еще больше закрутить гайки и выплеснуть ребенка вместе с водой. Чтобы это не переходило на тотальную борьбу с оппозиционерами или инакомыслящими, считая, что это экстремисты. Опыт показывает, что в некоторых странах вопросы безопасности начинали превалировать над вопросами прав человека», – отметил эксперт.
Судя по характеру действий и по целям атаки – радикалы планировали осуществить серьезную акцию, но их планы были сорваны, благодаря чему нам всем удалось избежать масштабных последствий теракта, – написал на своей странице в Facebook политолог, глава Казахстанского центра стратегических исследований (КИСИ) Ерлан Карин.
«Судя по всему, группа, действовавшая в Актобе, состоит из остатков (вернее осколков) радикальных ячеек, ликвидированных спецслужбами в этом регионе в 2011 году. На тот момент многим из вчерашнего списка подозреваемых лиц было по 24–25 лет, а самому младшему получается было тогда 14 лет. И их радикализация прошла, скорее всего, под впечатлением событий 2011–2012 годов и последующей накачки внутри их джамаата темы войны в Сирии. Обычно так переходили от обсуждения общерелигиозных тем к теме джихада. Поскольку по данным нашего исследования касательно участия казахстанских граждан в сирийском конфликте было тоже выявлено, что радикализация многих из них произошла под влиянием событий 2011–2012 годов», – отмечает глава КИСИ. – В 2011–2012 годах, – продолжает политолог,– большинство акций не были тщательно спланированы, а были организованы спонтанно, кроме, возможно, 2–3 случаев».
«По сути, многие группы были полукриминальными бандами, промышлявшие иногда грабежами, разбоем – шли на акции, подогреваемыми общей бравадой. Кстати, некоторые из участников нападений в Актобе имели судимость по уголовным статьям – разбой, кража, а один даже отсидел срок за убийство. Это означает, что тюрьмы продолжают производить новых экстремистов. Мохаммед Мера, который расстрелял в 2012 году детей в школе во французском городе Тулузе, тоже был обычным парнем, тусовался на дискотеках и однажды попал в тюрьму за кражу скутера. Вышел из тюрьмы и поехал сначала в Египет, Таджикистан, затем в Пакистан, где примкнул к Аль Каиде, потренировался там два месяца, а вернувшись, устроил стрельбу в школе», – констатировал г-н Карин.
При этом в эфире телеканала РБК он отметил, что «многие радикальные ячейки, которые появились 5–6 лет назад, подпитывались влиянием радикалов из Северного Кавказа в виде материалов и приездов эмиссаров, и им удалось создать небольшие ячейки и влияние».
Казахстан и Россия активно сотрудничают в части взаимодействия по вопросам безопасности и борьбе с терроризмом. Одним из последних подобных контактов была Международная встреча по вопросам безопасности в Грозном, прошедшая 23–24 мая этого года. В частности, в ходе заседания помощник президента, секретарь Совбеза РК Нурлан Ермекбаев провел переговоры с главой Чеченской Республики Рамзаном Кадыровым и секретарем Совбеза РФ Николаем Патрушевым.
