Известный российский композитор, заведующий кафедрой современной музыки Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского, один из инициаторов создания новой Ассоциации современной музыки, ансамбля солистов «Студия новой музыки», а также Центра современной музыки Московской консерватории Владимир Тарнопольский провел в Казахской национальной консерватории имени Курмангазы творческий вечер. Задать вопросы композитору пришли не только студенты, но и преподаватели, а также просто поклонники таланта композитора.
Владимир Тарнопольский – известный как в России, так и далеко за ее пределами, современный композитор. Многие из его произведений стали настоящими открытиями в музыкальном мире последних тридцати лет и аккумулировали важнейшие тенденции современного искусства.
Как считают критики, в них соединились прошлое, настоящее и будущее; мифология и история; факты и предсказания; статика и динамика; разные виды искусства: литература, живопись, скульптура, музыка и театр. Каждое из них глубоко философично.
И многие из произведений композитора сопряжены с литературой. «Отзвуки ушедшего дня» написано по роману «Улисс» Дж.Джойса, «Кассандра» по греческому мифу, «Чевенгур» по произведениям А.Платонова, «Маятник Фуко» по одноименному произведению У.Эко, а «По ту сторону тени» в своей основе имеет притчу Платона о пещере и узниках, идеи Плиния Старшего о происхождении живописи из тени, а также тексты Леонардо, Данте, Ницше.
Во время творческой встречи было поднято много вопросов. В частности, много внимания было уделено музыке, как инструменту преобразования общества: «Я процитировал слова одного композитора, который оказал на меня огромное влияние, когда я еще учился. Так вот, он сказал о музыке так: новая музыка воспитывает новый слух, новый слух формирует нового слушателя, новый слушатель формирует новое общество, более гуманное справедливое, прогрессивное, открытое миру и способное на инновации. Если посмотреть на историю музыки сквозь эту призму, то это всегда было актуально», – считает композитор.
Кроме того, студентов интересовали и этапы творческого пути Тарнопольского.
Владимир Тарнопольский: «Мне повезло. В консерватории я занимался у двух замечательных преподавателей. По специальности я занимался у Николая Сидельникова и одновременно с ним на инструментовке у Эдисона Денисова. И когда я переходил из класса в класс, было такое ощущение, что из Антарктиды попадаешь на экватор. Настолько это были различные люди. Причем, различные во всем: в эстетических взглядах, взглядах на оркестровку, во вкусах. Знаете, это как сталь закалялась – либо уничтожало человека, либо делало его сильнее. Плюс мне очень повезло с преподавателем теоретических дисциплин. Юрий Холопов был самой настоящей энциклопедией по всем дисциплинам.
Когда я окончил консерваторию, мне опять же повезло, что мои еще студенческие сочинения включил в работу Геннадий Николаевич Рождественский – дирижер от Бога. По его дирижерской аппликатуре можно учиться. Она позволяет лучше понять музыку».
Впоследствии по заказу этого известного дирижера композитором были написаны опера-пародия «Три грации» на либретто К.М. Вебера, музыка памяти Д. Шостаковича, действо по прочтении музыкальных набросков М. Мусоргского и другие произведения.
После успешного дебюта в начале 1980-х годов едва ли не каждое новое сочинение Тарнопольского становилось ярким художественным событием. А в исполнении его музыки участвовали выдающиеся мастера — помимо названного Г. Рождественского, М. Ростропович, В. Гергиев, В. Юровский, А. Лазарев, В. Синайский, Н. Гутман, Ю. Башмет, И. Метцмахер, Р. де Леу, известные коллективы — Симфонический оркестр Баварского радио, EnsembleModern, Schoenberg-Ensemble, EnsembleReshershe, «Студия новой музыки» и др.
Владимир Тарнопольский: «В общем, все развивалось успешного до того момента, как я почувствовал, что я иду не туда, развиваюсь не в том направлении. Не в плане авангардизма, а в плане своей локальной стилистики.
Когда я стал изучать европейскую музыку, я понял, что я композитор пусть и из большого, но пресного пруда. И я страшно хотел постичь ту технику и эстетику. Причем, постигнуть не значит принять или подражать, но понять и найти себя. В 80-е годы, когда мы каким-то образом умудрялись доставать записи Штокхаузена, Булеза, Берио, Ноно, Кейджа и других авангардистов
Музыка – это не литература, не рассказ, не математика, не схема. Это ни то, ни другое, ни третье. Это звук, который воздействует на наши органы восприятия. И именно эта, я бы сказал, физиологическая сторона – самое главное. Все остальное – идеология, программность музыки – это уже надстрой».
Говоря о работе композитора, господин Тарнопольский заметил, что здесь, как и у врачей, главное правило – «Не навреди»: «У нас, композиторов 80-х годов привычным был некий программный стержень. Драматургия, сюжет, какая-то прямо воспринимаемая идея. В то время, как, к примеру, для немцев это было уже давно прожито и пережито. К чему я это веду. К тому, что эта идея обращения к языку привела меня к совершенно новому для меня периоду, где сонорные качества материала – звук, тембр, акустические качества – лежат в основе всего. Я работаю именно с ними.
Знаете, каждый композитор должен в первую очередь чувствовать звук. Когда я нахожу какой-то материал, который мне нравится, то пытаюсь вслушаться в него: куда он растет? Это как растение, которое само прорастает. Как узоры на морозном стекле – они сами растут по каким-то законам физики. Вот так же и я воспринимаю труд композитора: вслушиваться, всматриваться и главное, как у врача, не навредить. Звук сам покажет и структуру, и форму, и гармонию. Задача композитора поставить первоначальные условия, а потом уже следовать за звуком».
Кроме того, не обошли стороной и тему влияния языка на музыку, а также авангардизма: «Сонорные качества языка, его структура накладывают отпечаток на каждого человека. Это самая глубинная часть сознания. Мне кажется, что в сегодняшнем глобализированном мире как раз авангард остается единственным национальным репрезентантом. Смотрите, академическое искусство – это набор определенных и одинаковых для всех правил, соответственно, по большому счету, во всем мире одинаково. Причем, я бы его назвал не интернациональным, а скорее космополитичным. Поп-культуру очень хорошо иллюстрирует конкурс «Евровидение»: все поют на одном языке, у всех практически одинаковая манера исполнения, стандартный внешний вид, даже музыка в одном стиле. И ничего национального там нет. То есть поп-культура тоже космополитична. А вот авангард везде разный.
Причем, говоря «национальный», я имею в виду не этническую культуру. К примеру, корейские композиторы, которые учатся в Германии и Франции (а это очень разные школы), пишут немецкую и французскую музыку соответственно. На сегодня национальная культура – это не этническая культура, а ее парадигма».
