В Государственном музее искусств РК им. А. Кастеева открылась выставка «Звездная чаша Сергея Калмыкова», на которой представлено около трехсот работ лучших мастера, многие из которых экспонируются впервые. Так же впервые в истории Казахстана издано полное иллюстрированное научное издание каталога живописи и графики работ известного художника, наследие которого вот уже многие годы привлекает не одно поколение специалистов и любителей искусства.
Когда-то этот человек был неотъемлемой частью Алма-Аты. Его странный наряд и не менее странная сумка были знакомы всем окрестным мальчишкам, которые ватагой бегали за ним… Он мог питаться молоком и хлебом, но покупать дорогие книжные издания. Написанные им театральные декорации вызывали восхищение, а многие картины – в лучшем случае недоумение. Сейчас его сравнивают с Ван Гогом и называют алматинской достопримечательностью… Так кто же он, человек с интереснейшей и непростой судьбой, Сергей Калмыков? Городской сумасшедший или гений?
«Обыватели представляют себе гения, наверное, так. Это величайшие оклады. Популярность. Растущая слава, деньги. Мы же, скромные профессиональные гении, знаем: гений – это изорванные брюки. Это худые носки. Это изношенное пальто», – писал сам художник, дни которого закончились в психиатрической лечебнице, в своем дневнике. Впрочем, многие поклонники его таланта склонны считать, что образ безобидного городского сумасшедшего позволял художнику свободно творить, не опасаясь разъяснительных бесед с органами госбезопасности.
Надо сказать, что «мой» Калмыков, подобно паззлу, складывался из рассказов знакомых (папа некоторое время работал в том самом ГАТОБ им. Абая, артисты которого отлично помнили Сергея Ивановича и с удовольствием о нем рассказывали) и, конечно же, картин. Впрочем, последние чаще всего удается увидеть исключительно на просторах сети. Парадоксально, но в городе, в котором этот художник прожил большую часть жизни, нет постоянной экспозиции его работ и музея его имени. Да что там музея, даже место захоронения не известно. Хотя, как раз это, возможно и к лучшему – Калмыков продолжает жить. В каждой из своих картин…
К слову, творчество Калмыкова нельзя разделить на периоды. К примеру с такого-то по такой-то год он пишет это и так, с такого-то по такой-то года стиль его письма претерпел некоторые изменения, а с такого-то периода изменился сюжет полотен… Так вот, это не про Калмыкова. Он – тот художник, который пишет не потому, что может писать, а потому, что не может не писать. И в один и тот же год из-под его кисти может выйти вполне себе обычный пейзаж и совершенно невероятная космическая абстракция. Объединяет все его картины одно: каждая из них – это целый мир, вглядываться в который можно часами.
С конца 1910 по 1926 год Калмыков жил в Санкт-Перебурге и был учеником М.В.Добужинского и К.С. Петрова-Водкина. Считается, что одна из ранних работ Калмыкова, в которой он в 1911 году изобразил красных коней на воде, вдохновила Петрова-Водкина на создание его знаменитой картины «Купание красного коня» (1912). Картина совместно с «Черным квадратом» Казимира Малевича (1915) стала определяющей в развитии русского авангардизма. Сам Калмыков в дневниках писал: «К сведению будущих составителей моей монографии. На красном коне наш милейший Кузьма Сергеевич изобразил меня. Да! В образе томного юноши на этом знамени изображен я собственной персоной. Только ноги коротки от бедра. У меня в жизни длиннее».
Лучшие годы его творчества прошли в Алма-Ате, где с 1935 по 1964 годы Калмыков работал в Академическом театре оперы и балета им. Абая, куда был приглашен по инициативе композитора Евгения Брусиловского в качестве художника-постановщика.
В отличие от художников того времени, Сергей Калмыков был художником-авангардистом, почти не уделяя внимания модному тогда соцреализму. Тогда критики считали его творчество «досадным недоумением», а потом назвали «фантастическим экспрессионизмом», «научно-художественной фантастикой». Уникальным в его творческом наследии является большой цикл фантастических работ, не имеющих прямых аналогов в истории мирового искусства.
Некоторые из его полотен невероятно тонко передают настроение эпохи. К примеру, картины «Оркестр» и «Оркестровая яма» на первый взгляд не представляют из себя ничего необычного. За исключением того, что музыканты сидят на репетиции (а может и на спектакле) в солдатских ушанках.
Зато если посмотреть на год их написания – 1942 – все становится понятно.
И эти картины обретают грандиозный смысл. Показывая, что как бы тяжело ни было, театр продолжал жить…
Между тем, сейчас имя Калмыкова стремительно набирает популярность как среди казахстанских, так и среди зарубежных коллекционеров. Работы, безбожно валяющиеся при его жизни в грязном подвале (да-да, перед тем, как доставить их в запасники тогда еще Казахской государственной художественной галереи им. Т.Г. Шевченко — ныне ГМИ им. Кастеева, пришлось провести тщательную дезинсекцию) спустя годы после его смерти оказались признаны и популярны. Стоимость полотен колеблется в районе $15 — 30 тыс.
Единственное, что, пожалуй, удерживает коллекционеров от беспринципной охоты за наследием Калмыкова, это то, что большинство из них написано не маслом на холсте, а тем, что попалось под руку (акварель, мелки, карандаш, уголь и т.д.) на том, что попалось под руку (картон, ватман, старые театральные декорации, куски обоев, бумага и т.д.). Что означает некоторые сложности с хранением полотен.
Для многих искусствоведов имя Сергея Калмыкова – национальный бренд, который может вывести казахстанское искусство на принципиально новый уровень на международной арене.
На данный момент общий объем сохранившихся работ Сергея Калмыкова оценивается в 1,5 тыс. произведений разного формата, однако точное их число неизвестно (многие из своих работ Калмыков запросто дарил при жизни всем своим знакомым) и оценки широко варьируются. Крупнейшее из известных собраний — 1110 работ – находится в ГМИ им. Кастеева. Несколько десятков работ хранятся в коллекциях Русского музея в Санкт-Петербурге и в Пушкинском музее в Москве. Значительное число работ художника находится в частных коллекциях Казахстана, России, США и Европы.
