После импичмента экс-президента Республики Корея Пак Кын Хе 10 мая 2017 года в эту должность после прошедших накануне выборов вступил либерал и правозащитник Мун Джэин. О личности нового южнокорейского руководителя и обстоятельствах, приведших его на этот пост, в интервью «Къ» рассказал экс-сотрудник Посольства Казахстана в Южной Корее, экс-советник Казахстанско-корейского центра по содействию сотрудничеству Даулет Ибраев.
– Даулет, можно ли ожидать «потепления» на полуострове?
– Одним из пунктов предвыборной программы Муна было построение межкорейских отношений и перемена взаимоотношений с КНДР. Вообще в Корее существуют две основные политические партии. Это консервативная партия с региона Кенгсангдо, охватывающего восток и юго-восток страны, и демократическая партия, представляющая регион Чолладо, имеющая сильно влияние на западе и юго-западе Кореи.
По сути Корея как бы разделена ножом на восток и запад. Весь крупный корейский бизнес, или, как его принято называть, «чеболи» (Samsung, Hyundai, Kia, LG и др.), находится на юго-востоке страны, в таких городах как Пусан, Ульсан, Пхоханг, Тэгу и Кодже. Представители региона Кенсандо славятся своей деловитостью и предпринимательской хваткой. И вся власть в какой-то мере была сконцентрирована в руках выходцев из восточных регионов – где бизнес, там и влияние.
В качестве примера можно привести экс-президента Ли Мёнбака (2008–2013 гг.). Он был топ-менеджером Hyundai, пройдя все ступени – от стажера до руководителя корпорации, – он в итоге занял кресло президента страны. Также и Пак Кынхе – представительница восточной части Кореи, имела сильные завязки с крупным бизнесом. От этого и пошли коррупционные схемы. В результате чего под арестом оказался вице-председатель правления корпорации Samsung. Кстати, практически все СМИ, за исключением нескольких, принадлежат крупному бизнесу, что позволяло консерваторам доминировать в медиа-пространстве Страны утренней свежести.
Ранее представители западного региона приходили к власти всего два раза – при президентах Ким Дэчжуне (1993–1998 гг.) и Но Мухёне (2003–2004 гг.). Регион Чолладо – это прежде всего аграрный регион. Из крупных корпораций можно отметить только корпорацию Kumho Asiana. И то она находится ориентировочно на 17 месте в списке крупных корпораций.
Демократы всегда были за нормализацию отношений с Северной Кореей. И Ким Дэчжун, и Но Мухён проводили встречи на высшем уровне с руководителями КНДР. Новоизбранный президент Мун Джэин как раз был главой администрации президента при Но Мухёне. Несмотря на то, что он родился на юго-востоке страны, идеологически он ближе к представителям западного региона. И можно предположить, что он будет вести политику, подобную той, которую вел его бывший шеф, то есть стремление к диалогу с КНДР. До выборов он говорил: «Я готов вылететь в США, в Китай, в Японию, и готов в любое время встретиться с главой Северной Кореи». А это очень важно. Ведь как только приходили к власти представители востока страны, они занимали довольно жесткую позицию по КНДР, даже в СМИ новости о КНДР иногда выделялись красным шрифтом (а это на подсознательном уровне вызывало у людей агрессию).
– У вас есть предположение, будут ли смягчаться взаимоотношения двух стран – Южной и Северной Кореи после убийства Ким Чен Нама (старшего брата главы КНДР Ким Чен Ына – «Къ»)?
– На мой взгляд, убийство Ким Чен Нама никак не влияет на отношения двух Корей. Я считаю, что в будущем, с приходом новой власти, есть перспективы того, что в Корее все-таки начнется хоть какой-то диалог. Потому что Демократическая партия Тобуро намерена выстраивать диалог. Понятное дело, что не все внешние силы заинтересованы в межкорейском диалоге. Восточная Азия – важнейший регион, имеющий геостратегический интерес для таких крупных игроков, как США, КНР и Россия. Как вы знаете, на территории Южной Кореи размещены военные базы США. Но корейцы прекрасно понимают, что Корея – это Корея, а США – это США. И нельзя жить только ради интересов третьих стран.
Насколько хватит смелости у нового президента вести независимую политику – пока открытый вопрос. Но он не раз утверждал: «Я прежде всего буду защищать интересы нашей страны».
То, что сейчас Северная Корея бесконечно запускает ракеты после выборов южнокорейского президента, я расцениваю как призыв обратить внимание на КНДР. Дело в том, что Мун Джэин, став президентом, отправил своих специальных посланников в основные страны, представляющие первоочередный политический интерес. И по очередности визитов можно проследить приоритеты внешней политики Южной Кореи: сначала в США, потом в Китай, в Японию, в Россию, затем в регионы АСЕАН (Ассоциация стран Юго-Восточной Азии), и, наконец, в Ватикан (поскольку позиции католической церкви очень сильны в Корее). А самого главного спецпосланника – в Пхеньян – Мун пока не отправил. А перед двумя Кореями стоит и ядерный вопрос, и вопрос объединения. Почему посланники летят «мимо»?
Но для Муна пока не пришло время отправлять спецпосланника в Северную Корею, потому что президента просто заклюют противники из консервативной партии. Они могут сказать, что он слабый, первым идет «на поклон» к северянам. Муну надо показать, что он принципиален и ждет некоего смягчения позиций КНДР, что она прекратит запуски ракет и прочие военные провокации. Как только смягчится риторика по отношению к Югу, Мун Джэин отправит своего посланника. То есть он не может пойти на этот шаг из-за внутренней политической борьбы, он может потерять электорат из старшего поколения, бывших поклонников консервативной партии.
По моему мнению, Ким Чен Ын чуть ли не ежедневно запускает ракеты как раз из стремления «намекнуть» Югу, что надо начинать диалог.
Отмечу, что у новой администрации наметился конструктивный диалог с Китаем о том, что вопрос с американскими комплексами противоракетной обороны THAAD будет более-менее урегулирован.
– Как случилось, что импичмент оказался возможным?
– Когда избирали Пак Кын Хе, за нее в большей степени проголосовали люди старшего поколения, ностальгирующие по ее отцу, генералу Пак Чжонг Хи. Придя к власти в результате военного переворота, он правил в 70–80 годы в течение 18 лет, и именно при нем страна зажила хорошо. Это было «Чудо на реке Хан», двузначный рост ВВП, развитие промышленности и так далее. Взрослое поколение, которое непосредственно поднимало страну своими руками, ностальгировало по ее отцу, по тому периоду. И они видели в Пак Кын Хе тень ее отца. Даже ее прическа постоянно напоминала избирателям ее трагически погибшую мать.
Пак Кын Хе – человек с очень тяжелой судьбой. На ее глазах были убиты и мать, и отец. Поэтому она была очень замкнутым, закрытым человеком, не доверяла никому, даже своим близким. Она ни с кем не общалась. Но нашелся один пастор нетрадиционной церкви, создавший свою собственную смесь из религий. Он каким-то образом нашел ключ к сердцу молодой Пак Кын Хе. Когда убили ее мать, он написал письмо, в котором поддержал девушку. Прочитав его, она прониклась к нему уважением и начала с ним общаться. Ее отец был против, даже инициировал слежку за пастором.
Потом Пак Кын Хе познакомилась с его дочкой и подружилась с ней. Они сблизились настолько, что та заменила ей семью. Еще в бытность депутатом парламента, экс-президент обсуждала различные вопросы по телефону с Чхве Сун Силь. А когда всплыл коррупционный скандал, выяснилось, что Пак Кын Хе, будучи президентом страны, во всем советовалась с Чхве Сун Силь, вплоть до того, что делилась государственными секретами. Подруга не занимала никакого государственного поста, но когда обнаружили планшетник Чхве Сун Силь, в нем оказались все речи президента, даже те, которые еще только планировались. Она их корректировала, а не президент. Более того, она от имени президента выходила на все крупные корпорации и вымогала деньги на два фонда. Якобы, они занимались поддержкой развития спорта и пропаганды корейской массовой культуры за рубежом. Но на самом деле деньги уходили в неизвестном направлении.
Потом все крупные компании сделали заявления о том, что давали деньги. Позже выяснилось, что президент была в курсе дел подруги, хотя, возможно, и не всех. Чхве Сун Силь устроила без экзаменов свою дочь в престижнейший университет. Выявлена зарубежная недвижимость. Это все вызвало волну возмущения в стране – народ хлынул на улицы с требованиями отставки президента. Народ был возмущен, что управляла не г-жа Пак, а ее подруга Чхве.
– Вообще, можно говорить, что у них в стране власть чеболи, или президент имеет влияние?
– Президент имеет влияние. Конечно, чеболи – всемогущие, но к президенту они вынуждены прислушиваться и подчиняться ему. Понятное дело, иногда бывают коррупционные скандалы, подкупы, оказание влияния. Но каждому президенту нужны какие-то средства на те или иные кампании. И они обращаются к чеболи, потому что у них есть деньги. Нельзя говорить, что вся власть в их руках и они посадили своих марионеток во власть. Но влиятельный игрок есть влиятельный игрок – где-то пересекаются интересы, где-то есть конфликты интересов. Даже тот факт, что непобедимый и великий Samsung, самый главный чеболи, не устоял – посадили фактически главу компании Ли Чже Ен. Конечно, высока вероятность, что его выпустят под залог. Но на этот раз все намного серьезнее.
Сейчас уровень поддержки нового президента – 84%. Если до выборов была явная граница по возрасту: молодежь за Муна, а старые – за консерваторов. И люди старого поколения постепенно меняют свои взгляды, склоняясь к поддержке его линии. Пройдет еще полгода-год, и поддержка возможно будет на уровне 90%. Хотя, конечно, консервативная партия начинает его всячески упрекать в либерализме на грани коммунизма.
Президент Мун в первый же день представил народу своих советников, рассказал, почему на них пал выбор. Это было похоже на то, как представлял свою команду Барак Обама. Так, его советник по безопасности – при администрации президента Но Му Хёна курировал военные переговоры между Югом и Севером. Это можно расценивать в качестве сигнала Пхеньяну о готовности к диалогу, так как этого человека в Северной Корее знают. Кроме того, в качестве главы разведки Мун назначил человека, который активно участвовал в переговорном процессе с Северной Кореей в администрации Но Му Хёна.
– Что можно сказать о личности нового корейского президента?
– Мун в студенчестве участвовал в демократических движениях, даже был осужден за это. Если говорить о личности Мун Джэина, это довольно-таки грамотный юрист, который дошел до вершин своей карьеры. В молодости бесплатно оказывал юридическую консультацию бедным и занимался правами рабочих, правами человека. В период предвыборной агитации в соцсетях активно выставляли фотографии его объявлений из того периода, когда он бесплатно принимал бедных, чтобы показать, что это человек со своими принципами, не гнавшийся за деньгами.
– То есть, несмотря на то, что он из Пусана, Мун не аффилирован с крупным бизнесом?
– Он не из самого Пусана. Это остров Кочжэ в юго-восточной части Кореи. Казалось бы, он родился в «логове» восточников, но он из семьи беженцев из нынешней Северной Кореи. То есть, он не коренной представитель востока страны. Мун – выходец из семьи беженцев с Севера. Он родился на острове Коджедо, где жил до семи лет. Они снимали маленькую хибару. Я туда, съездил и пообщался с женщиной, которая перерезала пуповину при рождении маленького Муна. Семья снимала у нее жилье, потом переехала в Пусан. Там они жили в районе, где было много беженцев. Во время войны был период, когда Северная Корея завоевала почти весь полуостров, дойдя до реки Нактонган, которая отделяет Пусан от северной части. Вся Южная Корея буквально сжалась в районе Пусана. Я думаю, жизнь среди беженцев повлияла на формирование мировоззрения Муна, на его глубокое понимание боли разъединенного народа.
Будучи адвокатом, он встретился с президентом Но Мухёном, который по профессии тоже был адвокатом. Они начали работать вместе. После, когда Но Мухен стал президентом, он позвал в свою команду Муна. Позже Мун возглавил администрацию президента.
– Какие перспективы во взаимоотношениях с нашей страной?
– К Казахстану интерес как раз зарождался в 90-е годы при Ким Дэчжуне и Но Мухёне. С последним неоднократно встречался наш президент. При этом стоит отметить, что Но Мухён был первым президентом Республики Корея, посетившим Республику Казахстан. Президент Но Мухён во время своего визита в Казахстан не только заручился декларативной поддержкой идеи безъядерного Корейского полуострова и шестисторонних переговоров, но и договорился о сотрудничестве в области энергетики, информатизации и мирного использования атомной энергии.
Учитывая, что Мун Джэин был главой администрации президента, он, конечно же, знаком с нашей страной. Его избрание я оцениваю как позитивное для Казахстана. Трудно сказать, что он любитель Центральной Азии, просто он человек, адекватно оценивающий важность Казахстана. Как страна, добровольно отказавшаяся от ядерного вооружения, и как страна, избранная в качестве непостоянного члена СБ ООН, мы определенно представляем интерес для президента Муна, который твердо намерен разрешить северокорейский вопрос. Ну, и наш миротворческий потенциал тоже никто не отменял. На заседании в СБ ООН наш министр иностранных дел, г-н Абдрахманов предложил площадку для нейтральных переговоров по северокорейской проблематике в Казахстане.
В июле южнокорейская администрация планирует провести встречу с Трампом. Но есть небольшие опасения, вызванные внутриполитической нестабильностью в США.
Кстати, есть небольшая вероятность визита президента Кореи в Казахстан уже в этом году. Конечно, традиционно мы далеко в приоритетной линейке у этой страны. Но учитывая наше геополитическое расположение, почему бы ему и не посетить нашу страну по дороге домой после визита в Пекин и Москву.
– То есть, можно ожидать, что и Мун будет способствовать активизации наших взаимоотношений?
– Мы, конечно, декларируем, что корейско-казахстанские отношения развиваются чуть ли не семимильными шагами. В прошлом году подписано двустороннее соглашение о том, что мы – стратегические партнеры. Но, на мой взгляд, есть определенные трудности у крупного корейского бизнеса в Казахстане. Очень сложно ему закрепиться на нашем рынке. Не думаю, что в этой ситуации виновата только одна сторона.
Как правило, крупный бизнес Кореи иногда шел на рынок вслед за политиками, кое-где не учитывая всю специфику ведения бизнеса в Казахстане. Где-то не был учтен менталитет. Где-то не были проведены подготовительные работы, включающие в себя глубокое изучение рынка. Так, в нефтехимический комплекс в Атырау пытался зайти крупный корейский бизнес в лице LG, в итоге проект был приостановлен, так толком и не начавшись. Южная Корея также безуспешно заходила в нефтяной сектор Казахстана на месторождение Джамбул. Южнокорейский финансовый гигант Кукмин Банк не смог закрепиться на рынке Казахстана. Совместный проект строительства Балхашской ТЭС уже успел стать долгостроем с очень туманным будущим.
Все это наводит на мысль, что может уже стоит переориентировать наши отношения с традиционного энергетического сектора на новые направления?
Я считаю, что наши отношения хороши в области медицины. В прошлом году только в одной клинике в Корее лечились 4 тыс. казахстанцев. В итоге мы вышли на второе место после США по количеству клиентов в одной крупнейшей клинике. Плюс – к нам приезжают постоянно корейские врачи, проводят мастер-классы, обучение, а наши врачи на постоянной основе обучаются в Корее. Что касается медицины, то у нас ничем не хуже оборудование. Вопрос только в людях, в кадрах. И можно дать возможность корейским специалистам передавать свой опыт. Например, построить совместную больницу, привлечь специалистов из Кореи. Или передать в доверительное управление одну-две больницы. Тогда деньги, которые наши граждане везут в Корею, будут оставаться у нас. А туда уходят миллиарды. Люди в большинстве своем платят не за лечение, а за хорошие условия, сервис.
По моему мнению, было бы хорошо привлечь опыт корейских аэропортов в Казахстан. Я говорю о сеульском аэропорту Инчхон, который на протяжении 12 лет признается лучшим аэропортом мира.
Еще один момент – сотрудничество в области шоу-бизнеса. Это сегмент индустрии развлечений, кузница «звезд» музыки, кино, сериалов. «K-pop» (Индустрия шоу-бизнеса – «Къ») генерирует огромные деньги для Кореи – страна «из воздуха» делает деньги. Подготовка молодых звезд поставлена на конвейер. Есть целые школы и академии, где обучают не только пению, хореографии, но и работе с камерами, умению общаться с фанатами, иностранным языкам. В итоге подготавливается очень профессиональный контент. Вся Юго-Восточная Азия просто в восторге от корейских «звезд». Почему бы не создать в Казахстане абсолютно новый кластер экономики. Ведь наша молодежь очень талантлива и ничем не уступает иностранным звездам, что доказано примером Димаша Кудайбергена.
