Олег Смоляков: «В Нацбанке не будет «НКВДшной тройки»»

Президент Казахстана, выступая на совместном заседании палат парламента, второй раз за год открыто поддержал Национальный Банк. Более того, Глава государства рекомендовал регулятору «жестко контролировать каждый банк», а некоторые БВУ сравнил даже с «чертом в тарелке». В этой связи у стороннего наблюдателя начало складываться мнение, что в банковском секторе «тучи ходят хмуро». Заместитель председателя НБРК Олег Смоляков рассказал «Къ» о переменах, которые готовит регулятор, а также о том, что сейчас происходит на рынке.

— Как много проблемных зон в банковской системе Казахстана?

— Их несколько, и о них мы давно говорим. Во-первых, мы считаем, что проблемный портфель БВУ выше, чем показывает официальная статистика. Дело в том, что отечественные финансисты очень часто используют реструктуризацию как продление жизни заемщика и кредита. Причем, не факт, что заемщик сможет, в конце концов, рассчитаться с долгом.

Следующее — управление ликвидностью. К сожалению, в нашей стране ликвидность обеспечивает очень много компаний квазигосударственного сектора. Это разные компании, но они косвенно подчиняются материнской, и у них похожие стратегии инвестирования. Когда это крупный банк с хорошей базой — нет проблем, но если это средний или мелкий банк — каждый крупный отток капитала будет создавать нагрузку на ликвидность.

— Что делает НБ РК для преодоления этих зон?

— Вы знаете, что нами принята Программа повышения финансовой устойчивости банковского сектора. Пока мы думаем, что БВУ получат 500-700 миллиардов тенге. Сумма зависит от количества банков, которые будут работать в программе. Про финансовую часть много говорят, но она не самая важная. Распределить средства, не изменив надзорный процесс, систему управления рисками в банках, — мало.

Те банки, которые зайдут в эту программу, будут выполнять требования по увеличению капитализации. Мы будем заходить в капитал низкого качества, и банк за счет наших денег не сможет поглотить свои убытки. Провизии, расходы и потери – все это банки будет покрывать за свой счет и за счет средств акционеров. Этот принцип будет соблюдаться на 100%.

Вопрос вхождения в нашу программу – это не вопрос стабильности и не показатель проблем в банке. Если финансовая организация хочет иметь свободную или агрессивную модель ведения бизнеса, она располагает внутренними источниками, соответствует всем нашим требованиям, то банк может самостоятельно «двигаться». Если же банк готов согласиться на ограничения регулятора, то он может войти в нашу программу на тех условиях, которые мы им выдвинули. Решения и требования Национального Банка будут коллегиальными и все модели развития БВУ будут выноситься на правление НБ РК. Там мы будем смотреть на их реалистичность, соответствие нашим параметрам.

Подчеркну, что эта программа не предусматривает безусловное субсидирование. У нас сейчас где-то порядка 15 банков — кандидаты в программу. Порядка 6-7 банков потенциально способны стать ее участниками.

— Это же не единственная мера. Национальный Банк разрабатывает систему экономического суждения.

— Мы вводим свою методику, которая соответствует стандартам МСФО. Это не амбиции регулятора, это делается для того, чтобы повысить стабильность банковского сектора. То, что мы собираемся делать, – это надзорное суждение. Сейчас у нас есть правила, пруденциальные нормативы, мы можем применять меры раннего реагирования. Это общие правила, которые учитывают минимальный порог одинаково как для высокорисковых, так и для низкорисковых банков. Соответственно, все наше реагирование на те или иные ситуации на рынке происходит постфактум.

Теперь же мы хотим сделать акцент не на правилах, а на рисках. Первое, что нужно сделать в этой связи регулятору, – это иметь карту рисков каждого банка с точки зрения ликвидности, достаточности капитала, операционных рисков. И проранжировав эти данные, мы поймем, какой банк более рискованный, а какой менее.

Следующий пункт: если мы работаем от рисков, у нас не может быть общих правил для всех БВУ. Регулятор будет работать индивидуально с каждым банком. Мы оцениваем, достаточно ли у него ликвидных средств, достаточно ли капитала. После этого будут приниматься решения отдельно по каждому банку с учетом его риска.

Допустим, банк выполняет нормативы регулятора по достаточности капитала, но мы видим рисковые операции, которые находятся в правовом поле, но которые, скорее всего, приведут к ослаблению его финансовой устойчивости. И мы в этот момент вводим надзорную надбавку — то есть провизии этого банка будут выше, чем у других, ограничиваем операции. То же относится к рискам ликвидности БВУ — мы будем оценивать денежные потоки банков с точки зрения их уязвимости.

Таким образом, реагирование у Национального Банка будет не постфактум, а еще до наступления нарушений. Как только мы видим большие риски, мы приступаем к собственному комплексу мер: мы начинаем выставлять этому банку предписания, требования.

Вообще, сейчас заработает регуляторный вычет – это разница между масштабом риска и провизиями, сформированными в соответствии с МСФО. Отмечу, что в течение пяти лет – это требование к капиталу будет внедряться в мягкой форме. То есть пока при недостаточности капитала у банка он должен будет поработать либо со своими активами, либо с капиталом, а уже через пять лет эта надбавка будет прямо вычитаться из основного капитала БВУ.

— Кто будет принимать такие решения? Как банки смогут обезопасить себя от неэффективного регулятора?

— Во-первых, решения будут приниматься коллегиально. Это будет либо существующая площадка – правление Национального Банка, либо создадим новую квалифицированную площадку, где весь профиль риска банка будет разбираться и будут выноситься суждения регулятора. Затем в оперативном порядке мы будем обсуждать это решение с банком. Мы сможем ознакомиться с доводами БВУ, так как дистанционно мы можем какие-то вещи не увидеть. И самое главное — у банка будет право обжаловать в суде меры надзорного реагирования регулятора, но в процессе обжалования действия этих мер не будут приостанавливаться.

— Коррупции не опасаетесь?

— У рынка есть опасение, как эта система будет работать. Но у нас все строится на обосновании наших мер реагирования и на коллегиальном решении. Есть проблема в одном человеке или в двух людях, но если мы имеем четко прописанную систему, то «НКВДшной тройки» в Нацбанке не может быть. Это будет профессиональная группа людей, которая занимается вопросами регулирования, постоянно находится в диалоге с банками и перепроверяет все данные. Повторю, у всех БВУ будет право на обжалование этих решений.

Мы не говорим о том, что посредством экономического суждения будут сразу приостанавливаться или отзываться лицензии, мы говорим о мерах реагирования, которые чем раньше начинают работать, тем они эффективнее. Я думаю, больше споров будет, когда мы начнем работать с банками, у которых очень высокие риски и наши действия будут жесткими в части требований к капитализации, структуре акционеров, смене менеджмента. В этих случаях возможно какое-то оспаривание, но, когда мы говорим об изменениях по нашему требованию системы рисков банка, я думаю, у нас не будет судебного формата взаимодействия с БВУ.

— В начале года некоторые банки объявили об объединении. Что происходит сейчас?

— Да, есть несколько инициатив — АО «Tengri Bank» и АО «Capital Bank Kazakhstan», АО «Цеснабанк» и АО «Банк Центр Кредит», АО «Bank RBK» и АО «Qazaq Banki» объявляли об объединении. От этих проектов пока никто не отказывался, но надо понимать, что какие-то модели легче объединить одномоментно, а другие требуют дополнительных усилий. Возможно, балансы банков требуют отчистки или изменения структуры собственности, повышения качества активов. Все заявленные объединения находятся в процессе, но с разной скоростью. Обычно продолжительность оценки составляет от 9 месяцев до года. Идет процесс договоренностей: кто и по какой цене свои акции передает, какая будет дальнейшая модель развития.

Если какие-то институты решат для себя, что им на какое-то время необходимо приостановить слияние или отменить его — это тоже разумно. Мы, как регулятор, не хотим из двух маленьких проблем получить одну большую. Поэтому, если акционеры посчитают, что финансовая модель каждого банка более эффективная, чем общая, мы не будем влиять на этот процесс.

При этом, в целом, мы считаем, что необходимо укрупнение в банковской системе Казахстана, потому что у нас появляются новые крупные игроки.

— Вы говорите о сделке АО «Народный банк Казахстана» и АО «Казкоммерцбанк». А международным игрокам мы интересны? Ведь, через несколько лет вступят в силу нормы ВТО, готовые существенно облегчать путь иностранных банков в нашу страну.

— После открытия рынка иностранные банки не получат у нас безусловный вход. В частности, у нас установлены минимальные требования — 20 миллиардов долларов – это критерий для головного банка. Плюс банки не смогут работать в нашей стране во всех сегментах. Минимальный депозит, который смогут принимать иностранные финансовые организации, — это 120 тысяч долларов. Таким образом, они будут занимать премиальный сегмент, и в рознице не смогут конкурировать с местными БВУ.

Западные страны и США уже или присутствовали, или присутствуют здесь, и их спрос, я думаю, пока реализован. Российские и частные крупные государственные банки у нас довольно давно работают.

Работают и два китайских банка. При этом китайский капитал интересуется нашим рыком. В настоящее время финансовые организации Поднебесной занимают нишу в узком сегменте: они обслуживают предприятия своих соотечественников, население, квазигосударственные компании. Мы видим, что у них есть интерес к розничному бизнесу в Казахстане. В ходе дискуссий, которые у нас постоянно идут, они, конечно, интересовались открытием филиалов, но пока они движутся сюда именно как дочерние банки.

После вступления в силу требований ВТО какие-то игроки придут, но я не думаю, что их будет очень много.

Сейчас мы готовимся к ЕАЭС, вы знаете, к 2025 году есть планы по созданию единого финансового рынка, то есть банки Беларуси и России смогут работать здесь через филиалы.

Надо понимать, что мир становится открытым, и мы все работаем на общем рынке. Когда мы говорим про технологическое развитие финансового сектора, мы говорим про онлайн доступ к услугам и, учитывая, что у нас либеральное валютное законодательство, уже сейчас можно легко работать с западными компаниями, так как есть онлайн кредитование, альтернативный банкинг, поэтому конкуренция будет возрастать независимо от интеграционных процессов.

— Какова сейчас ситуация в АО «Delta Bank»?

— Постановление о приостановлении лицензии для обслуживания счетов физических и юридических лиц будет действовать до 1 ноября. Можно сказать, что риски, связанные с этим банком, мы купировали. Мы, конечно же, рассматриваем различные направления решения проблем, но все они хуже, чем если сам акционер изыщет материальные ресурсы и поддержит банк. Почему я так говорю? Порядка 85% обязательств банка и депозитов – это квазигосударственные компании. Депозиты физических лиц тоже есть (большая часть гарантирована Казахстанским фондом гарантирования депозитов), но их не так много.

Если взять ссудный портфель, то порядка 80% — это зерновые компании, связанные с холдингом, который напрямую или косвенно ассоциирован с крупным акционером АО «Delta Bank». 99% ссудного портфеля этого банка сейчас в просрочке. При этом большинство кредитов банка — беззалоговые, которые были выданы под будущие денежные потоки. В этой ситуации мы имеем банк, который можно оздоровить, только если сам акционер будет заводить финансовые потоки от подконтрольных предприятий, в том числе от реализации урожая, в банк. Такие обязательства акционер взял на себя. Мы сейчас постоянно мониторим деятельность этого банка.

— Когда-то банковская система РК считалась самой развитой в СНГ. Затем произошёл кризис 2007 года, и настали сложные времена. Остались ли плюсы в нашей банковской системе?

— Я думаю, все оценки тогда делались на основе очень высоких темпов роста. На фоне доступных заемных средств из-за рубежа у нас появлялись интересные продукты. Но именно тогда банки начали снижать стандарты подходов к оценке заемщиков, что позже привело к кризису.

Теперь о плюсах. Недавно было совещание «Цифровой Казахстана». Так вот, если сравнить все секторы экономики, то финансовая система Казахстана в этом отношении самая продвинутая.

Охват интернет-банкингом, мобильными приложениями и, вообще, осуществление платежей через мобильную систему у нас очень высоки, то есть несмотря на кризисные годы, мы сохранили технологичность.

Регулятор активно работает в продвижении базельских стандартов, то есть мы остаемся, как и раньше, приверженцами новых инициатив в надзоре.

У нас отлично выстроенная платежная система.

Инфраструктура рынка ценных бумаг очень сильная. Согласен, что на рынке нет хороших эмитентов, нет ликвидности, но инфраструктура, в целом, всегда была очень хорошей.

Стабильность и устойчивость банковской системы всегда зависит от состояния экономики. Если у нас несколько десятков тысяч малых и средних предприятий, которые активно кредитуются, естественно, банки будут конкурировать друг с другом за них. Поэтому при ряде очевидных плюсов необходимо более взвешенно подходить к оценке рисков, которые остаются все еще очень высокими в реальном секторе экономики.