Владимир Дворецкий: «Мы сделаем так, что все приемные пункты, которые сейчас процентов на 80 нелегальные, станут легальными»

В конце сентября Комитет индустриального развития и промышленной безопасности Министерства по инвестициям и развитию РК подготовил документ, призванный продлить запрет на экспорт лома черных металлов из страны, не ограничивая вывоз в пределах Таможенного союза. Запрет действует уже более двух лет. «Къ» пообщался с членом президиума Национальной экономической палаты Казахстана «Союз «Атамекен», председателем ассоциации «Республиканский союз промышленников вторичной металлургии» Владимиром Дворецким, который против эмбарго на экспорт черного лома.

— Владимир Яковлевич, кому выгодно затягивание эмбарго?

— Запрет на экспорт лома противоречит нашим обязательствам по ВТО. Когда мы только входили в ВТО, Евросоюз и США говорили о том, что мы субсидируем внутреннее металлургическое производство за счет того, что у нас есть пошлина на экспорт лома. То есть, сама пошлина уже вызывала возражение ВТО, я уже не говорю про запреты. И Казахстан принял на себя обязательство за четыре года ее снизить. Не убрать вообще, а снизить до пяти процентов. Это было больше десяти лет назад. Наша главная переговорщица госпожа Айтжанова в 2005 году предоставляла документ от уполномоченного органа (тогда это было Министерство индустрии и торговли РК) о том, что переговоры осложняются ввиду того, что, по правилам ВТО не должно быть субсидирования внутреннего производства. А у нас действовала пошлина. Поэтому они настаивали на ее отмене поэтапно в течение четырех лет.

Кроме того, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев говорит, что надо равняться на страны ОЭСР. А мы начинаем вхождение в Комитет по стали. У Комитета по стали стран ОЭСР есть принципы, в частности, имеющие в виду цепочку от сырья до конечной продукции. И для каждой компании в этой цепочке не должно быть дискриминации, запрета. Тем не менее, у нас ввели запрет на экспорт.

Между тем, металлурги обещали, что они увеличат производство. Но произошло обратное – они снизили его в два раза за два года запрета. А основной лоббист, KSP Steel, снизил производство в три раза. То есть, компания до запрета производила миллион тонн в год, а стала производить 300 тыс. тонн. Пока у нас есть внутренний спрос, но, как я говорил, он упал почти в два раза. Казахстан внутри перерабатывал 1,7 млн тонн в год – это максимальное производство стали из лома в стране. Это «Миттал», «KSP Steel», «Кастинг» и ряд мелких предприятий. Эта цифра упала на 0,8-0,9 млн тонн. И надо понимать. Что лом никто впрок не покупает. Он с течением времени приходит в негодность – ржавеет примерно со скоростью 10 % в год. Поэтому если его не хранить в специальных условиях, от него через десять лет ничего не останется. Более того, сам факт сбора лома полезен для страны, поскольку поступающие оксиды железа со сточными водами в грунтовые воды нарушают экологию. Если лом не был бы товаром, государство должно было бы платить немалые деньги для его утилизации. Поэтому его никто впрок не закупает, его закупают только тогда, когда его могут сделать товарным и продать. То есть, нужен стабильный спрос на него.

— Как отразилось эмбарго на вывоз лома на казахстанских игроках этого рынка?

— Уполномоченный орган (МИР РК – Къ») признает, что мы, компании, которые занимаются ломом, потеряли на экспорте за два года 1 млн тонн. А в общем – около 1,5 млн тонн. В текущих ценах это более 100 млрд тг. В результате пошло общее падение. А поскольку лом – это большое число рабочих мест самозанятых, а их примерно было 100 тыс. по стране, когда мы производили 3 млн тонн в год, ясно, что большинство из них сейчас ушли, потому что им нужно кормить семьи. Они не могут ждать, когда снова разрешат экспорт и полноценно заработает рынок. Теперь надо восстанавливать все это. У нас есть такая возможность – саморегулирование, которое позволит нам регулировать эту отрасль. Какими бы ресурсами уполномоченный орган ни обладал, он не сможет контролировать 100 тыс. людей, а мы сможем это сделать за счет того, что мы будем платить за них налоги, пенсионные отчисления, обязательное медицинское страхование, и никаких претензий к ним не будет. Это будет всем людям интересно, они с удовольствием понесут лом, и рынок будет активизирован. Люди станут полноценными гражданами, а не просто безликими самозанятыми. Это будут не «ИП-шники», а специальная категория самозанятых физлиц. Никто не будет создавать предприятия, не будет вести бухгалтерию. Они вложили свой труд, добыли лом, сдали его, получили деньги и при этом получили отчисления, то есть стали защищенными. Это категория самозанятых, но они станут более прозрачными. Мы вместе с Минтрудом будем вести реестр таких людей.

— Каковы планы у компаний, занимающихся металлоломом, по выправлению ситуации?

— Сейчас задача у нас такая: поскольку в основной проект Налогового кодекса поправка, регулирующая такие взаимоотношения, не вошла, мы работаем через депутатов по поводу этого. Нас поддерживает и уполномоченный орган МИР РК, а также министерство труда и национальная палата «Атамекен». Поскольку будет поправка в Налоговый кодекс и есть закон о саморегулируемых организациях, мы сами будем себя регулировать: установим правила игры, установим квалификационные требования. Поэтому все предприятия, которые хотят работать на этом рынке, должны будут соответствовать этим требованиям. Мы сделаем так, что все приемные пункты, которые сейчас процентов на 80 нелегальные, станут легальными. Они будут относиться к легальному предприятию, которое этим занимается, к какому сами захотят. Они станут легальными, потому что в нелегальные пункты физлица не понесут лом, поскольку они не будут за них платить налоги, пенсионные и так далее. Вот такой механизм превращения их в легальные.