Дмитрий Панкин, ЕАБР: «Народ в Кыргызстане заинтересован в том, чтобы КР оставалась в ЕАЭС»

Прошедшая на минувшей неделе в Москве XII Международная конференция по вопросам евразийской интеграции стала своего рода подведением итогов деятельности нынешнего руководителя Дмитрия Панкина. А все потому, что неделей ранее премьер-министр России Дмитрий Медведев распорядился о назначении на пост председателя Евразийского Банка Андрея Бельянинова. В этой связи Дмитрию Панкину пришлось выдержать шквал журналистских вопросов.

– Каково Ваше мнение относительно проблемы, возникшей на границе Казахстана с Кыргызстаном?

– Вообще, я полагаю, без проблем, без противоречий никакого развития быть не может. Вопрос с серым импортом, который раньше шел через Кыргызстан, был одним из моментов, который обсуждался при присоединении Кыргызстана к Евразийскому экономическому союзу. Сейчас это просто выплыло на поверхность. Но я считаю, что было бы гораздо хуже, если бы эта проблема не обсуждалась, но при этом все понимали, что весь китайский импорт идет по нелегальным схемам, и пытались в закрытом режиме как-то ей противодействовать. Я думаю, сейчас весь эмоциональный накал спадет и проблему начнут решать. Все равно базовые экономические интересы есть, и все наши опросы показывают, что народ в Кыргызстане заинтересован в том, чтобы КР оставалась в ЕАЭС. Конечно, есть некие теневые кланы, которые живут за счет нелегального серого импорта и сейчас начинают терять свой бизнес, позволявший им зарабатывать на этом большие деньги.

– Армения сегодня довольно болезненно реагирует на возможность присоединения Азербайджана к ЕАБР. Насколько последнее вообще возможно?

– Я ездил в Азербайджан, встречался с министром финансов. Мы остановились на том, что сейчас наша задача – посмотреть, какие можно запустить совместные проекты, где пересекались бы интересы наших стран. Это могут быть паромные перевозки через Каспий, мост на границе РФ с Азербайджаном. И я не вижу ничего страшного в том, что Азербайджан будет участвовать в Евразийском Банке Развития. Во-первых, Евразийский Банк Развития не тождествен евразийскому экономическому объединению. У нас, к примеру, участвуют Таджикистан, который в то же время не является участником ЕАЭС. Во-вторых, на мой взгляд, нет ничего страшного в участии и Армении и Азербайджана в одном финансовом институте. Жизнь продолжается, и надо искать точки соприкосновения. Кроме того, Армения и Азербайджан уже участвуют в международной финансовой организации – Черноморском банке торговли и развития. Так что, я думаю, переговоры между Евразийским Банком Развития и Азербайджаном будут продолжены.

– Каково, на Ваш взгляд, качество активов организации? Не могли бы Вы подвести итог по ее портфелю?

– У нас неплохие результаты работы по прибыли, в последние годы удалось переломить тренд по новым проектам. Прошлый год мы начали с суммы порядка $700 млн, в этом году эта цифра будет перекрыта. Мы надеемся, что до конца года будут заключены кредитные соглашения на сумму более $1 млрд. Мы динамично развиваемся, есть много интересных новых проектов. А портфель, который мы сейчас рассматриваем, – порядка $5 млрд, в том числе такие знаковые крупные проекты, как питерский водоканал (60 млрд рублей), крупные дорожные проекты и под Москвой, в Татарстане, в Казахстане – вокруг Алматы. Сейчас мы выходим на подписание нового проекта на $200 млн. Это «Богатырь» в Казахстане.

То есть я могу сказать, что результаты работы хорошие, они получили высокую оценку и Нурсултана Назарбаева, и Владимира Путина.

Раньше у нас был казначейский портфель в районе $1,8 млрд, большая часть которого была вложена в казначейские бумаги США. Доходность − 0,5–1% годовых. Инструмент ликвидный. Но финансовая модель банка была абсолютно непонятна, то есть банк выпускал свои облигации, по которым платил 5–6%, и деньги вкладывались в американские казначейские облигации с доходностью 0,5%. Когда я пришел, то решил, что это абсолютно нелогично и неправильна такая структура активов. И мы ее реально изменили. И существенную часть из казначейского портфеля облигаций США переложили в облигации российских, казахстанских эмитентов. С точки зрения ликвидности мы чрезвычайно стабильны и надежны, у нас все нормативны перекрываются со значительным запасом. По ликвидности банк очень хорошо себя чувствует.

За два года, то есть за 2016-й и 2017-й, мы суммарно заработали уже более $200 млн прибыли. А за предыдущие 10 лет работы банк по итогам прибыли так и не заработал. Собственно, такие результаты работы. Мы не стали держать деньги на беспроцентных счетах вложенными в американские облигации, а использовали их для работы на наших внутренних рынках.

Могу лишь сказать, что проведенную работу можно не стыдиться. У нас очень неплохие результаты по прибыли.

– Чем же Вы займетесь, когда покинете свой пост?

– Мы с Минфином России ведем обсуждение, что будем делать дальше, конкретнее скажу, когда будет принято решение. Интересные предложения есть, но о них я говорить не могу.

– Нужна ли ЕАЭС перезагрузка и какие основные пути Вы видите на пути развития интеграции?

– Многие спикеры на первой сессии конференции говорили, что ключевой вопрос заключается в том, что Евразийская комиссия не имеет ключевых полномочий по контролю за имплементацией всех норм. А для того чтобы получить эти полномочия, нужно забрать их от национальных правительств. Готовы ли они передать эти полномочия наднациональному органу? Это очень серьезный вопрос. И как раз в этом я вижу определенную перезагрузку – в том, что если мы все-таки хотим более эффективного движения вперед и серьезно смотрим на наш интеграционный проект, тогда надо думать о том, чтобы дать больше полномочий наднациональному органу, может быть, пересмотреть функции. Еще раз повторюсь, это очень непростая задача.

– 80% проектов приходятся на Казахстан и РФ. Другим участниками нечего предложить или очень высоки риски?

– Не совсем верно, что в портфеле очень низка доля других стран. Просто с ними мы больше работаем через Евразийский фонд стабилизации и развития, потому что там процентная ставка составляет 1%. Например, в Кыргызстане мы столкнулись с тем, что просто невозможно найти проект. Кыргызстан перенасыщен международными финансовыми институтами, которые готовы кредитовать под 1%. Но проектов нет.

Отсюда вытекает другой момент – риски велики и проектов недостаточно. Их сложнее найти в Кыргызстане и Таджикистане. А вот в Армении сейчас уже много интересных проектов.