С 2014 года спрос на товары обработки в Казахстане показывает рост, но при этом практически весь спрос, около 80% был удовлетворен за счет импорта и только 13-15% — за счет местного производства. Так что, казахстанской обработке есть куда расти.
Нас должны слышать
Недавно созданный союз обрабатывающей промышленности стремится быть услышанным и ставит перед собой ряд вполне конкретных задач.
«Мы решили объединиться, так как все мы так или иначе работаем вокруг НПП. Так получилось, что большинство интересов, так же, как и проблем – общие. У нас промышленность не такая большая, ассоциации достаточно небольшие (союз включает в себя более 150 крупных отечественных предприятий и семь крупных отраслевых ассоциаций сферы машиностроения и электромашиностроения, фармацевтики, легкой и пищевой промышленности, целлюлозно-бумажной промышленности и упаковочной индустрии, производства мебели и лифтов). Мы решили создать организацию, объединить усилия, собрать собственных экспертов», — отметил председатель правления «Союз обрабатывающей промышленности» Марат Баккулов.
У союза есть три основные задачи. В первую очередь – грамотная защита внутреннего рынка.
«Засилье китайских, российских, турецких товаров – это не хорошо и не плохо, это — нормально, это — рынок, но наши предприятия должны уметь противостоять, в том числе и импорту. На самом деле ситуация в мире интересная – на словах все за свободную торговлю и глобализацию, но по факту протекционизм идет со всех сторон. Даже, казалось бы, две крупнейшие экономики, которые были бенефициарами глобализация Великобритания и США начали заниматься протекционизмом, и внезапно Китай, который отличался раньше самым высоким уровнем протекционизма, вдруг внезапно стал апологетом глобализации. Нужны рынки и возможности. Нам важно защищать собственный рынок не потому, что мы хотим, чтобы наши потребители покупали только казахстанское, ограничить импорт, нет, мы говорим о том, что конкуренция должна быть более-менее честной, не должно быть контрабанды и контрафакта», — считает консультант союза Ануар Буранбаев.
Еще одна задача – предоставить казахстанским потребителям доступ к качественным продуктам. По мнению промышленников, один из самых тяжелых внутренних разговоров: готовы ли производители к повышению стандартов внутри Казахстана и смогут ли выпускать продукцию в соответствии с ними.
«Очень просто – если мы выпускаем по стандарту, который ниже импортного, то потребитель за те же деньги купит более качественный товар. Открытым остается вопрос: а могут ли наши предприятия выпускать продукцию в соответствии со стандартами?», — спрашивает он.
Что касается экспорта, несмотря на интеграционные процессы и торговые союзы, выход на внешние рынки очень сложен. С этой точки зрения задача ассоциации найти общий язык с нашими государственными органами для снятия барьеров для казахстанской продукции на внешних рынках.
«Когда говорят, что это очень сложно и невозможно, что у россиян импортозамещение не пускает – все можно и возможно, и белорусы это доказывают – две трети белорусского это экспорт РФ. Идея фикс казахстанского бизнеса – поучаствовать в программе импортозамещения России, потому, что в одном союзе условия должны быть равными. Но что-то должно происходить, чтобы наших не дискриминировали, в том числе на внешних рынках. Для этого есть, например, Евразийская комиссия со всеми инструментами, в том числе судами. Все решать можно, но важна организация», — отмечает Ануар Буранбаев.
По словам представителей союза, важно чтобы в медийном поле создавался позитивный образ обрабатывающей промышленности и стать «позитивным раздражителем», чтобы обработка стала модной.
«Мы сколько угодно можем говорить, что у нас нет людей, нехватка кадров – это тоже часть мифов. Просто кадры нужно выращивать, а вырастить их можно, только когда это будет модно», — уверен Ануар Буранбаев.
Пятилетка за три года
«Мой опыт – строительство более-менее приличного завода – 36 месяцев от начала строительства по уже готовым, разработанным проектам, до комплектации и запуска три года. Потом начинается опытная эксплуатация, и требуется примерно 5 лет. Если мы в 2010 году начали индустриализацию… Народ требовал «здесь и сейчас» — мы живем в ощущении волшебных пилюль, панацеи, что все в миг появляется – не бывает так. Второй вопрос всегда смотрите, куда тратят деньги. Первая программа ГПФИР стоила 4,5 трлн тенге – примерно 3 млрд долларов – офигеть как много денег. А когда зададитесь вопросом, куда пошли деньги: 2,5 млрд тенге ушло на инфраструктуру (дороги, метро), более 1 трлн тенге ушло на сельское хозяйство, которое все защищают… И что осталось?», — поделился Ануар Буранбаев.
В обществе живет достаточно устойчивый стереотип, что в советское время в Казахской СССР была суперразвита обрабатывающая промышленность. Он устойчивый, поддерживается, и начинают рассказывать легенды, что мы буквально все выпускали. На самом деле, это не совсем так – народное хозяйство союза было организовано таким образом, чтобы быть наиболее рациональным. Только нефтянки не было, а остальное было то же самое – металлургия, горная добыча, производство необработанной сельскохозяйственной продукции. После развала союза произошел разрыв связей – продавать стало некуда. Выжил тот, кто мог со своим товаром уйти на внешние рынки, а это те, кто производил первый передел – с этим и ушли.
«Искать всегда тяжело. Когда цепочки за вас придуманы, вы знаете, что и у кого покупать, у вас нет отдела снабжения, который занимается поиском. Большая часть старых казахстанских машиностроительных заводов делает металлоконструкции, они делают то, что невыгодно возить из-за габаритов. Они все превратились в «металлистов» — они не занимаются глубокой обработкой и, если пройти по заводу, там станки старые, ржавые, пыльные – ими не пользуются. Новые заводы, которые появились, они построены иначе. Я же свой завод строил не на основе завода вентиляторного, который был создан указом ЛКСМ, поэтому я строил с нуля, создавал собственный сбыт, снабжение и конструкторский отдел. Любое производство, если просто взяли и завод построили, это значит, что через 3 года он начнет работать. Я начинал работать на готовых чертежах – пока их адаптировал 3 года прошло. Фактически, любой завод создают за 10 лет – это тот временной промежуток, после которого завод начинает производить более-менее продукцию, почти как надо работает. Технологический рост у всех примерно одинаков», — Марат Баккулов.
Большие промышленные предприятия в Казахстане уже сгинули. Производство продукции руководствуется простой логикой: мы производим для того, чтобы продавать и получать прибыль. «Если стабильный устойчивый спрос, то есть целесообразность углублять производство, увеличивать локализацию, и в итоге доля казахстанского содержания в продукте увеличивается. Но у нас нет никаких условий, чтобы происходила локализация. Сейчас мы вынуждены конкурировать, и не всегда в честной конкурентной борьбе именно с экспортерами. В мебельном производстве почти вся составляющая часть завозится из России, Беларуси, но что нам мешает восстановить или построить завод по производству плитного материала? Будут инвестиции, будет строительство, для того чтобы добавленная часть к цепочке стоимости только в том случае, если будет рыночная целесообразность – административными методами или лозунгами ни одного разумного инвестора не привлечешь. На внутреннем рынке наша доля составляет не боле 20%. Ситуация далека от идеала», — отмечает вице-президент Республиканской ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности Игорь Проценко.
По его мнению, в современных реалиях выстроить план на перспективу в 5-10 лет – невозможно.
«Одна часть, достаточно мощная в правительстве группировка, является апологетами свободного рынка, а вторая часть, те люди, кто стоит на позиции индустриального развития. И ощущение, что эти два «полушария» никак не сообщаются, и в связи с этим нашим производителям приходится достаточно часто откатываться назад. Был какой-то мент, когда были явственные преференции, пошло развитие, инвестиции. Потом эти преференции убираются, и естественно люди «откатываются», рынок сужается. Я бы хотел докопаться до истины, что происходит? Чтобы выстроился разумный диалог, в результате которого построен план с определенным горизонтом развития в перспективе 5-10 лет. Мы же сегодня больше, чем на год никто и не планирует», — считает он.
Невидимые силы
По мнению экспертов, в Казахстане работает много мелких компаний, которых никто не знает, но пользуется их продукцией. Так, большинство металлопластиковых окон казахстанского производства, которые изготавливают четыре завода. Даже металлический внутренний профиль, который используется для усиления, раньше производился в Караганде на единственном предприятии. Сейчас таких производителей уже 50, но о них никто особо не знает — технология — такая вещь, что первый, кто ее осваивает – становится на эти сани, а потом его копируют.
Производителей полиэтиленовых труб – около 1 тысячи предприятий. Эти линии раньше строили 1,5 млн долларов – первыми бизнесом занялась турецкая компания. С колебанием курса получилось так, что рынок стал «вкусный» и каждый уважающий себя бизнесмен покупал такую линию за 1 млн долларов. Сейчас, если открыть объявления, то можно и за 500 тысяч купить производство – стоимость трубы стала такой, что на самом деле стоимость материала и трубы не слишком отличается и основные производители теперь продают фурнитуру, а труба идет «довеском».
Есть еще и ряд производителей, которые свою местную продукцию выдают за импортную.
«Наш завод тоже делает LG. Делаем «пустую» коробку, на нее наклеивается лэйбл LG – нормальное контрактное производство. У нас много таких вещей, но многие стараются себя не показывать», — рассказал Марат Баккулов.
«Пока мы не преодолеем «разруху в головах», ничего не будет. Когда мы с Маратом поехали в Москву, нам первое условие россияне выставили – никакого упоминания, что это алматинский вентеляторный завод. Та же самая история с «Баян Сулу» — они очень много делают для российских сетей под брендом «Собственная марка». Я был впечатлен: с кустанайской области в сторону России пошел огромный объем экспорта напитков. Есть компания «Аква Арасан» — они продают на миллионы долларов в Россию. Они дважды брали займы в «Даму», изменили свои технологические процессы, после того, как были готовы технологически – они наняли российскую маркетинговую компанию, которая разработала им дизайн бутылок этикеток, и после этого они вышли на дистрибьютеров и начали продавать», — рассказал Ануар Буранбаев.
Фото: Олег СПИВАК
