МИР дозрел до стимулирования венчурного капитала
Министерство по инвестициям и развитию внесло в парламент законопроект «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты по вопросам рискового (венчурного) финансирования», который, по мнению вице-министра этого ведомства Тимура Токтабаева, должен сдвинуть с мертвой точки процессы инвестирования в инновационные наработки.
В настоящее время рынок венчурного финансирования в республике, по признанию его участников, пассивен, а желающие вкладываться в будущие ноу-хау инвестируют в зарубежные венчурные фонды: как показывает печальный опыт казахстанского Национального агентства по технологическому развитию, только в этом случае можно рассчитывать на значительную финансовую отдачу.
Законопроект «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты по вопросам рискового (венчурного) финансирования» был разработан, по словам Токтабаева, для стимулирования спроса на новые технологии со стороны реального сектора и функционирующего частного рынка венчурного финансирования. При этом в ходе презентации этого документа в мажилисе выяснилось, что пока и стимулировать-то некого: рынок венчурных фондов в парламентской формулировке «пассивен», в откровенной же интерпретации – мертв. Соответственно, даже государственные институты развития признают, что им выгоднее вкладываться в зарубежные проекты, нежели инвестировать в Казахстане.
«С 2006 года наша структура – АО «Национальный инвестиционный фонд» – вкладывала средства в 8 казахстанских венчурных фондов и в 3 зарубежных венчурных фонда, – сказал на презентации законопроекта председатель правления АО «Национальное агентство по технологическому развитию» (НАТР) Марат Омаров. – Прошло чуть больше 10 лет, в прошлом месяце мы из израильского фонда VertexVenture, куда НАТР проинвестировал около $10 млн в 2006 году, вышли с прибылью чуть более $3 млн. Там еще наши портфельные компании остались, еще мы ожидаем прибыль. Еще есть участие в американском и в швейцарском фондах, там мы тоже ожидаем прибыль, но там мы совсем миноритарный инвестор», – добавил он.
Что касается казахстанских венчурных фондов, то они, по словам главы правления НАТР, не являются венчурными в классическом понимании этого слова.
«Это просто инвестфонды, которые вложились не в инновационные компании, а в добавочные технологии каких-то производственных компаний. И, к сожалению, ситуация такая, что в Казахстане трудно говорить о наличии венчурных фондов вообще. А вот по зарубежным активам уроки извлечены: мы поняли, что для того, чтобы вернуть инвестиции, нужно время, и в денежном выражении отовсюду с прибылью там выходим», – добавил он.
В конечном счете представителю НАТР пришлось признать, что по четырем казахстанским инвестфондам и восьми портфельным казахстанским компаниям, в которые вкладывался НИФ, «результата не получено». Более того, с данными активами ведется претензионно-исковая работа для того, чтобы вытащить из них хотя бы те средства, которые в них были вложены государственным инвестфондом. На фоне этого полукриминального бэкграунда, собственно, государству сейчас и приходится разворачивать новую систему венчурного финансирования. С тем, чтобы выйти на общемировые показатели таких рынков.
«В мировой практике частное венчурное инвестирование является наиболее распространенным источником поддержки инновационного технологического бизнеса, – заметил Токтабаев. – В частности, через венчурные институты США проходит объем финансирования в $52 млрд в год, в Китае –$15,5 млрд, в ЕС –$10,6 млрд, в Индии – $5,3 млрд, в Израиле – $1,9 млрд и в Канаде –$1,4 млрд. В странах – инновационных лидерах, таких как Швейцария, Израиль, Сингапур, национальные венчурные фонды играют важную роль в разработке и внедрении технологий, но большую часть инвестиций осуществляет все-таки частный корпоративный сектор. Как результат – наблюдается высокий рост венчурного бизнеса, стартапы получили выход на мировые рынки», – пояснил он, к чему стремится Казахстан.
Идеальным рынок венчурного инвестирования в Казахстане станет тогда, когда денежные средства (в основном частные), будут активно инвестироваться в рисковые проекты по принципу: 9 из 10 оказались «пустышками», зато один покрыл все расходы и обеспечил прибыль. При этом желающие играть в такую «венчурную» рулетку, по утверждению вице-министра, в Казахстане имеются. Только в силу неразвитости законодательства и рынка они предпочитают вкладываться в зарубежные фонды.
«Посчитать желающих сложновато, но я могу сказать, что порядка десяти крупных известных бизнесменов готовы финансировать венчурные фонды. У некоторых из них даже есть фонды, но они зарегистрированы не в Казахстане, к сожалению, и финансируют, соответственно, не казахстанские проекты», – сказал Токтабаев.
По его словам, цель нынешнего законопроекта – совершенствование правового регулирования общественных отношений в сфере венчурного финансирования и стимулирование частного рынка венчуров в Казахстане. Главными его задачами являются создание правовой базы для развития венчурного финансирования, развитие системы господдержки инновационной деятельности, а также создание благоприятных условий для частного капитала по осуществлению венчурного финансирования путем внедрения в казахстанское право новых договорных конструкций и инструментов.
«Для этого мы внесем поправки в Предпринимательский кодекс, в закон «О коммерциализации результатов научной, научно-технической деятельности», «Об информатизации», – пояснил представитель МИР. – Они обеспечат софинансирование государством венчурных фондов через институты развития, внедрение мировых подходов к оценке эффективно. И оценку портфелей таких структур при господдержке с учетом высокорискованного характера его активов».
Фото: Аскар АХМЕТУЛЛИН
