Последние несколько дней казахстанцы снова стали свидетелями резких колебаний курса тенге к доллару. Всего за неделю национальная валюта по отношению к доллару ослабела более чем на 10 тенге (с 350 до 363). Большинство экспертов объясняют этот факт падением курса рубля в России вследствие введения санкций. Мы попросили прокомментировать ситуацию и.о.председателя правления Halyk Finance Мурата Темирханова.
— Мурат Рахжанович, вы и другие эксперты говорят о фактической привязке тенге к рублю. Нацбанк, в свою очередь, по поводу ослабления тенге до уровней выше 360 тенге за доллар говорил, что в настоящее время курсообразование происходит под действием фундаментальных факторов и ситуация на внутреннем валютном рынке объясняется значительной волатильностью валют стран – основных торговых партнеров на фоне геополитической напряженности. По вашему мнению, текущий курс тенге отвечает фундаментальным факторам или нет?
— Я считаю, что сегодня текущий курс не отвечает фундаментальным факторам. По нашей оценке, исходя уже из текущих реалий, он должен находится где-то между 340-345 тенге за доллар, но никак не выше 360.
— Так, что же заставило тенге так ослабеть?
— По моему мнению рукотворная привязка тенге к рублю в Казахстане постепенно приучила валютный рынок к такому положению вещей, и сейчас он сам чутко реагирует на любое движение рубля. Это привело к тому, что, когда в России рубль ослабляется в результате фундаментального фактора под названием «санкции», то наш тенге ведет аналогично, как будто эти санкции были введены в Казахстане. На самом деле, так не должно быть. Хороший пример этому кырыгзский сом.
С начала апреля, до введения апрельских санкций США против России и до 16 августа рубль к доллару по курсу ЦБ ослаб на 15,9%. При этом, тенге к доллару по курсу нашего НБ упал на 13,6%, а кыргызский сом ослаб лишь 1,5%. Из-за такой разницы в падении курса нацвалют к доллару, сом укрепился к рублю 12,4%, а тенге лишь 2,5%.
Эти цифры четко показывают, что тенге в отличии от сома практически полностью следует за рублем. Для меня, с экономической точки зрения, поведение курса сома к доллару полностью понятно, а вот поведение тенге вызывает много вопросов, поскольку на такие изменения курса тенге нет фундаментальных причин.
— Вы же сами говорили, что рубль является вторым по значимости фактором, влияющим на курс тенге.
— Да, цена на нефть и курс рубля доллару являются двумя основными факторами, влияющими на курс тенге к доллару через платежный баланс страны. Однако роль рубля сравнительно небольшая. Так, если я не ошибаюсь, по последней информации импорт из России составляет 36% от всего импорта. При этом, примерно две третьих платежей осуществляется в рублях. То есть, влияние рубля на наш платежный баланс в целом сравнительно небольшое. Образно говоря, при обесценении рубля на 15%, тенге должен был обесцениться на 3%, но никак не на 13%. То есть, исходя из фундаментальных факторов при ослаблении рубля, тенге должен был вести себя как кыргызский сом, а он вдруг «уплыл» вслед за рублем.
— Однако Нацбанк приводил еще один аргумент в пользу ослабления. В частности, он говорил, что портфельные инвестиции зарубежных инвесторов в ноты Нацбанка являются важным фактором влияния на валютный рынок Казахстана.
— По моему мнению, значимость этого фактора была преувеличена. В России доля иностранцев — владельцев государственных ценных бумаг, достигала почти 40% от их общей суммы бумаг. У нас эта цифра на самом пике не превышала 4,5%. Как говорил, сам Нацбанк, за последние 4 месяца нерезиденты вышли из рынка ценных бумаг на сумму порядка 900 млн долларов США. Это тоже небольшая сумма. Она составляет менее 7% от торгов долларами США на нашей бирже за эти 4 месяца. Эта сумма размазанная на 4 месяца не должна была двигать курс.
Помимо этого, в конце июля нерезиденты закончили свой выход из нот Нацбанка, и по теории, если и было давление на тенге со стороны нерезидентов, то после того как оно закончилось, курс должен был вернуться к свои фундаментальным уровням. Однако этого не произошло. Хуже того, тенге продолжил слабеть вслед за рублем.
— И чем это объясняется?
— Как уже говорил в своем прошлом интервью для вашего издания, это трудно доказать, но по косвенным данным, Нацбанк вмешивается в курсобразование и таргетирует определённый курс тенге к рублю. Скорее всего делает он это для того, чтобы защититься от роста импорта из России и обеспечить так называемую «конкурентоспособность отечественных производителей».
На сегодня уже можно сказать, что такой курсовой политикой регулятор уже приучил валютный рынок к этому. Это стало хорошо видно по обменным пунктам, которые в последние выходные, в отсутствии торгов на нашей бирже, продолжали ослаблять курс тенге вслед за падающим рублем.
Если, все-таки, Нацбанк пытается фиксировать курс тенге к рублю в определённом коридоре, то я считаю это большой ошибкой. На защиту импорта из России нужно смотреть более широко. По сравнению с рублем, импорт, оплачиваемый в долларах, занимает гораздо большую долю. Привязывая тенге к слабеющему рублю, регулятор таким образом ослабляет тенге относительно доллара. Это будет иметь гораздо худшие последствия, как для отечественных потребителей, так и для производителей.
При реально плавающем курсе тенге, отвечающим фундаментальным факторам, при ослаблении рубля портив доллара, тенге к доллару, должен слабеть в гораздо меньшей мере, что должно приводить к укреплению тенге относительно рубля. Такая ситуация будет приводить росту импорта, оплачиваемого в рублях, и снижать импорт, оплачиваемый в долларах. Этим и хорош плавающий курс, поскольку он автоматически балансирует платежный баланс в случае изменений в фундаментальных факторах. Как только рубль начнет укрепляться к доллару, ситуация с импортом из России и из других изменится с точностью наоборот.
С этой же точки зрения, хотелось бы сказать несколько слов по поводу мнения некоторых экспертов, призывающих зафиксировать курс тенге не к рублю, а доллару, как это было до 2016 года, когда тенге начал реально «плавать». Такой вариант курсовой политики будет иметь на порядок худшие последствия, поскольку у нас и экспорт, и большая часть импорта в долларах.
Уже по прошлому опыту можно сказать, что такая фиксация курса продлиться ровно до момента резкого падания цен на нефть или ослабления рубля в России. Например, если опять сильно ослабнет рубль, то резко вырастет импорт из России. Однако фиксация тенге к доллару, не будет снижать, (то есть, балансировать) импорт, оплачиваемый в долларах. Это приведет опять приведет опережающему росту импорта и быстрому сжиганию валютных резервов страны так, как мы это видели в конце 2014 и начале 2015.
Также, сейчас валютный рынок и население стали еще опытнее, и когда они увидят большой дисбаланс между фиксированным курсом и фундаментальными факторами (нефть и рубль), они немедленно начнут играть против тенге, ускоряя таким образом следующую рукотворную одномоментную девальвацию. Очень тяжелые последствия таких одноразовых девальваций мы уже видели неоднократно.
— Как вы думаете, что должен делать Нацбанк в текущей ситуации?
— Как заявляет сам Нацбанк- «он осуществляет постоянный мониторинг ситуации на валютном рынке, и в случае необходимости готов осуществлять интервенции, направленные на сглаживание значительных и дестабилизирующих краткосрочных колебаний курса тенге». Я считаю, что текущая ситуация как раз и является тем моментом, когда регулятор должен вмешаться.
Неважно, у нас искусственная привязка, или рынок сам привязал тенге к рублю, но это не нормально, когда тенге примерно одинаково слабеет вслед рублем, а потом не спешит укрепляться, когда ситуация поворачивается в обратную сторону. Это создает ситуацию вечно слабеющего тенге, вне зависимости от благоприятных фундаментальных факторов – прежде всего это касается хороших текущих цен на нефть.
Любая фиксация курса тенге, либо к рублю, либо, еще хуже, к доллару будет периодически приводить к серьезным дисбалансам в платежном балансе и вечным девальвационным ожиданиям. Отечественный рынок производителей должен привыкать к таким колебаниям курса – не мы первые, не мы последние. Вместо фиксации курса необходимо сконцентрировать свои усилия на развитии рынка по хеджированию валютного риска.
