АО «Инвестиционный фонд Казахстана» (ИФК, Фонд) пять лет назад сменило свой род деятельности – вместо финансирования новых проектов фонд занялся юридической очисткой и возвратом проблемных активов, как своих, так и АО «Банк развития Казахстана» (БРК). Тогда же Фонд вошел в структуру АО «НУХ «Байтерек». По словам председателя правления ИФК Ермека Сакишева, работа над этим проблемным портфелем в вскоре будет завершена, и уже в ближайшей перспективе Фонд может вернуться к своей первоначальной деятельности. Не исключено, впрочем, что наработанный ИФК за пять лет опыт работы со стрессовыми активами может быть востребован на рынке уже частными финструктурами, поскольку конъюнктура рынка и периодичность кризисных явлений в экономике, оставят его актуальным, считает собеседник Къ.
— Ермек Рахатович, фонд уже около 5 лет выполняет функции управляющей компании в области стрессовых активов, сколько проблемных проектов находится сейчас на балансе Фонда, сколько было изначально, и какие простаивавшие предприятия удалось реанимировать?
— В настоящее время инвестиционный портфель Фонда состоит из 36 инвестиционных проектов, изначально было 66 проблемных проектов, 42 из них переданы в рамках подписанных с АО «Банк развития Казахстана» договоров цессии. На текущий момент у нас портфеле 36 проблемных активов. Имущество по 27-ми проектам принято на баланс ИФК, и в текущий момент мы ведем работу по привлечению стратегического инвестора для каждого из активов.
В ближайшее время мы завершаем работу по взысканию. По всем самым крупным производственным активам решение суда получено, более того, по этим 6 активам мы заключили договора купли-продажи и получили значительную часть выплат. Сейчас ждем остаток, потому что наши бизнесмены, когда мы структурируем сделки, чаще всего приобретают в рассрочку, так как активы требуют определенного срока на восстановление. Но, я думаю, это логично, учитывая состояние тех проектов, которые они покупают.
Тенденции по реализованным активам в целом таковы, что из проданных нами активов практически все, скажем так, чувствуют себя хорошо: из шести крупных производственных заводов только по одному есть проблема с инвестором, у которого нет денег на продолжение деятельности. По пяти остальным все в порядке: либо активно ведутся работы по восстановлению, либо уже запущены предприятия, четыре из шести запущены, выпускают продукцию.
Что касается возврата потраченных на проблемные инвестпроекты средств, то в результате претензионно-исковой работы Фонда по возврату задолженности за период с 2013 по 2017 годы осуществлен возврат задолженности на сумму порядка 61,2 млрд тенге, в том числе путем принятия имущества на баланс Фонда. На настоящий момент Фондом осуществлено погашение задолженности по 18-ти проектам на общую сумму более 2 млрд 500 млн тенге, данные средства получены как в виде имущества, так в виде и денежных средств.
— С чем больше связаны трудности, с которыми Вы сталкиваетесь: с нежеланием инвесторов связываться с проектами, с которыми уже возникли трудности, либо с особенностями судебной системы в стране?
— И то, и другое. Равноценную важность для нас представляет как судебно-претензионная работа, где есть определенные трудности, так и работа по оздоровлению и реализации проектов. Я скажу так: с просчетами бизнесменов мы сталкиваемся в ста процентах случаев, с трудностями судебных разбирательств мы встречаемся в половине случаев. Потому что практически все активы, которые к нам пришли, — это проекты, под которые брались государственные деньги и которые приостановили, либо не осуществили запуск производственной деятельности, каждое из предприятий имеет ряд проблем. В последующем, когда мы начинаем претензионно-исковую деятельность и входим в судебные разбирательства, получается, что где-то сразу суд принимает нашу сторону на основании предоставленных документов, а где-то, несмотря на все предоставленные документы, принимает совершенно нелогичное решение. Судебные тяжбы надолго затягиваются, а производственный проект в это время простаивает. Между тем, в ряде случаев, актив мог бы уже успешно перейти к новому инвестору и начать работу. Хотя, надо отметить, что отечественная судебная практика все-таки улучшается из года в год.
Сегодня мы просто хотим донести до предпринимателей, что все должны понимать свою ответственность: если предприниматели берут на себя какие-то обязательства, то фонд, от лица государства, вынужден с них требовать исполнения этих обязательств. Бизнесу, получающему господдержку нельзя надеяться на бесконечные дотации и решение своих проблем. Каждый бизнесмен должен понимать, что, занимаясь бизнесом, он берет на себя ответственность, которая не заканчивается после 18-00, бизнесмен несет свою ношу 24 часа в сутки. И никаких оправданий по поводу того, что бизнесмен не смог рассчитаться с долгами — нет. Нет же оправданий, когда человек опоздал на самолет — самолет просто улетит без него. Также и в работе с бизнесом: нет исполнения своих договорных обязательств, значит, сделка будет отыграна назад, взяли кредит, не смогли расплатиться, — значит, будут последствия. Бизнес-сообщество должно это понимать, как и то, что государство не будет выполнять функцию вечного донора.
.jpg)
— Есть конкретный пример таких настроений предпринимателей?
— Да, пожалуй, я могу привести пример из жизни, который актуален прямо здесь и сейчас: у нас на балансе был мини-НПЗ в Актюбинской области, ИФК его освободил от всех исковых притязаний, забрал по суду, потом мы заключили договор с компанией, которую выбрали из числа других, согласно стандартным критериям, согласовали все условия, все графики платежей. Однако предприниматель не сумел выдержать график по платежам, компания внесла первоначальный взнос, но не смогла оплатить следующий очередной платеж. Тогда инвесторы аргументировали это тем, что слишком много нужно вложить инвестиций в восстановление, в связи с чем они решили инвестировать в проект, а не платить нам.
Мы пошли навстречу, дали им реструктуризацию на три месяца: график был на год и три месяца, а в середине нашего пути мы дали им еще и реструктуризацию по сути на четверть изначального срока. Однако, снова ничего не получилось, у компании отсутствуют средства, они снова нарушили обязательства по выплатам, и мы в одностороннем порядке воспользовались своим правом расторгнуть договор, но теперь проблема такая: предприниматель не хочет возвращать актив. Теперь нам приходится идти в суд и доказывать там, что существенно нарушены были условия договора.
— Это самая большая неудача ИФК в минувшем году?
— Пожалуй, да: несмотря на формализм процедур, надо было внимательнее смотреть на того, с кем мы работаем в паре. Но в итоге мы в суде чаще всего доказываем свою правоту: по состоянию на сегодняшний день с участием ИФК рассмотрено 78 гражданских дел, решения по 68-ми из них вынесены в пользу Фонда. Кроме того, в судебных органах на рассмотрении находятся еще 16 гражданских дел, они не окончены производством. В прошлом году этот показатель составил 98 процентов выигранных дел – от всего количества.
— А какие проекты считаете удачными?
— К успешным проектам в этом году можно смело назвать запущенный в этом году завод по глубокой переработке зерна — бывший «Биохим», три года назад мы впервые заговорили о его реанимации, в 2017 сделка была завершена, и в этом году предприятие запустилось, и это уже не был какой-то холодный пуск, это был запуск настоящий. Предприятие успешно производит и реализует продукцию – муку, крахмал, барду. При этом сделка была структурирована таким образом, что в дальнейшем покупатель смог привлечь для развития этого проекта финансирование со стороны IFC, международной финансовой корпорации. Я думаю, учитывая жесткие требования корпорации, не каждое предприятие сможет привлечь ее деньги.
Вокруг этого предприятия много разговоров ходило, наши партнеры говорили как о технологических проблемах, так и о проблемах в менеджменте, но по факту ситуация обстоит на сегодня так: предприятие производит конкурентоспособную продукцию, в 2019-2020 году начнет производство биоэтанола. Более того, предприниматели намерены расширять линейку номенклатуры, инвесторы будут, например, производить лимонную кислоту, которая в Казахстане не производится. Будет производится также целая линейка продукции, которая стопроцентно уходит на экспорт. И если изначально проект давал работу 300-м людям, то теперь, в ближайшем будущем, в связи с расширением производства, в планах, по разным оценкам в работе предприятия будет задействовано от пятисот до тысячи человек.
Для поселка Тайынша, я думаю, — это настоящий фурор, а для нашего бизнеса – хороший пример, как можно изменить жизнь предприятия, когда инвестор подходит к проекту взвешенно, с четким анализом рынка, с проработкой всех вопросов, включая логистику, источники получения сырья, рынков сбыта, кадровых вопросов.
— Сейчас у Фонда есть не менее нашумевший проект – стекольный завод в Кызылорде, когда его наконец запустят?
— Этот объект строится, планируется, что по окончанию первого полугодия 2019 года он начнет производство первой продукции. Но сложно называть какие-то сроки по проекту, в котором ты миноритарий с 10% доли в нем. Нам в силу этого сложно как-то влиять на процессы строительства, в то же время мы, совместно с другими участниками, контролируем целевое назначение средств по проекту. Я думаю, что конец следующего года – это реалистичный срок, потому что на самом деле мы в шаге от завершения строительства, все иностранное оборудование уже здесь, в стране, необходимо просто построить ангары и поддерживающие объекты инфраструктуры для этого завода — и замонтировать и запустить это оборудование.
Но есть другой момент – в Казахстане не было никогда подобного производства, соответственно, нет таких специалистов. В настоящий момент стоит вопрос о досрочном прекращении сотрудничества с американской компанией Stewart Engineers и передаче этого проекта в одни руки — нашему технологическому партнеру, китайской China Triumph International.
Наши китайские партнеры готовы в случае форс-мажора взять на себя эту ношу и завершить строительство проекта. Сейчас все стороны вовлечены в переговорный процесс, к концу этого года будет принято решение.
— Среди проектов Фонда есть Хантауский цементный завод в Жамбылской области, где рабочие не получили зарплату, руководство завода скрылось, аким области говорит – часть зарплаты выплачена и завод будет реанимирован. Какова Ваша позиция?
— Там ИФК взял на себя ответственность по заработной плате, я продолжаю придерживаться мнения, что государство должно брать на себя ответственность в период отсутствия акционера или судебных тяжб. Поэтому по цементному заводу могу сказать, что Фонд большую половину задолженности по зарплатам выплатил. Так, 180-ти работникам задолженность по зарплате на общую сумму 60 млн выплачено, причем выплаты были произведены в первую очередь рабочему составу, и на текущий момент эта ситуация более или менее выровнена в части социальной ответственности.
Я понимаю, что там есть часть административно-управленческого состава, которая не получила денег и которая может стопроцентно претендовать на выплаты, но тут тоже надо понимать, что ресурсы государства не безграничны: Фонд погасил часть задолженности исходя из тех свободных ресурсов, которые у нас были, но нужно учитывать, что это, по сути просто человеческая, а не юридическая ответственность менеджмента ИФК.
Но я уверен, что придет на этот проект инвестор, цементный рынок сейчас переживает период взлета: Узбекистан открыл границы, возобновилась стройка в южном Казахстане, активное развитие Туркестана идет, Алматы строится, программа «7-20-25» дала импульс стройке, то есть цемент будет очень востребован, в ближайшие годы — точно.
Соответственно, я уверен, что придут инвесторы, а объект сейчас оценен в 8,2 млрд тенге, и я не думаю, что будет сильной нагрузкой для инвестора, если мы включим в стоимость этой задолженности 109 млн тенге долгов по заработной плате. Вряд ли, это станет сильным ударом по его карману. Тем более, что мы видим – уже сейчас огромный интерес к этому проекту есть.
— По сути аналогичная ситуация была с текстильным производством «Textiles», там какова ситуация сейчас?
— По «Textiles» ситуация следующая: имущество фабрик находится у нас балансе — после ряда длительных судебных разбирательств. Параллельно мы занимались поисками надежных стратегических инвесторов по данному, обращу внимание, очень крупному проекту. Сейчас мы определяем структуру сделки, ведем активные переговоры с конкретными потенциальными покупателями. В ближайшее время эта сделка будет заключена, проект перейдет к инвестору и производство будет запущено. Причем, в приоритете у нас – отечественные бизнесмены.
Там действительно, ситуация была аналогичной с цементным заводом: ИФК являлся кредитором этих предприятий и, соответственно, не имел никаких юридических обязательств перед их работниками. Но, учитывая социальную напряженность, возникшую вследствие длительного непогашения задолженности по заработной плате работникам АО «Меланж» и АО «Ютекс», двух текстильных фабрик, ИФК в первом полугодии 2017 года за счет собственных средств погасил задолженность перед 189 работниками этих предприятий на сумму свыше 29 млн тенге.
Сейчас обстоятельства таковы – поскольку часть оборудования находится не в нашем ведении, а на балансе сестринской компании БРК Лизинг, мы пытаемся правильно структурировать сделку, чтобы выйти на рынок с одним цельным предложением. Там очень много юридических моментов, связанных с оформлением права собственности, с графиком оплаты и с обязательствами БРК Лизинг перед бюджетом, и с нашими обязательствами перед АО «БРК», очень много нюансов, которые надо отработать. Но, в принципе, думаю, что в следующем году этот объект будет запущен.
— Отталкиваясь от ситуации с этими двумя предприятиями: ИФК — больше рыночная структура или социальная? Потому что попытки восстановить социальную справедливость в этих ситуациях идут вразрез с сутью рыночной структуры…
— Никакого противоречия нет, на самом деле ИФК — абсолютно рыночная структура, я уверен, что ИФК должен приносить деньги государству. И в данном случае мы это и делаем, сохраняя ценность актива. Мы это трактуем так: как только актив переходит к нам в собственность, это автоматически налагает на нас ответственность в том смысле, что актив — это не только оборудование, это, в первую очередь, те люди, которые на нем работают. Без этих людей недвижимость и оборудование ничего приносить не будут, без этих людей предприятие работать и приносить доход не будет. Не будет людей, доходность этого предприятия будет равна доходности какого-нибудь монумента, который поставили – и он стоит, денег не приносит, а тоже ведь своего рода недвижимость…
— Как избежать в дальнейшем повторения таких ситуаций?
— Однозначно, ответственность инвесторов должна повышаться. Со своей стороны, мы стараемся максимально свести к минимуму бюрократию. Наша работа прозрачна, мы открыты к сотрудничеству. Обо всех проектах, которые мы готовы продать, мы сообщаем. Предприниматель может детально ознакомиться с проектом до его покупки. Но покупатель, приходя к нам, должен иметь четкое видение развития производственного проекта, просчитывать риски, знать своих конкурентов, свой рынок сбыта, конъюнктуру, поставщиков сырья.
— Можно ли сказать, что планы ИФК на этот год были осуществлены?
— Я думаю, что они осуществятся. Несмотря на все потрясения в банковском секторе, мы планируем закрыть почти половину долга перед БРК в этом году, а речь идет о почти $100 млн, и, соответственно, остаток долга будет распределен на семь лет. При этом Фонд четко знает, из каких источников будет закрывать этот долг, проведен детальный анализ, проделана большая работа, взвешены риски, в общем, это не какие-то нарисованные воздушные цифры.
— А каковы планы Фонда на следующий год и ближайший период?
— В ближайшие несколько лет довести пул проектов в портфеле до минимального значения, реализовав из них большую часть. А еще мы рассчитываем вернуть Фонд к изначальной деятельности по развитию проектов, и Фонд будет инвестировать в новые проекты.
Причем мы хотим это сделать без привлечения госсредств, потому что государство выполнило свою задачу на первом этапе: предоставило в свое время деньги, позволило инвестировать, сегодня мы выработали корпоративные процедуры, правила, есть опыт, понимание того, какие ошибки недопустимы, и мы знаем, откуда взять эти деньги, как их привлекать с рынка. Больше того, у нас есть заинтересованные в этом стороны, в том числе и международные организации, готовые инвестировать в ИФК уже сейчас. Я думаю, что к концу 2019 года будет уже выработано четкое видение развития ситуации.
— Недавно эксперты предложили правительству Казахстана привести в отрасль проблемных активов иностранных инвесторов, как Вы относитесь к такой перспективе?
— Положительно. Это можно было сделать и год назад, и два года назад. ИФК отработал все механизмы работы с проблемными активами в государстве: БРК же тоже банк, это классическая схема – мы купили долги у банка, разобрались и возвращаем долги. Такая же схема может быть отработана и на рынке – ведь есть частные инвесторы, как отечественные, так и иностранные, нуждающиеся в подобных процедурах.
Причем, по этой части иностранных инвесторов больше, и денег у них больше, и опыта больше, процедуры больше налажены, все стандартизировано, они понимают, как деньги привлекать, как работать с активами. Это было бы удачное сотрудничество.
Еще один большой плюс привлечения иностранных инвесторов на рынок – именно внедрение их стандартов, ранее разработанных и прошедших апробацию. Это даст толчок изменениям в нашем законодательстве, стандарты работы с банками появятся, также у нас будут отработаны те процедуры, которых сейчас нет. Кроме того, в работе с проблемными активами, будут внедряться мировые стандарты производства, технологические, экологические, трудовых отношений — в конце концов. Но при этом, имея дело с зарубежными компаниями, нашему бизнесу придется повысить свою ответственность.
