Цена на шкуры в последние месяцы упала в три раза. Это чревато предъявлением новых условий для поставщиков скота в убойные пункты и ростом цен на мясо.
Продать нельзя уничтожить
В Мангистауской области зарегистрировано 13 убойных пунктов, из них действуют 11. В городе Актау работает три убойных пункта, владельцы которых рассказали «Къ» о непростой ситуации, в которой они оказались.
Директор убойного пункта «Нур» Эльзада Жангалиева сообщила, что за 1,5 месяца у них накопилась тысяча коровьих шкур, но их уже нельзя реализовать по прежней цене.
«Со сбытом шкур проблема стоит остро. Изначально бизнес был поставлен так, что человек привозит свой скот. Забой крупного рогатого скота (КРС) стоит 7 тыс. тенге, а шкура 5 тыс. тенге. Чтобы создавать удобства для клиентов, мы шкуру оставляли в пункте, а клиент платил за забой всего 2 тыс. тенге. Разницу в 5 тыс. тенге мы погашали, самостоятельно реализуя шкуры. Но сейчас ситуация полностью изменилась – упали цены на шкуры, теперь они стоят всего лишь 2 тыс. тенге. А поставщики скота уже привыкли платить по 2 тыс. тенге за забой. Но в новых условиях мы не можем по этой стоимости оказывать услуги, но, с другой стороны, не хотим терять клиентов», – поясняет Эльзада Жангалиева.
Она также предполагает, что рост стоимости услуг по забою скота может повлечь за собой рост цен на мясо для конечного потребителя.
«Бараньи шкуры мы вынуждены сжигать в кремационной печи, потому что их невыгодно продавать. Стрижка барана в среднем стоит 200–300 тенге. С одного барана выходит 2 кг шерсти. Это 120–150 тенге за 1 кг. Поэтому овчинка выделки не стоит, – рассказывает Эльзада Жангалиева.
По ее словам, каждый день предприниматели, по сути, выкидывают от 10 до 100 бараньих шкур. «На их уничтожение требуется солярка, а это тоже деньги. К примеру, чтобы сжечь одну партию из полсотни шкур, потребуется порядка 10 тыс. тенге. Вопрос сбыта шкур упирается и в дороговизну транспортировки. Например, в Экибастузе принимают шкуры КРС, но за доставку мне придется заплатить 400–500 тыс. тенге, это тоже невыгодно. Кроме сбыта шкур, вопрос упирается еще и в их хранение – мы просто не располагаем такими площадями», – негодует бизнесвумен.
Другой предприниматель, Навруз Илгамов, владелец убойного пункта «Берекет», отмечает, что сложившуюся ситуацию можно разрешить только на уровне министерства. Как вариант, он предлагает привлечь инвесторов и построить перерабатывающее предприятие, которое позволит вывозить готовое полусырье за границу, обеспечить рабочие места и работу другим цехам. По его словам, они не могут изменить тариф за забой скота, так как это конкурентная среда, а увеличение стоимости услуг по забою может повлечь за собой рост цен на мясо.
«Мы не можем долго работать себе в убыток, у меня уже накопилось 4 тыс. нереализованных шкур. Мы подождем до нового года, а дальше будем предъявлять новые условия клиентам», – пояснил бизнесмен.
Отголоски мирового кризиса?
Работая в сфере продаж шкур КРС в течение 20 лет, предприниматель Даулет Ахатаев сделал выводы, что ситуацию нужно переждать, а потом принимать решения. Несмотря на серьезные проблемы, он продолжает выкупать шкуры по 2 тыс. тенге. Как утверждает бизнесмен, самыми кризисными были 2009–2010 годы, когда шкуры вообще не принимались Китаем. Все, что собралось, потом пришлось уничтожить. Только когда прием был возобновлен, стало возможным снова работать.
«Сейчас покупателя вообще нет, бараньи шкуры уже пять лет как никто не покупает. Два года назад шкура лошади стоила 10 тыс. тенге, сейчас на нее нет спроса и нет покупателя. Мы недавно пару рейсов со шкурами КРС отправили в Россию на Рязанский завод по переработке шкур, но у них тоже цены упали. Они объяснили, что причина низких цен кроется в отказе Турции покупать кожу. В связи с девальвацией турецкой лиры они вынуждены были снизить закупочную стоимость поставщикам сырья».
Ситуацию в Мангистауской области предприниматель называет еще более или менее терпимой. По его словам, в других регионах все обстоит намного хуже.
«К примеру, Петропавловский завод осуществляет прием шкур по цене 60 тенге за 1 кг. Если шкура в среднем весит 20 кг, то стоимость ее будет 1200 тенге», – объяснил Даулет Ахатаев. – Ранее большую доходность многим поставщикам шкур обеспечивал Китай, выкупая 1 кг по $1. Но мировой кризис повлиял и на китайский рынок. Теперь китайцы выкупают 1 кг шкуры по 60 тенге. И это невыгодно многим казахстанским предпринимателям. Только доставка одного КамАЗа с прицепом из Мангистау в Алматы обойдется в 700 тыс. тенге, что нам также совсем не выгодно. Может быть, спрос еще появится, и цена еще вырастет».
Для открытия завода нет оснований
В свою очередь, руководитель областного управления сельского хозяйства Мангистауской области Серик Калдыгул отмечает, что на решение задач по выправке ситуации влияет множество факторов. Если рассматривать вопрос с точки зрения привлечения инвесторов для открытия собственного предприятия, то этому препятствуют показатели внутреннего валового продукта по сельскому хозяйству в регионе.
«ВВП сельского хозяйства составляет всего лишь 0,6%. Если бы мы достигли показателя хотя бы в 1%, то могли бы заинтересовать инвестора. У нас по-прежнему приоритетными направлениями являются нефть и газ», – отметил Серик Калдыгул.
Свои слова чиновник подкрепляет фактами по количеству поголовья скота. В области всего 580 тыс. голов скота, из них суммарно 430 тыс. коз и овец и 20 тыс. голов КРС. По его словам, ради такого количества скота инвестору невыгодно открывать перерабатывающий завод.
«Если б численность поголовья скота доходила до 1 млн, то можно было бы поставить этот вопрос. Вообще у наших предпринимателей есть намерения, используя опыт Монголии, открывать предприятия, но у нас численность скота не позволяет это делать. В Монголии количество скота превышает по численности людей в десятки раз. Это обстоятельство позволило им открывать крупные заводы с целым комплексом работы от переработки до выпуска готовых изделий. Наши предприниматели хотят открыть завод, но нужно все продумать. Можем предложить предпринимателям развивать эту работу по принципу ГЧП», – пояснил он.
Глава управления сельского хозяйства также разъяснил вопрос, связанный с субсидиями. В прошлом году он обращался с вопросом выделения субсидии предпринимателям, занимающимся сбытом шкур, но просьба не получила поддержки со стороны министерства сельского хозяйства.
«Субсидии в основном выделяются на животноводство и растениеводство. К примеру, на оборудование, если строятся теплицы, на обводнение пастбищ. За четыре года в регионе построено 300 новых колодцев. Только в этом году построено 60 колодцев. Эти меры предпринимаются для решения проблем с питьевой водой в населенных пунктах, для развития сельского хозяйства и увеличения поголовья скота», – сообщил Серик Калдыгул.
Успех животноводства в регионе в советское время чиновник объясняет тем, что были государственные дотации. Работало предприятие «Живсырье» и в больших объемах сдавало шерсть и шкуры. Кроме того, молодежь стимулировали заработками, создавались стройотряды. По его словам, сегодняшний упадок в сфере сельского хозяйства можно объяснить тем, что никто не хочет оставаться и работать в селах. Молодежь стремится уехать в город. Чтобы у нее была высокая мотивация работать в селе, должны быть созданы соответствующие условия – возможность работать, иметь соцпакет.
Чиновник считает, что в регионе развитие сельского хозяйства считается приоритетным направлением, в первую очередь это связано со стратегией продовольственной безопасности. «Глава государства сказал о необходимости увеличения производственной мощи в 2,5 раза в ближайшие пять лет, а также стать экспортоориентированной страной. Эти задачи мы намерены выполнять, у нас работают два морпорта.
Приоритетными задачами для нас остаются обеспечение региона питьевой водой, создание кормовой базы для развития животноводческой отрасли и реализация программы по орошаемости земли, используя современные методы, к примеру гидропоники. Другим вопросом в сфере сельского хозяйства является кадровый вопрос. В области вместо 10 зоотехников работает всего один», – резюмирует Серик Калдыгул.
