Эксперты рынка продемонстрировали откровенно слабый интерес к международному форуму «Цифровая повестка в эпоху глобализации», проводившемуся в начале февраля в Алматы. Мероприятие проигнорировали многие знаковые фигуры, управленцы лучших казахстанских IT-компаний.
В то же время в профильных группах социальных сетей обострилась критика программы «Цифровой Казахстан». Главным ее недостатком называется подмена рыночных принципов государственной монополией.
Чтобы прояснить ситуацию, «Курсив» взял комментарии у ряда ведущих специалистов IT-рынка Казахстана.
Нет закона, защищающего рынок от монополии
Байжан Канафин, генеральный директор Documentolog.kz, лучшей IT-компании 2018 года, одной из самых острых тем для ИТ-рынка считает имеющуюся на сегодняшний день конкуренцию государства с частным сектором.
«Есть ряд государственных и квазигосударственных компаний, реализующих IT-проекты, для которых у частного рынка уже имеются готовые решения, или которые могли бы их заинтересовать. На эту тему несколько раз уже проходила дискуссия с представителями МИК и «Зерде», а также непосредственно с вице-премьер министром Аскаром Жумагалиевым. Он поддерживает исключение из устава у государственных компаний функций, конкурирующих с рынком, и даже дал соответствующее протокольное поручение. Однако, по моим ощущениям, такое кардинальное изменение встречает сопротивление у представителей государственных компаний, поэтому прогресс идет очень медленно, – говорит Байжан Канафин. – Если подведомственные государственные компании живее воспринимают новый формат работы по IT-проектам, то представители квазигосударственного сектора считают, что для изменения текущего формата работы и активного привлечения решений на отечественный рынок требуются законные основания или документы. А таких официальных документов еще нет. Их разработка только в процессе, сроки принятия не определены».
Рынок губят легкие бюджетные деньги
Виталий Тренкеншу, управляющий партнер Keremet Analytics, наблюдает прямую зависимость между расширением проектов программы «Цифровой Казахстан» и сужением свободного рынка. «Есть интересы государства в автоматизации, это важный процесс. Но делается это неправильно, и рынки превращаются в монополии. Независимость в выборе поставщиков и решений осталась только у недропользователей», – говорит он.
Общий рынок автоматизации оценке не поддается.
«Этих денег больше, чем людей и компаний, которые смогут их освоить. Легкие деньги заставляют программистов не расти, а встраиваться в цепочки распределения средств, где нет нужды создавать продукт на экспорт. Такова структура нашего рынка, и это происходит везде», – констатирует управляющий партнер Keremet Analytics.
В оценках перспектив спикер продемонстрировал скепсис:
«Будет монополизация, и все. Покуда есть нефтяные деньги, они будут тратиться на цифровизацию, мы будем защищаться от внешних игроков политикой импортозамещения. Это приведет к высоким ценам и низкому качеству».
Владимир Джабаров, владелец старейшего казахстанского digital-агентства Agarty, считает, что вмешательство государства в рынок приводит к критической трате главного ресурса – времени.
«Сейчас шансы создать что-то интересное есть у всех, – заявил он. – Но в условиях маниакального желания государства управлять всеми вопросами IT приходится думать не о коммерческих рисках, а о стремлении вторгнуться в твою сферу. В моем субъективном представлении государство должно открыть базы и просто позволить всем работать. Даже регуляция не нужна. Конечно, будет набор ошибок, но со временем, исходя из развития рынка, можно будет думать о том, как его стимулировать».
Монополия убивает рынок талантов
Елена Седых, основатель проекта Dogovor.24, обращает внимание на угрозу профессиональным компетенциям рынка:
«Сильное вмешательство государства убивает рынок талантов, а это основа конкурентного общества. Сейчас госпроекты курируют чиновники, имеющие смутное представление о том, как их реализовать. Проект передается компании, зачастую созданной под программу цифровизации. Компания рекрутирует программистов непонятной квалификации. В итоге мы получаем «кривой» продукт, который финансируется из денег налогоплательщиков».
Частным компаниям, ставящим перед собой задачу создания и монетизации рыночного продукта, конкурировать на таком рынке очень сложно. «Здоровый сценарий только один: предоставить бизнесу доступ к данным, а он уже сам построит то, что нужно рынку. Но в основе всего будет лежать частный капитал. А сэкономленные государственные деньги могут быть направлены на образование и социальную поддержку», – считает Елена Седых.
Не питает иллюзий и Виталий Ермоленко, генеральный директор медицинской информационной системы MedElement.
«Планы цифровизации должны были вдохновить компании. Но появились монополисты, и многие компании стали терять рынки и прибыли. Создается среда, выжить в которой невозможно. Госорганы отрицают наличие монопольных компаний, но достаточно проанализировать данные портала госзакупок, чтобы обнаружить обратное», – говорит он.
«В эти игры я больше не играю»
Медет Рахимбаев, советник по стратегическому планированию Cloudmaker, привел яркий пример того, как госмонополия вмешивается в дела открытого рынка и обесценивает время и средства, затраченные бизнесом на развитие своих проектов. Один из продуктов компании, topksk.kz, обошелся ей в год работы и десятки миллионов тенге. 373 КСК по всей стране оценили удобство программы и стали ее клиентами.
На этом рынке было представлено всего три подобные программы – до тех пор, пока государство не заявило о желании создать единого оператора.
«Нас было всего трое, и мы даже не начали конкурировать между собой, когда неожиданно появился гигантский игрок и заявил: «Вся пицца – моя», – говорит Медет Рахимбаев. – Мы делали сервис, бесплатный для жителей и КСК, а государство сразу заявило о желании залезть в квитанции жильцов. Нам нужен закон, предписывающий государству запрет на предпринимательскую деятельность. Пока есть госкапитализм, а у нас 60% экономики контролируется государством, рынка в стране не будет. Мой опыт говорит, что полученные результаты не стоят затраченных усилий, поэтому я в эти игры больше не играю».
