Проблемы с независимостью Нацбанка, громадные конфликты интересов, очень сильная зарегулированность финансового рынка – это только часть ключевых проблем регулятора. Скорее всего, при новом главе Нацбанка они не решатся, а некоторые даже усугубятся.
Независимость Нацбанка в монетарной политике крайне важна
Реальная независимость любого центрального банка страны является необходимым условием эффективности его денежно-кредитной (монетарной) политики, которая нередко вступает в противоречие с краткосрочными целями правительства. Независимость регулятора особенно важна в плане ограничения возможностей правительства воспользоваться денежной эмиссией для покрытия бюджетных расходов, а также для нерыночного кредитования экономики.
В то же время независимость центрального банка от правительства имеет относительный характер в том смысле, что экономическая политика не может быть успешной без четкого согласования и тесной увязки ее основных элементов — денежно-кредитной и фискальной политик.
С этой точки зрения, из недавних руководителей Нацбанка, кто понимал принципы монетарной политики и кто более или менее пытались отстоять её независимость, были Григорий Марченко и Данияр Акишев. По ощущениям, во многом они оба ушли со своих постов именно из-за своей твердой позиции по ограничению влияния правительства на свою политику. С этой точки зрения очень беспокоит, что Досаев был поставлен на Нацбанк именно с целью проводить монетарную политику в русле пожеланий правительства.
При этом, у нас уже был очень негативный опыт, когда к рулю Нацбанка привлекли заместителя премьер-министра, бывшего министра экономики – Кайрата Келимбетова. Как и у Ерболата Досаева, у него не было прямого опыта или специализированных знаний по проведению денежно-кредитной политики. Зато у Келимбетова, в отличии от Марченко, было желание подстраивать монетарную политику под нужды правительства. Результаты его работы во главе монетарного регулятора были просто ужасающими.
Ниже я остановлюсь на некоторых больших ошибках Келимбетова на посту главы Нацбанка. Я надеюсь, что Досаев избежит аналогичных ошибок.
Что случается, когда Нацбанк подстраивается под правительство
Первой большой ошибкой Келимбетова стала одномоментная девальвация, проведенная им в феврале 2014 года в период очень высоких цен на нефть. На тот момент в ней не было никакой необходимости, но тем не менее она была сделана и с большим и ненужным запасом. По всей видимости, это было сделано, чтобы улучшить показатели нашей экономики, ориентированной на экспорт нефти. То есть, фактически, это было сделано для того, чтобы улучшить плановые показатели правительства в ущерб благосостоянию народа.
Затем, во второй половине 2014 года, цены на нефть стали быстро падать, в результате чего в экономике и бюджете страны стали стремительно нарастать проблемы. В последнем квартале этого же года ситуация еще больше ухудшилась, когда Россия в рамках перехода на монетарную политику – «инфляционное таргетирование» перешла в режим свободного плавания рубля. В результате чего, рубль вслед за нефтью, очень сильно ослаб в своей стоимости.
При этом, несмотря на падение цен на нефть и резкое ослабление рубля, Нацбанк продолжал фиксировать курс, не решаясь провести следующую одномоментную девальвацию или перейти на новую монетарную политику «инфляционного таргетирования», в рамках которой необходимо было отпустить тенге в свободное плавание. Из-за этого в экономике страны сложилась катастрофическая ситуация, когда качественные валютные резервы Нацбанка быстро таяли буквально каждый день.
Из-за такой ситуации с нефтью и рублем у населения и бизнеса резко выросли ожидания следующей одномоментной девальвации, в результате они срочным образом начали переворачивать свои депозиты из тенге в доллары и бросились в Россию, чтобы на разнице курсов купить резко подешевевшие товары. Всё это сразу же усилило давление на платежный баланс, валютные резервы, и, соответственно, на фиксированный курс тенге.
Именно в такой крайне сложной ситуации Нацбанк вдруг решил сделать громадные по объемам валютно-процентные свопы с банками по крайне низким ставкам. В то время эти странные операции обосновывалось тем, что это нужно было для помощи банкам в кредитовании отечественного бизнеса. В результате, дешевые средства в тенге, влитые Нацбанком в банковскую систему на самом пике девальвационных ожиданий, немедленно пошли на скупку валюты, что многократно усилило давление на валютные резервы и курс.
Наконец-то в августе 2015 года Нацбанк и правительство решилось объявить о переходе на политику — «инфляционное таргетирование» и на свободное плавание тенге. И опять Келимбетов не смог нормально перейти от политики «фиксированного курса» к политике «инфляционного таргетирования». Из-за чего нашу экономику и финансовый рынок продолжало «лихорадить» до февраля 2016 года, когда новый руководитель Нацбанка — Данияр Акишев начал реально внедрять новую монетарную политику. Здесь можно отметить, что он сделал это последовательно и четко, несмотря на все сложности того периода.
Также именно при Келимбетове Нацбанк начал в больших масштабах финансировать квазибюджетные расходы за счет печатного станка. Во-первых, для решения долговых проблем ФНБ «Самрук-Казына», регулятор в 2015 году приобрел 10% акций НК «КазМунайГаз», что не соответствовала его мандату, прописанному в законе о Нацбанке. Помимо этого, в тот же год Нацбанк разместил в Казкоммерцбанке долгосрочный депозит на сумму 250 млрд тенге по ставке в 5,5% годовых, что было в два раза ниже рыночных ставок. Также он по решению правительства вместо бюджета начал компенсировать убытки десятки миллиардов тенге по валютной ипотеке и по валютным депозитам физических лиц и так далее.
По своей сути,все эти затраты должны были проходить через госбюджет. То есть вместо того, чтобы профинансировать их за счет налоговых и прочих доходов госбюджета или за счет трансфертов из Нацфонда, правительство настояло, и Нацбанк согласился, запустить печатный станок ради суммы в более 1 трлн тенге в 2015 году. Здесь можно отметить, что в долларовом эквиваленте 1 трлн тенге в то время был гораздо больше, чем сейчас.
Эмиссионный выпуск такой значительной суммы денег в то очень сложное время однозначно оказал большое влияние на экономику страны, на курс нацвалюты и на инфляцию. Другой негативной стороной таких действий Нацбанка является то, что эти деньги прошли вне госбюджета. Финансирование госрасходов за счет печатного станка делает бюджет и всю экономическую политику менее непрозрачными, неполноценными и неподотчетными всему обществу.
Справедливости ради можно отметить в последнее время Данияр Акишев тоже поддался давлению правительства, и Нацбанк все больше и больше стал финансировать государственные расходы за счет печатного станка. Достаточно вспомнить государственную помощь Цеснабанку на сумму в 1 трлн тенге, которая бала целиком профинансирована нашим монетарным и одновременно банковским регулятором.
Крайне важна последовательность в проведении монетарной политики
Очень беспокоит заявление Досаева о том, что он узнал о своей кандидатуре на пост главы Нацбанка за час до выдвижения. То есть, судя по всему, при рассмотрении его на этот пост никто не спрашивал Досаева о его видении по денежно-кредитной политике Казахстана. Особенно удивляет, что его не стали расспрашивать об этом в парламенте.
В целом, то как снимали Акишева и назначали Досаева говорит о том, что в Казахстане монетарный и банковский регулятор остаётся очень зависимым от исполнительной власти, которая возглавляется президентом страны. С этой точки зрения, остается надеяться, что когда-нибудь в будущем наш Нацбанк получит политическую и экономическую независимость, аналогичную Федеральной Резервной Системе в США.
На сегодня для нового руководителя Нацбанка крайне важно четко и последовательно соблюдать стандартные принципы международно-признанной монетарной политики – «инфляционное таргетирование». Также крайне важно соблюдать стандартное правило всех центральных банков – «говори, что собираешься делать и делай то, сказал».
Данияр Акишев очень неплохо выстроил эти стандартные правила и принципы, за одним исключением: почему-то в противоречии с инфляционным таргетированием (как говорил сам Нацбанк, для конкурентоспособности национальной валюты), он придерживался политики «слабого» тенге по отношению к рублю. В результате, из-за санкций, рубль сильно ослаб к доллару, и тенге последовал за ним, несмотря на то, что в Казахстане на это не было фундаментальных причин.
Также для нового руководителя Нацбанка очень важно понимать, что правильное соблюдение «инфляционного таргетирования» не позволит ему использовать монетарную политику для роста экономики. Если же он попытаемся сделать это без объявления новой монетарной политики, то Нацбанк потеряет доверие к себе, что чревато очень серьёзными последствиями в экономике, одно из которых – потеря доверия населения и бизнеса к национальной валюте.
Если же Досаев все-таки решиться на формальное изменение монетарной политики, то, по моему мнению, с точки зрения одновременного совмещения двух противоречивых целей – борьба с инфляцией и стимулирование экономического роста, для Казахстана больше всего подходит монетарная политика — «таргетирование роста номинального ВВП».
Еще в декабре 2013 года известный американский экономист и профессор Школы государственного управления имени Кеннеди при Гарвардском университете Джеффри Франкель подготовил рекомендации для Казахстана по использованию в монетарной политике Нацбанка «таргетирование номинального ВВП» вместо «инфляционного таргетирования».
Франкель, а также другие известные международные эксперты указывают, что именно сырьевые экспортеры больше всего подвержены инфляции издержек (cost-push inflation), на которую не влияет монетарная политика центрального банка. В качестве основного примера приводится большое падение цен на нефть, которое приводит к девальвации и затем к инфляции. Как говорится в его рекомендациях, с такой инфляцией практически невозможно бороться за счет изменения учетной (базовой) ставки Нацбанка.
Продолжение следует. В следующих статьях речь пойдет о конфликтах интересов в Нацбанке и о зарегулированности финансового рынка Казахстана.
* Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
