Примерно в 1 100 километрах от столицы штата Амазонас вверх по реке на северо-запад, в четырех часах на моторке от ближайшего портового города Табатинга, в амазонской сельве на границе трех государств – Колумбии, Перу и Бразилии – расположилось поселение тикуна – одного из самых многочисленных племен коренных жителей Латинской Америки.
Тикунцы знакомы любителям творчества Жюля Верна по роману «Жангада или 800 лье по Амазонке». Сегодня тикунцы, как и века назад, живут в основном сельским хозяйством, но близкое соседство к городу привело к урбанизации этого народа.
В хижинах местных жителей плазма соседствует с церемониальными алтарями, а заговоры шамана нередко прерываются звонком мобильного телефона вождя. Попугаи здесь шастают по двору вместе с завезенными из города курицами. А краску для традиционного орнамента на лице местные жительницы иногда заменяют губной помадой, заботливо подаренной кем-то из гостей «с большого берега».
Мы тоже не с пустыми руками. Наш проводник и единственный русскоговорящий гид Амазонии Юрий Перов идет впереди нашей группы. За его плечами целый рюкзак сувениров-товаров, на которые мы выменяем сегодня радушный прием для нашей группы. Собирали подарки основательно: на рынке в Табатинге провели добрые три часа. Юрий помогал выбрать нужное: кофе и сахар для дам; рис, рыболовные снасти – в племя; тесак и добротный нож с длинным лезвием – вождю.
Несмотря на близость к городской местности, у тикуна сельскохозяйственное и кустарное производство по-прежнему регулируется водными циклами – как, впрочем, и у других племен, проживающих в бассейне Амазонки.
Потоп, прилив, отлив и засуха определяют, что и где будет выращиваться или производиться. Постоянно выделенных земель под поля в привычном понимании просто не существует. Разлив реки настолько непредсказуем, что через Амазонку существует один-единственный капитальный автомобильный мост. О полях и речи нет. Плодородный слой земли вместе с посевами смывается ливнями. Единственная культура, которая способна выстоять и под проливными дождями, и при засухе – это маниока, кустарный корнеплод, который выращивают чуть ли не на всей территории амазонской сельвы. Маниока похожа на картошку: те же кусты, те же клубни в земле. Существенное отличие – изначально корнеплод ядовит. Чтобы употребить в пищу, маниоку сначала нужно протереть на мелкой терке, потом вымочить в воде, потом проварить несколько часов, потом прогреть и обжарить, далее высушить несколько дней на солнце и снова обжарить до готовности. Полученная сухая масса больше напоминает безвкусные твердые мелкие сухари, которые индейцы едят с основным блюдом – рыбой. Поэтому гостинцам из риса и кукурузной муки местные всегда рады. Если не используют к своему столу, то у соседей крупу всегда можно выменять на что-то нужное.
Как раз к обеду мы дошли до малоки – традиционной общинной хижины, где и принимают гостей. Чтобы поглазеть на «гринго», сбегается сначала малышня, давать им сладости, кстати, можно только с разрешения родителей. Постепенно малока заполняется жителями деревни, которые приветствуют нас, и вождь приглашает к столу. В меню печеная рыба, крокодил, сушеные муравьи и уже упомянутая маниока – точнее, приготовленное из нее блюдо, которое называется фаринья.
Мы, чувствуя расположение вождя, задаем много вопросов. Его ответы очень размеренны, волей-неволей сбиваешь свой ритм городского разговора на неспешное сказочное повествование. Наш проводник Юрий подбирает русские слова для определения отношения местных к техническому прогрессу и современному миру вообще.
Если сократить образные ответы вождя до привычных нам выражений, то резюме нашей беседы выглядит так. Внешнее давление, а оно в любом случае происходит при общении с некоренным населением, изменило пищевые, социальные, технологические и производственные привычки индейцев. Но все же технический прогресс пока уступает народным традициям – они кажутся индейцам более применимыми для выживания близ самой мощной реки мира.
У народа тикуна, как и у других коренных народов, есть экономика, но как она структурирует себя внутренне и как интегрируется в рыночную экономику – это малоизученный предмет. Настолько мало, что нет даже точного определения этому понятию. Сами тикунцы определяют свою экономику тремя «этапами».
Первый этап относится к традиционной экономике коренных народов, которая придерживается принципов взаимности и обмена. Принцип «ты – мне, я – тебе» работает до сих пор. Поэтому, например, один из наших презентов вождю – тесак – был отложен в сторону для подарка «Человеку с большого берега», который стережет его лодку во время отсутствия хозяина.
Во-вторых, адаптация традиционной коренной экономики. Конечно, современные индейцы пользуются и лопатами, и граблями, но никаких удобрений! Все натуральное и только то, на что «согласилась природа».
В-третьих, современная экономика коренного населения строится и развивается в соответствии с потребностями рынка. В частности, спрос на маниоку в Бразилии огромный. Она есть в каждом доме в разных видах, в каждом продуктовом магазине, в придорожных кафе и дорогих ресторанах непременно на каждом столе стоит баночка с этими безвкусными «сухариками». При этом выращивают и обрабатывают ее индейцы и только вручную.
У каждого члена племени есть четкая профессиональная специализация: молодые женщины занимаются маниокой, молодые мужчины – охотой на крупную рыбу пираруку и кайманов. Старшее поколение берет на себя сбыт излишков. Причем данный этап экономического процесса складывался годами: покупают и продают индейцы только у родственников прежних покупателей или продавцов. Бизнес-связи передаются от отца к сыну. Форма за многие десятилетия почти не изменилась, только что расчет нынче, как правило, в деньгах. Монетизация этих экономических отношений произошла примерно в конце 1950-х, когда сформировался город Табатинга.
Близость к городу объясняет ряд особенностей экономики тикунцев. Это племя было одним из первых, кто заменил натуральное хозяйство торговлей. Обмен товарами-излишками здесь давно основан на кумовстве, родстве и взаимных обязательствах между соплеменниками. С «гринго» и «кабокло» (этническая группа в составе бразильцев, португало-индейские метисы) разговор короткий и деловой: мы вам товар, вы нам материальные блага. Исключение делают лишь для приглашенных гостей, о визите которых заранее договаривается проводник.
В то же время не принято покупать что-то друг у друга из «своих». Деньги служат только для взаимодействия с городом, приобретения того, что приносит комфорт цивилизованного мира, но чего сами индейцы не производят. Вождь искренне удивился вопросу о денежных расчетах внутри племени: «Какие денежные отношения могут быть внутри своей семьи?»
