IT-рынок принято разбивать на три сегмента: аппаратное обеспечение («железо»), программное обеспечение (ПО) и IT-услуги.
В Казахстане, по данным IDC, на аппаратное обеспечение приходится примерно 78% рынка. На ПО и на IT-услуги, соответственно, 10% и 12%. То есть при емкости казахстанского рынка в $1,6 млрд IT-услуги «зарабатывают» менее $200 млн.
Официальная статистика, кстати, более оптимистично смотрит на емкость казахстанского рынка ПО. Так, по данным Комитета по статистике МНЭ, в 2017 году он равнялся почти 105 млрд тенге (более $271 млн), показав рост свыше 7%.
Для сравнения: в России доля «железа» в структуре IT-рынка составляет 61,5%, ПО – 14,6%, и, наконец, IT-услуг – внушительные 23,9%. Емкость всего российского IT-рынка в 2018 году, по оценке IDC, достигла $22,6 млрд.
Если взглянуть в масштабе мирового рынка, то тут ситуация такова: по версии Forrester Research, на долю консалтинга и разнообразных интеграционных сервисов приходится 19%, на оборудование – 23,3%, на софт – 21% (остальное – это телекоммуникационные услуги, телекоммуникационное оборудование и т. д.).
Распределение долей в «пироге» рынка можно считать показателем его зрелости. Этот качественный показатель по факту отражает глубину рынка с точки зрения компетенций и наличия спроса на эти самые компетенции.
Говоря другими словами, можно утверждать, что существует зависимость между спросом на крупные проекты и наличием компетенций для их реализации. Говорить об отсутствии таких проектов в Казахстане было бы неправильно. Они есть, но штучные. А это означает, что взращивать собственные, локальные компетенции для реализации таких проектов просто экономически нецелесообразно: штучный спрос, как правило, удовлетворяется за счет импорта.
Что делать?
Предполагалось, что ситуацию в Казахстане исправит внедрение сервисной модели в госорганах, которые традиционно являются крупными IT-заказчиками. В таком варианте госсектор перестает сам строить дорогие IT-системы и переходит на модель потребления того объема услуг со стороны сервис-провайдеров, который необходим в текущий момент. Использование сервисной модели должно было придать ускорение нужным процессам – взрастить необходимые компетенции, создать компании, которые бы и оказывали эти услуги. В идеале – появилась бы конкурентная среда. Внедрение сервисной модели информатизации госорганов преследовало и другую цель – снизить чрезмерное участие государства в экономике. Кроме того, она должна была решить проблему «зоопарка» IT-решений и систем, расходы на поддержку которых постоянно росли.
Но сервисная модель информатизации госорганов не пошла и находится в стадии перезагрузки. Теперь поддержать отечественный IT-рынок должна госпрограмма «Цифровой Казахстан». Оптимисты уже создают инфраструктуру с прицелом в том числе на полноценную реализацию документа.
К таким оптимистам, например, относится Серикжан Кунанбаев, гендиректор Intarget Solution – компании, которая построила ЦОД под Нур-Султаном. Этот ЦОД был назван лучшим IT-проектом 2017 года по версии K-Tech Technology Forum 2018. Кунанбаев считает, что госпрограмма «Цифровой Казахстан» должна стать драйвером качественных изменений на IT-рынке Казахстана. А в числе тех, кто начнет заполнять стойки частных ЦОДов своими серверами, будут и госорганы.
Для справки: инициаторы программы «Цифровой Казахстан» ожидают, что кумулятивный эффект от реализации программы к 2025 году может составить от 1,7 до 2,2 трлн тенге. Общий объем инвестиций запланирован на уровне 310 млрд тенге.
Объективно мы не можем конкурировать в области аппаратного обеспечения, да и в софте – тоже. Поэтому будущее для отечественного IT рисуется довольно ординарным – без взлетов и восторгов. Но, может, тут как раз и есть вся соль – оставить чрезмерные надежды и стать ближе к реальности.
