Почему в казахстанском кинематографе не могут прижиться ужастики
Как сегодня это ни странно звучит, но десять лет назад отечественные кинокритики сетовали, что казахстанскому кино просто как воздух необходимы кинокомедии, тогда был распространен криминальный жанр. Прошли годы – комедиями казахстанских зрителей, мягко говоря, перекормили. И самое время сказать, что настал момент казахстанским кинематографистам хорошенько «напугать» зрителя – в хорошем смысле этого слова.
Заблудившиеся
Надо сказать, что попытки создать отечественные хорроры и триллеры предпринимаются уже без малого десяток лет. Поначалу серьезные кинематографисты боялись освоить этот жанр. Поэтому на постсоветском пространстве зритель познакомился с этим жанром фантастики только в 80-х годах, да и то в подпольных видеосалонах в виде фильмов а-ля «Кошмар на улице вязов».
Тем не менее опыт кинематографисты накапливали, амбиции – тоже. И многие подумали: «Почему бы и нам не попробовать? Что мы, хуже других, что ли?»
Впрочем, первые опыты вынуждали отвечать на последний вопрос скорее утвердительно. Ибо эти попытки были настолько беспомощными, что страшными те фильмы можно было назвать лишь в плане качества, но не художественного наполнения. Особого внимания на них никто не обратил, даже фанатичные ценители фильмов отечественного производства. Речь идет о таких лентах, как «Грим», где рассказывается о съемках фильма ужасов, во время которых актеров убивают по-настоящему. И о фильме «Полигон», где речь идет о злоключениях молодых солдат на закрытом полигоне.
Все эти фильмы были сняты на рубеже нулевых и десятых годов. Тогда, как, впрочем, и сейчас, в кино было немало случайных людей, которым просто захотелось снять кино по принципу «вынь да положи». Пожалуй, единственным положительным опытом в жанре в те годы стал фильм «Заблудившийся» Акана Сатаева. Он во многом держался на харизме и таланте исполнителя главной роли Андрея Мерзликина. Не подкачали и Тунгышбай аль-Тарази и Айганым Садыкова – им в полной мере удалось воплотить образы потусторонних демонических сущностей. Но эта удача стала скорее исключением.
Несколько лет отечественное кино более не обращалось к «страшной» теме. По понятным причинам. Во-первых, справедливости ради нужно сказать, что в Казахстане не так много сильных актеров, готовых на полном серьезе работать в таком сложном жанре. Если в комедии можно выехать на, условно говоря, «кривлянье», в криминале – на внешних данных вроде огромного роста, комплекции, «каменного лица», то в фильме ужасов все несовершенства актерской игры моментально выходят на первый план. Зрителю это видно невооруженным глазом, и профессиональным кинокритиком для этого быть вовсе не обязательно.
Страсти-мордасти
Тем не менее, отойдя от зрительских оплеух, казахстанский кинематограф с середины нулевых вновь пытается освоить это направление. В 2014–2015 годах в прокат вышли ленты «М-Агент» и «Фуга». «М-Агент» снял одиозный режиссер Еркин Ракишев, прославившийся попыткой снять свой ответ скандальному «Борату». В этом ужастике он рассказал о злом духе, живущем в одноименном с фильмом мессенджере. На поверку дух принадлежал убитой женщине, которая с помощью мессенджера заманивала в смертельные сети виновников аварии, в которой она погибла. Для ужастика картина была очень уж бытовой и на грамм саспенса приходилось полкило «страстей-мордастей», характерных скорее для мелодраматических сериалов на казахстанском ТВ. Понятно, что попытки напугать зрителя успехом не увенчались.
В центре фильма «Фуга: дорога в никуда» главная героиня страдает диссоциативной фугой, редким диссоциативным психическим расстройством, характеризующимся внезапным, но целенаправленным переездом в незнакомое место. Оказавшись на новом месте она забывает о себе практически все. Героиня прячется, как ей поначалу кажется, одна в лесу. Атмосферно этот фильм все же продвинулся вперед, но зрители посчитали эту картину каким-то беспорядочным потоком кадров, который неплохой замысел превратил в полную околесицу. Вместе с тем данную ленту можно считать не самой худшей попыткой создать качественный ужастик.
Неудавшийся хоррор
Последняя по времени волна «ужастиков» отечественного производства накрыла наш кинопрокат в последние год-два. Вот только несколько названий: «Проявление», «Караман», «Во мраке», «Заклятие оракула», «Каракоз».
Парадокс в том, что каждый второй создатель подобного рода хорроров провозглашает свой фильм «первым фильмом ужасов в Казахстане».
Так, например, фильм «Каракоз» – попытка создать картину на основе и народного фольклора, и городских страшилок. Авторы решили обыграть такое персонажи, как Жалмауз Кемпир, призрак с Капчагайской трассы и Алма-арасанская дева. Получилось, надо сказать, довольно сомнительно.
Фильм «Во мраке» – это попытка явить зрителю историю о «проклятом месте», находящемся в наших горах. И этот проект больше запомнился зрителю не столько непосредственно «страшилками», сколько сюжетными нелепостями. Например, когда героев, еще даже не прибывших к «проклятому месту», некие демонические силы начинают преследовать уже в городе.
Неплох был фильм «Заклятие Оракула», он довольно интересно раскрыл тему психологических атак. И был все же скорее полноценным триллером, нежели хоррором. Хотя здесь попытка напугать зрителя натолкнулась на другое – уж очень «бедной» была картинка и слишком уж простецкой – работа оператора. Хотя скорее приятно удивили исполнители главных ролей.
Историю, стилистическую схожую с западными «домашними» ужастиками, где кошмар творится в странном доме, создали блогер Нурлан Батыров (выступивший продюсером) и Нияз Абдыгаппар (режиссер) в фильме 2017 года «Проявление». Фильм отличился довольно качественным саспенсом – нагнетанием страха на зрителя, но разрешился крайне неубедительным финалом, который просто списал все странности и пугающие загадки фильма на сумасшествие главной героини. В общем, опять неудача.
Классика… рядом
«Честно говоря, я не вижу никаких предпосылок к тому, чтобы этот жанр у нас сколько-нибудь продвинулся, – говорит кинокритик Карим Кадырбаев. – У нас не умеют работать с этим жанром, поскольку он довольно крепко связан с социально-экономическими подоплеками и нюансами, а у нас про это многие просто не знают. Страна сейчас переживает застойный период, поэтому публика предпочитает смотреть комедии. Лучшие хорроры снимают Норвегия, Япония, США, то есть жители благополучных стран сами ищут какого-то экстрима и адреналина. В общем, срабатывает довольно банальное объяснение наших соотечественников: «Моя жизнь похлеще любого ужастика. Зачем мне его еще в кино смотреть?»
Плюс к этому у «страшного» жанра в США богатая история. Так или иначе в течение долгих лет в нем своей работой отметились такие мастера, как Альфред Хичкок, Стивен Спилберг и Роман Полански. Сейчас этот жанр переживает ренессанс – снова в фаворе «домашние ужастики» типа «Астрала» или «Паранормального явления». Набирает популярность такое относительно новое явление, как «медленный хоррор». К нему относится фильм «Солнцестояние» или первая часть экранизации романа Стивена Кинга «Оно», где 90% всего ужасного происходит в светлое время суток.
Но то США. Однако и в соседней России наблюдается довольно интересная тенденция. И там к этому жанру сейчас неподдельный интерес. В прошлом году в прокат вышли такие проекты, как «Русалка. Озеро мертвых», «Рассвет». Они, надо сказать, стоят на качественно новой ступеньке, чем фильмы в том же жанре, снятые 10–12 лет назад. Есть даже режиссеры, занявшие именно эту площадку. Например, Святослав Подгаевский, снявший вышеупомянутую «Русалку и готовящий сейчас проект «Приворот. Черное венчание». Однако специалисты считают, что едва ли этот опыт можно считать, во-первых, удачным, во-вторых, подходящим для Казахстана.
«Эта аудитория в России есть, но она довольно маленькая, – рассказывает Карим Кадырбаев. – Она в масштабах России и СНГ может отбивать свои небольшие бюджеты, но прокатным прорывом стать не может. В Казахстане же этой аудитории вовсе нет, поэтому и рассчитывать здесь не на что».
Остается лишь идти методом проб и ошибок, чтобы наконец напугать казахстанскую аудиторию в хорошем смысле – страшным и захватывающим сюжетом, а не заштампованным сценарием. И может, когда-нибудь что-то у нас выйдет.
