Как за 20 лет архаизировались нравы казахстанского кинематографа
Сегодня нет лучшего способа снискать добрую дозу хайпа в соцсетях, чем, среди прочего, поднять тему феминизма и эмансипации казахских женщин, сексуальной революции и в ответ получить обвинения в разврате, падении нравов, иначе говоря, в пресловутом уяте. Вся эта ситуация довольно репрезентативно показывает картину: попытки отрефлексировать на тему сексуальной революции, будь то в кино или в общественной жизни, неизменно превращаются во взаимные свары.
На днях один из казахстанских телеканалов вновь начал трансляцию легендарного телесериала «Перекресток» – первой казахстанской мыльной оперы. На будущий год она отпразднует серебряный юбилей своего первого появления на экране. За эти годы сериал стал культовым, даже своего рода легендой для любящих и ценящих Алма-Ату девяностых. А между тем именно на примере этого сериала видно, насколько другим было отечественное кино и телевидение в то время.
Надо сказать, что для тех лет сериал был вполне себе революционным, если учесть, что в сценах изнасилования, которые за 465 серий то и дело случались с главными героинями, режиссеры посмели даже показать обнаженный женский бюст. Конечно, на секунду, но все же!
Что же происходит сейчас? В современных отечественных телевизионных сериалах царит такая свирепая цензура, что для сценариста пробить поцелуй (!) главных героев стало настоящим подвигом. Архаизм настолько воцарился, что кажется, герои этих самых сериалов повторяют опыт непорочного зачатия Девы Марии.
Считается, что такие нравы воцарились из-за того, что аудитория этих сериалов – женщины и девушки из глубокой провинции, для которых видеть даже целующуюся пару – шок. Что уж говорить обо всем остальном? Не хочется проводить прямые параллели, однако нельзя не заметить, что новости о том, как 16–17-летние девушки идут рожать в чисто поле, а то и в дощатый туалет, участились именно с тех пор, как на ТВ закрепились ханжеские нравы. А закрепились они там, похоже, всерьез и надолго. Молодежь и люди средних лет ушли в интернет даже в провинции. Но телесериалы сегодня фактически работают по жанровым законам советского кино 40-х – борьба хорошего с лучшим.
В полнометражном кино дело обстоит несколько лучше.
Но и здесь периодически поднимается шум ревнителями строгих нравов. Парадокс в том, что этот шум в социальных сетях у многих казахстанских кинематографистов вызывает опасения, что если вставить в фильм сколько-нибудь откровенную сцену, сеансы неизменно начнут пикетировать возмущенные активисты, показы будут срывать, а кинопрокатчики, испугавшись всего этого, просто откажут в прокате фильма.
Так, впрочем, однажды уже случилось – в 2012 году, когда публике попытались презентовать эротический киноальманах Жанны Исабаевой «Теряя невинность в Алма-Ате». Тогда в соцсетях поднялась волна возмущения и прокатчики, испугавшись народного гнева, попросту сняли фильм с показа. Для многих эта ситуация стала прецедентом-пугалкой. Хотя в дальнейшем ничего подобного не происходило, а многие картины, причем даже с более откровенным содержанием, выходили на экраны и ни к каким катастрофическим последствиям это не приводило. Причем на экране сцены выглядели эстетично и, выражаясь языком киноведов, были «художественно оправданны». Занятный случай произошел и с картиной Ермека Турсунова «Келин». Но с ней наоборот – шум стал дополнительной рекламой, хотя и в прокате этой ленты не было, многие смотрели ее уже в интернете.
В 2016 году немного «обнаженки» показали в фильме «Токал». Годом позже и вовсе осмелились на ранее неслыханное – героиня Айсулу Азимбаевой ублажала в кадре саму себя в фильме Акана Сатаева «Она». Фильм, к слову, прошел незаметно. А вместе с ним и эта сцена.
В целом можно сказать, что откровенность и эротизм все же пробиваются на отечественные киноэкраны. Правда, возможно, в этом самом пуританстве есть и положительная сторона: все-таки волна пошлостей и непристойностей пока не захватывает экран. По крайней мере, в сексуально-эротичном смысле. Что до остального – вопрос открытый и дискуссионный.
