На днях картина «1917» стала триумфатором BAFTA – премии Британской академии кино и театрального искусства. Там она завоевала семь статуэток, причем собрала все самые престижные награды: Мендеса назвали лучшим режиссером, Роджера Дикинса – лучшим оператором, а «1917» – это одновременно лучший фильм года и лучший британский фильм 2019-го.
Все предварительные премии также получены: у ленты Мендеса «Золотой глобус» – в номинациях «Лучший режиссер» и «Лучший драматический фильм». Режиссер картины получил главную премию Гильдии режиссеров Америки, оператора назвали лучшим на премии Гильдии операторов, а Гильдия продюсеров США назвала ленту лучшей в этом году. Для Мендеса, автора «Красоты по-американски» и двух фильмов о Бонде, это означает одно: в этом году он станет best of the best.
Увы, но, несмотря на полученные награды, поддержку профессионального сообщества, все техническое великолепие и исключительную операторскую работу 14-кратного номинанта на «Оскара» Роджера Дикинса, картина Мендеса о событиях на Западном фронте времен Первой мировой войны получилась хоть и весьма впечатляющей, но довольно бездушной и оттого эмоционально не трогающей.
В какие-то моменты зрителя не покидает ощущение, что он – участник эффектной компьютерной игры, где у героя одна цель – добежать до нужного пункта через горы человеческих трупов, жирных крыс, мертвых лошадей, пикирующих самолетов и подлых Гансов (так называют там фашистов) и остаться если не целым и невредимым, то хотя бы живым.
Отличие здесь одно: дополнительной жизни у героев нет, второго шанса уже не будет.
Сюжет «1917» можно уместить в один абзац: два младших капрала, хорошо читающие карты – Том Блейк (Дин Чарльз-Чепмен) и Уильям Скофилд (Джордж Маккей), – получают от начальства сложное задание. Они должны прорваться через опасную территорию к своим войскам, расположенным в девяти милях, и предупредить их о том, что наступление нужно отложить – немцы заготовили ловушку. Если парни не успеют, то 1 600 человек, в том числе и родной брат одного из капралов, погибнут.
Собственно, весь фильм – ни что иное, как путешествие сквозь вражескую территорию, военное роуд-муви, в котором все как в кошмарном сне: кругом ад, все горит, плавится, смердит трупами и разлагается, а они бегут от пуль и обезумевших от войны людей, которые все время пытаются их убить. И нельзя остановиться ни на секунду, во-первых, потому что враг не дремлет, а во-вторых, нужно успеть доставить приказ до рассвета и начала военной операции.
Главный недостаток картины «1917» и одновременно ее достоинство, как бы это ни странно звучало, – игнорирование приемов классической драматургии, во всяком случае в том их экранном виде, к которому мы привыкли. Здесь нет никаких специально вложенных антивоенных и гуманистических месседжей, душещипательных сцен и трогательных прощаний. Умирают здесь не как в кино, а как на войне – быстро и без излишних сантиментов: только что человек рассказывал о своей жизни, одна секунда – и его уже нет, зритель даже не успевает включить эмпатию и проронить хотя бы скупую слезу.
Но если при просмотре фильма не пытаться подключать свое рацио, не вспоминать другие военные драмы (а потрясающих фильмов на эту тему немало), не придираться к вторичности использованных образов, а воспринимать «1917» как фильм — ощущение, как фильм-катастрофу, то можно выйти после сеанса под большим впечатлением. Ведь благодаря безупречной, почти «бесшовной» работе 70-летнего корифея, оператора Роджера Дикинса на поле боя не британские капралы, а ты.
Эффекта присутствия Дикинс добивался непрерывным дублем (на самом деле там есть незаметные монтажные склейки). Киноэксперты в один голос твердят, что для того чтобы снимать кино одним дублем, режиссер должен иметь крепкие…назовем это нервы. Так вот, у Дикинса крепкие нервы – многократный номинант «Оскара», получивший заветную статуэтку лишь однажды – за киноленту «Бегущий по лезвию 2049», на этот раз расстарался так, что наверняка получит и второго «Оскара» в этом году.
При всей эмоциональной холодности и вторичности картины драма Мендеса в каком-то смысле революционная: она, как и ее герой в одной из финальных сцен, бежит не вдоль, а поперек всего и задает тренды кинематографа будущего. Чтобы там ни говорил Скорсезе, а кино все больше превращается в аттракцион, только у Мендеса этот аттракцион вышел страшным и бессмысленным, как и сама война. В «1917» нет никакой романтизации военной тематики, война там – это горы трупов, бесчисленные смерти и страх, страх, страх. Да и героев здесь не воспевают и почти не благодарят, но они все равно делают свою работу, чего бы им это ни стоило. Что же, наверное, это лучшая превентивная мера от желания еще раз повоевать.
