Принятие документа под названием «Стратегические направления развития евразийской экономической интеграции до 2025 года» должно было стать главным итогом заседания Высшего Евразийского экономического совета. Однако обсуждение проекта выявило серьезные противоречия в позициях участников ЕАЭС.
Заседание Высшего Евразийского экономического совета на прошлой неделе вызвало достаточно бурную реакцию и оживленную дискуссию в казахстанском сегменте социальных сетей. Некоторые эксперты даже сделали выводы о резком изменении позиции Казахстана под руководством Касым-Жомарта Токаева по отношению как к самому Союзу, так и к идее евразийской интеграции. Однако для тех наблюдателей, которые внимательно следят за ходом проекта, ничего неожиданного не произошло.
Во многом такой реакции публики поспособствовал формат мероприятия. До этого, за исключением апрельской встречи глав государств ЕАЭС, саммиты традиционно проходили очно и состояли из двух частей. Одна – открытая для прессы встреча в узком кругу, на которой руководители государств обменивались традиционными приветствиями и говорили о важности поднимаемых на саммите вопросов. Вторая – встреча в расширенном формате, где эти вопросы и проблемы обсуждались по существу. Вторая часть, как правило, была закрытой. В этот раз из-за того, что мероприятие проходило в режиме онлайн, обе части решили совместить и сделать открытыми. Соответственно, все разговоры и оценки, звучавшие раньше за закрытыми дверями, стали достоянием общественности.
Концептуальные различия
Следует напомнить, что принцип, по которому развивается евразийская интеграция, можно охарактеризовать как путь от простого к сложному. При создании ЕАЭС стороны изначально договорились начать интеграцию с тех секторов и отраслей экономики, где существовало наименьшее количество проблемных и спорных, а также чувствительных для той или иной страны вопросов.
На этот этап отводились первые пять лет. На вторую пятилетку, 2020–2025 годы, были запланированы вопросы создания единого финансового рынка, единого рынка энергоносителей и так далее.
Однако уже в процессе первого этапа, помимо появления взаимных претензий и упреков, выявились два разных по идеологии подхода к процессу. Один условно можно назвать белорусским, второй – казахстанским. Позиция и подход России были плавающими, по каким-то вопросам она поддерживала Беларусь, по каким-то – Казахстан.
Если белорусский подход предполагает максимально жесткую интеграцию, чуть ли не создание наднационального Госплана, то казахстанский подход подразумевает скорее либеральный вариант, при котором наднациональным структурам передается максимально умеренный набор полномочий. Эту позицию, которая нашла отражение в выступлении Касым-Жомарта Токаева на прошедшем заседании, казахстанская сторона высказывала и ранее.
Еще осенью прошлого года вице-министр торговли и интеграции Жанель Кушукова прямо заявляла: «Документ должен учитывать интересы всех стран ЕАЭС, и главным условием является сохранение экономической составляющей евразийской интеграции. В этой связи казахстанская сторона продолжит обеспечение сохранения статуса Союза как международной организации, нацеленной только на экономическую интеграцию».
Токаев, выступая в прошлом году на аналогичном саммите в Ереване, заявил: «Мы создали необходимую нормативную базу для свободной торговли. Но на практике желание защитить позиции своих товаропроизводителей на национальных рынках в отдельных случаях превалирует над целями и задачами интеграции. Вводятся различные экспертизы, дополнительные требования на региональном уровне, негласные распоряжения. Усугубляет ситуацию то, что введение таких ограничений подробно освещается в средствах массовой информации государств-членов. Тем самым вызывая недоверие к интеграции и, может быть, ее дискредитацию».
Учитывая разность концептуальных подходов и накопившийся объем взаимных обид, крайне малой представлялась вероятность, что стороны сумеют выработать устраивающие всех без исключения решения за столь короткий срок. Особенно если вспомнить опыт разработки союзного договора.
Что предложила ЕЭК
Сам по себе подготовленный Евразийской экономической комиссией документ состоит из 326 мер и механизмов, уточняющих и расширяющих положения Декларации о дальнейшем развитии интеграционных процессов в рамках ЕАЭС 2018 года.
Документ условно можно поделить на три части. Одна из них касается мероприятий по устранению уже существующих ограничений, присутствующих на внутреннем рынке Союза. Имеются в виду различные барьеры и изъятия. Устранять ограничения предлагается за счет утверждения соответствующих дорожных карт один раз в два года.
Другая часть мер, содержащихся в документе, относится к гармонизации технического регулирования и стандартов.
Что касается третьей части, то участникам ЕАЭС предложено подписать соглашение о регулировании оборота той продукции, которая пока не попадает под требования единых регламентов, а также исключить дублирующие требования.
Как следует из выступлений президентов стран – участников ЕАЭС, все они в той или иной степени были недовольны отдельными положениями документа. По словам председателя Коллегии ЕЭК Михаила Мясниковича, во время обсуждения и подготовки документа на различных уровнях был очень широкий разброс мнений и «то, что удалось согласовать, – это компромисс».
Так, например, президент Кыргызстана Сооронбай Жээнбеков предложил наделить членов ЕЭК правом обращения в судебные органы в случае игнорирования участниками Союза установленных требований. По его словам, это необходимо «для эффективности выполнения задач по устранению барьеров внутри ЕАЭС». Казахстан против такого решения.
Газ раздора
Принципиальным моментом, во многом объясняющим столь быстрое вынесение документа на Высший экономический совет, а также анонсирование его принятия главой ЕЭК, представителем Беларуси Михаилом Мясниковичем, являлся пункт, на котором настаивали белорусская и армянская стороны и с которым были принципиально не согласны россияне и Казахстан. Он касается тарифообразования и цен на общем газовом рынке. Владимир Путин вообще предложил принять стратегию, исключив из нее это положение. «Имеется формула, которую поддерживают три страны, – Россия, Казахстан и Киргизия. Подходы к ценообразованию на газ можно было бы определить позднее на переговорах по формированию общего рынка газа ЕАЭС», – отметил он. По его мнению, «единый тариф может быть реализован лишь на едином рынке с единым бюджетом и единой системой налогообложения».
В результате предложение Токаева отложить принятие документа на осень, в формате офлайн, а пока отправить его на доработку стало своего рода компромиссом. С ним, после того как стало ясно, что пункт по газу не проходит, вынужден был согласиться и Александр Лукашенко, резюмировавший, что подготовленный документ не имеет срочных к реализации предложений: «Это стратегия, поэтому спешить некуда, за исключением пункта по природному газу. И то, даже если мы примем в такой формулировке по природному газу решение, это не конкретное решение, за ним будут следовать конкретные переговоры».
На двоих или на пятерых
Принципиально важным в выступлении президента Казахстана стало не то, что он не согласен с немедленным подписанием документа, а его изложение принципов дальнейшей интеграции. Касым-Жомарт Токаев заявил, что двустороннее сотрудничество между странами Союза многогранно и затрагивает практически весь спектр экономических, социальных, гуманитарных отношений.
«Рассмотрение этих вопросов в пятистороннем формате с привлечением Евразийской экономической комиссии может затруднить их практическую реализацию. Включение в полном объеме таких вопросов, как здравоохранение, образование и наука, в сферу компетенций Евразийской экономической комиссии может существенно поменять ее экономическую направленность, другими словами, будет противоречить сути Договора о создании ЕАЭС от 2015 года», – считает Токаев.
По его мнению, интеграционная работа должна учитывать особенности национальной правовой системы и исходить из принципа «необходимой достаточности» при рассмотрении вопросов гармонизации и унификации национальных законодательств.
«Предлагаемые в Стратегии «гармонизация и унификация» законодательства, в части установления правовой ответственности – административной и уголовной, в ряде отраслей (речь идет о таможенном деле, техническом регулировании, защите прав потребителей), на наш взгляд, пока не отвечают принципу разумной достаточности. А это приведет к отторжению Стратегии национальным общественным мнением, поскольку Стратегия ограничит суверенные права правительств и парламента», – подчеркнул Касым-Жомарт Токаев.
Иначе говоря, он повторил уже высказанную в прошлом году в Ереване позицию, что ЕАЭС как минимум рано расширять и дополнять список секторов интеграции. Необходимо решить проблемы, которые обнаружились уже сейчас, и действовать, не выходя за рамки Договора о Евразийском экономическом союзе. «Нам предстоит внести свежую струю в развитие экономической интеграции при неукоснительном соблюдении буквы и духа Договора о Евразийском экономическом союзе», – заявил он 1 сентября 2019 года. А сотрудничество можно развивать и на базе двусторонних договоров.
