Что не так с экранизацией средневековой поэмы

В казахстанский прокат вышел самый красивый и нелепый фильм осеннего сезона – это «Легенда о Зеленом Рыцаре» с Девом Пателем в главной роли. Картина спорная – одни сомневаются в ее художественной ценности (как, признаться, и автор рецензии), другие от фильма в восторге. 

«Легенда о Зеленом Рыцаре» – это причудливая сказка о мужских слабостях и поисках в себе героя. Те, кто вошел в лагерь восторгающихся этим творением, придумали уже десятки интерпретаций того, что происходит в нем на самом деле, в чем смысл и как это все правильно понимать. Однако для начала сюжет – спойлеров очень много, но в этом произведении они не имеют важного значения. 

Рыцарский путь

Знаменитый сэр Гавейн, рыцарь Круглого стола, родственник короля Артура, любитель вина и женщин (Дев Патель) оказывается на рождественском пиру в Камелоте (так называют замок короля Артура – вдруг кто запамятовал). Рыцари веселятся – едят и рассказывают друг другу про свои ратные дела, но посреди празднества в зал врывается зеленый всадник. 

Странный гость с внешностью деревянного Грута из «Стражей Галактики» (только размером побольше) въезжает в пиршественный зал прямо на лошади, предлагает смельчакам поединок и обещает отдать свою секиру тому, кто его победит. Но с одним условием: через год они встретятся снова, для реванша, но уже на территории зеленого гостя. 

Сэр Гавейн отсекает голову наглецу (без какого-либо сопротивления со стороны последнего), а тот, хохоча и взяв свой череп под мышку, удаляется. И тут все понимают, что незваный гость всех обхитрил и рыцарь вообще-то приглашен на свою казнь. 

Гавейн как человек слова через год едет исполнять обещание и кого только по пути не встречает: молодых разбойников во главе с героем Барри Кеогана, депрессивных великанш, погруженных в себя и бредущих неизвестно куда, девушку, которая просит достать ее голову из пруда, странного лорда с гомосексуальными наклонностями и похотливой женой (речь о Бертилаке) и т. д.. Супругу Бертилака играет Алисия Викандер (она исполнила и вторую роль – девушки из борделя, подруги Гавейна). 

Так и бредет наш герой, нарываясь то на одних, то на других, пока не доходит до зеленого чудища, общение с которым напоминает сеанс с очень дорогим психотерапевтом. Результат лесной психотерапии – Гавейн переоценивает собственную личность, и выводы его не радуют – не рыцарь он, а непонятно кто. Сэр Гавейн принимает самурайское решение, тут и сказке конец (если не считать сцены после титров). Впрочем, можно и интерпретировать по-другому – мол, не конец это был, а всего лишь страшное видение о возможном будущем. Но как на самом деле было задумано, история умалчивает. 

Вообще-то некоторые из безумных приключений, упомянутых ранее – например, визит Гавейна в замок Бертилака и его жены, номинально есть в оригинальной поэме XIV века «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь», но они либо выдернуты из контекста, либо встроены в сюжет фильма так, что материал не работает должным образом. Никакой притчевостью и метафоричностью там и не пахнет. Увы, у автора этой спорной картины – американского режиссера Дэвида Лоури, на наш взгляд, не получилось дать легенде настоящую новую жизнь. Он не смог создать складную и современную притчу о пути рыцаря, который проходит все испытания, несмотря на свои страхи и искушения, понимает цену рыцарства и мужских поступков, и вскрыть внутренний мир человека, о котором слагают легенды. Якобы это только в эпосах все рыцари без страха и упрека, а на самом деле это может быть даже слабый человек, которого вынудили совершить подвиг. 

Видно, что режиссер стремился к этому как мог – к примеру, в одном из интервью Лоури признался, что монтировал одну сцену аж 15 (!) месяцев. Но получилось ли? Его «Легенда о Зеленом Рыцаре» – это неуклюжая, пафосная, местами будто бы совершенно бессмысленная история в средневековом антураже, хотя и признаем, что очень красивая. Там великолепная работа художников, костюмеров, декораторов и оператора Эндрю Дроза Палермо, сумевшего передать все оттенки зеленого и устроить пир цвета и света.

Идейное расхождение

Если произведение такое плохое, почему полярных мнений так много – и резко положительных, и резко отрицательных? Попробуем разобраться. Во-первых, в европейской литературе, особенно англоязычной, история сэра Гавейна и его встречи с Зеленым Рыцарем так популярна, что с ней знакомы все, а не только любители артурианы, как у нас. Поэтому когда там видят очередное чересчур вольное произведение на эту тему, переворачивающее все с ног на голову и намеренно опускаю­щее какие-то важные детали или придумывающее то, чего не было, для зрителей это скорее любопытная головоломка и поле для собственных импровизаций на заданную тему, этакий «зеленый квадрат». То есть, что для одних – сюжетная дыра, для других – поле для фантазий, ведь интерпретировать самому всегда увлекательно. 

А вот для тех, кто о Гавейне ничего не знает и видит эту историю впервые, весь фильм превращается в набор плохо связанных друг с другом сцен. Но разве не должен хороший автор экранизировать средневековую историю так, чтобы и сейчас всем все было понятно и интересно? К тому же полны гнева и многие фанаты поэмы, ведь так переврать – это ж умуд­риться надо. Ладно, пусть сэра Гавейна играет британский актер индийского происхождения, прославившийся в «Миллионере из трущоб» Бойла, это еще как-то можно принять, учитывая запрос современного общества на расовое разнообразие. Но почему мать Гавейна (ее играет Сарита Чоудхури) у Лоури – это собирательный персонаж, и не только мать, но еще и та самая фея Моргана, вызвавшая смертельно опасного Зеленого Рыцаря? Получается, мать хотела смерти сына или, может, так добивалась его взросления и сепарации? А лорд Бертилак, который в поэ­ме и есть Зеленый Рыцарь, в фильме как будто случайный персонаж (о том, кто он на самом деле, там ни слова), поэтому и истинный смысл тех поцелуев в его замке никто не поймет. 

Лоури пытается выкрутиться и оправдать панибратское обращение с оригиналом – например, своих героев оставляет без имен, у него это просто архетипические образы: не Артур, а Король, не Гвиневра, а Королева, не Бертилак, а Лорд и т. д. Но только это не сильно работает.  

Во-вторых, приемы артхаусного кино в экранизации рыцарских романов, вещь, безусловно, любопытная, но спорная. Взять хотя бы нарочито медленный темп повествования. Если, смот­ря очередную фестивальную новинку, ты спокойно принимаешь пятиминутную сцену сна героини, в которой абсолютно ничего не происходит, – она спит, то в истории, разворачивающейся в героическом Средневековье, хочется чего-то поживее. «Но ведь в Средние века время тянулось как будто бы медленнее», – попытается оправдать это кто-то из зрителей. Возможно, но интереснее то от этого происходящее на экране не становится. 

Самый известный фильм Лоу­ри – «История призрака» с Кейси Аффлеком и Руни Марой – намеренно нарушал законы жанра и выглядел очень оригинально за счет наивного образа привидения, там оно представляется как в детских страшилках – существом, покрытым белой простыней. Но если в камерном артхаусном фильме такие шалости только на пользу, то в большом средневековом эпосе подобные приемы выглядят несуразными. Впрочем, и здесь найдутся оппоненты, разве Средневековье – это не время, в котором жили драконы, орудовали ведьмы, а животные были сплошь говорящими? Там любая несуразица будто бы часть быта. 

И, наконец, третья причина таких бурных дискуссий – это деконструкция института рыцарства и собственно новое понимание таких слов, как «мужество» и «герой». «Это первая честная история о том, что чувствует мужчина, совершая подвиг», «это симпатичная баллада о простом парне, как все мы: обыкновенном разгильдяе и прожигателе жизни, у которого много страхов и комплексов». Судя по всему, главный акт рыцарства здесь заключается в признании себе в том, что ты не рыцарь. «Герой может проваливать рыцарские испытания одно за другим, но он все равно имеет смелость идти дальше, и надо отдать ему должное, ведь по сути он торопится не на встречу к принцессе, а к своей смерти». 

Как бы ни интерпретировали «Легенду о Зеленом Рыцаре», называя ее и курсом молодого бойца средневекового инфантила, и историей о личностном росте, и притчей о цикличности жизни, и метафорой настоящего мужества без пафоса и героического ореола, и экологическим манифестом, где Гавейн – это образ всего человечества, а Зеленый Рыцарь – это мать-Природа, сколько бы ни существовало трактовок – все они натянуты. 

И вот вам всего один факт в подтверждение: о сцене после титров, в которой девочка (предположительно, дочь Гавейна) играет с его короной, фанаты фильма каких только теорий не выдвинули – кто эта героиня и какой месседж эта сцена несет. А правда оказалась проста – оператор фильма случайно снял эту сцену с юной актрисой, а Лоури весьма очаровался ею и поставил после титров. И неважно, что это ничего не значит – зрители обязательно придумают.