Фильм «Три» — это первое совместное производство кинокомпаний Казахстана, Узбекистана и Южной Кореи. От Казахстана приняли участие популярные актеры (Аскар Ильясов, Жандос Айбасов, Самал Еслямова), узбекских кинематографистов представил режиссер Руслан Пак (он вырос и состоялся в Узбекистане, а теперь стал гражданином Южной Кореи), а от корейской стороны были, в основном, технические специалисты. Коллаборация стала любопытным опытом для всех трех сторон. Но помогло ли это создать суперхит? Спойлер — нет.
Съемки картины «Три» проходили в 2019 году в Алматы, через год состоялась ее премьера на знаменитом Пусанском кинофестивале в Южной Корее. Лента стала победительницей программы для молодых кинематографистов New Currents. Через год ее показали в программе «Русский след» Московского международного кинофестиваля, а также на фестивале «Киношок», где она взяла спецприз. Увы, даже наличие статуэток и призов совсем не гарантирует, что картина хороша, Kursiv.media попытается объяснить почему. Внимание — будет множество спойлеров и подробный пересказ некоторых сцен.
О чем история
Триллер Руслана Пака вдохновлен судьбой знаменитого казахстанского людоеда — Николая Джумагалиева, жителя села Узунагач Алматинской области, который в 80-е годы терроризировал всю округу, пока его не выследили и не поймали. Сейчас он содержится в психиатрической клинике для особо опасных преступников в поселке Актас Талгарского района. Он регулярно просит о смертной казни (ему отказывают) и пишет протесты начальству — маньяк запрещает местным СМИ вспоминать его историю. Как видите, не помогает.
«Три» — это история молодого казахского следователя Шера (Аскар Ильясов), который приходит на практику в милицию в неспокойные времена — в Каскелене завелся людоед. Серийный убийца Каражанов (Жандос Айбасов) нападает на женщин, расчленяет их, ест, а ненужные ему части выкидывает, позже по всей области находят останки жертв. Народ в шоке, женщины боятся выйти на улицу, а милиция пока разводит руками. Шер оказывается не только свидетелем злодеяний маньяка, но и его жертвой — его старшая сестра (Самал Еслямова) пропадает как раз в то самое время, когда Каражанов кулинарничает.
Достоинства картины «Три»
Фильм начинается с титра о том, что лента сделана из большой любви к Казахстану. Хочется пошутить на тему своеобразного представления о любви, но, вероятно, имелась ввиду симпатия к казахстанским кинематографистам. Наши актеры (помимо вышеперечисленных там получили свои роли еще и отличные характерные актеры Ержан Тусупов и Нуржан Садыбеков) — это действительно лучшее, что есть в картине «Три». Каст в фильме роскошный, актеры выложились как могли (к слову, один из образов был воплощен недавно ушедшим из жизни россиянином Игорем Савочкиным), но это не помогает. К примеру, инфернальному здесь Жандосу Айбасову нечего играть, потому что его герой-людоед не более чем кровавый фон. Талантливый Аскар Ильясов, на котором все здесь держится, при правильном сценарии мог бы выдать незабываемый актерский перформанс. А показывает лишь неплохую игру. Все это похоже на урок всем молодым режиссерам — не стоит собирать топ для первого киноопыта.
В однозначные плюсы проекта можно записать всю техническую часть: труд операторской группы, художника-постановщика (Азамат Конакбаев), осветительной и звукозаписывающих команд, гримеров, каскадеров, кинологов. Все это сделано великолепно. Благодаря этому создателям удается создать зловещую атмосферу и какое-то время подержать зрителя в напряжении.
Нужно ли это смотреть?
Картина «Три» состоит из трех неравных глав: «ищи», «смотри», «забудь». Если вы думаете, что главы соответствуют классической трехактной структуре повествования — экспозиция (то есть завязка), борьба и развязка, то вы ошибаетесь. У Руслана Пака первая часть (которая должна по закону жанра идти не больше 20 минут при полуторачасовом фильме) идет час с лишним, за этим следует небольшая попытка раскачать историю, а затем скоропалительный финал, озаглавленный не иначе как «забудь». Действительно, зрителю ничего не остается, как забыть увиденное. Глубины в этой кровавой истории получается не так много. Жаль.
Сама тема появления людоеда, которого в «идеальном» советском обществе «не могло быть» и из-за поимки которого на самом деле уволили много сотрудников органов внутренних дел, очень интересна. Но автор почему-то не делает эту историю главной, не рассуждает, как мог родиться каннибал в обществе, в котором все с самого детства на виду, что к этому привело и почему, а зачем-то концентрирует свое внимание на подробностях дел преступника. Режиссер как будто не может определиться, что у него главнее — история следователя, который ищет людоеда и сталкивается с системой, отрицающей наличие маньяков в советском обществе или история самого каннибала?
Кажется, «Три» больше похож на первую серию сериала, которую по каким-то причинам смонтировали с финальным эпизодом сезона. В начале автор долго и подробно вводит зрителя в эпоху и создается впечатление, что там очень много лишнего. Чего только не намешали в эту историю — и амбициозных следователей, и старых дев, и мужчин с расстройствами психики, которые не смогли защитить своих женщин, и безбожников-коммунистов, и батюшек, которые подсовывают Библию милиционерам, и советских детей. К примеру, взять довольно подробные сцены, где детвора играет то в подъезде, то во дворе на выбивание. Зачем они? Ностальгия по детству — это прекрасно, но здесь совершенно не нужно, оно никак не двигает сюжет. Да, именно дети находят голову первой жертвы, но тогда надо было с этого и начинать — с их игры за гаражами, без всего остального, и больше внимания уделить истории главного героя.
Кто такой Шер?
О Шере мы практически ничего не знаем, кроме того, что они с сестрой сироты. Почему он решил стать следователем, какая драма, черты характера или мечты привели его в органы внутренних дел, непонятно. Чем он живет, кого и что любит неизвестно.
Его отношения с сестрой хоть и обозначены довольно хорошо, но изображены без психологизма. К примеру, в фильме говорится, что она ему как мать — воспитала его и вырастила, а он, конфликтуя с ней, ругается безо всякой субординации. Шер говорит родственнице, что она его достала, что ей явно не хватает мужика и чтобы та занялась наконец свой личной жизнью, накрасила губы и вышла куда-нибудь (это когда по вечерам все сидят дома, боясь маньяка). Представить казахского братишку, упрекающего старшую сестру, занявшую место мамы, в отсутствии сексуальной жизни, довольно сложно, тем более, в Казахстане 80-х годов. В СССР, как мы помним из советской передачи, «секса нет (не было)», в том смысле, что это открыто не обсуждалось, как сейчас. Эта ссора скорее из современности.
Как изменился герой Ильясова от начала картины к ее финалу? Что произошло в его душе, кроме разочарования в профессии? Стал ли он сам элементом системы насилия? Зрители этого так и не поймут.
Не верим
Надо сказать, что в фильме очень много деталей, которые мешают поверить в происходящее на экране. К примеру, у парня пропала любимая сестра, перед которой он чувствует себя виноватым, и пропадает она в момент, когда по округе рыщет каннибал. Шера отсылают домой и он послушно там сидит с папками дела, иногда отрываясь на то, чтобы полить цветы. Не самое подходящее время для растениеводства, не находите? Брат, несмотря на статус стажера, скорее всего, бы находился там, где все его коллеги, на предполагаемом месте преступления, в ближайших лесопарках, он бы сидел даже в опорном пункте милиции, но не дома с лейкой. А его полученная на задании травма из разряда легких и работе бы не совсем помешала.
Другой эпизод — увидев серьги своей сестры на родственнице людоеда, он спрашивает, где она их взяла, а услышав ее вранье в ответ, он говорит ей: «Вы свободны!». Не нужно быть знатоком человеческой психологии, чтобы понять, что он ответил бы ей совершенно не так. Или еще одна сцена — милиционеры замечают подвал, где мог бы прятаться Каражанов, они вместо того, чтобы открыть его (все домашние подвалы легко отворяются), начинают рубить пол. Топор откуда-то находится, а крышка от подвального люка почему-то нет. Окей, спишем на то, что парень был в состоянии аффекта.
А сцена, где сбежавший из-под ареста людоед обнаруживается на следующий день в поезде в белоснежной рубашке с гитарой? Когда у него было время принарядиться и проникнуть без документов в поезд? Даже если по сценарию было задумано, что происходит это не на следующий день, а намного позже, то поверить в то, что беглец, которого разыскивает вся казахстанская милиция, будет сидеть с гитарой, привлекая к себе внимание всех, решительно невозможно. Сцена, когда милиция приезжает с обыском — как из анекдотов, они громко включают сирены, выходят из машин, собираются у забора и совещаются, чтобы преступник, тем временем, видимо, сбежал. Как так вышло у авторов непонятно, ведь видно, что они старались быть точными и были внимательны к антуражу, раздобыли даже портреты Дзержинского для кабинетов милиции — говорят, именно он создал современную структуру МВД и почитаем в этих кругах до сих пор.
Три причины ругать фильм «Три» — это слабый сценарий, амбициозная, но неопытная пока режиссура и неоправданное обращение к известной истории, которое отчего-то выглядит как попытка примкнуть к хайповой теме. Это похоже на фильмы, которые подаются зрителям как картины о Викторе Цое, но к Цою не имеющие отношения. К примеру, в «Цое» Алексея Учителя от музыканта в фильме присутствует только его тело, которое везут из Юрмалы в Ленинград. А «Лето» Серебренникова рассказывает скорее о Майке Науменко, чем о Цое, хотя промоутировали эту историю именно через солиста группы «КИНО». «Три» вдохновлен Джумагалиевым, но сам маньяк там как будто бы совершенно не нужен.
Кроме того, в своих интервью режиссер фильма «Три» Руслан Пак говорил, что не хочет заострять внимание на насилии, но по факту там его немало — отрезанные головы, выбитые глаза, зачитывание тошнотворных дневников каннибала с описанием подробностей его преступлений. Недавний успешный сериал Алишера Утева «5:32», который рассказывает о серийных убийцах также изобилует жестокими сценами, но он снят для интернета, а «Три» все-таки для большого экрана. В остромодном корейском кино насилия всегда было много и никого оно не смущает, но наверное потому, что оно всегда драматургически оправдано. К примеру, если полицейский истязает свою жертву, то из-за того, что он в ярости — тот убил его жену, теперь он его преследует и будет мучить до конца жизни. В «Три» оправдана жесткость только финальной сцены, во всем остальном мы не увидели других причин для страшных кадров, кроме как шокировать публику.
Несмотря на жесткую рецензию, «Три» — это далеко не самая худшая картина, выпущенная в Казахстане — видели и похуже. Критика скорее связана с разочарованием от проекта — с продюсерской точки зрения он выглядит более чем успешным. Главная его миссия, наверное, в том, чтобы показать, что в копроектах казахстанские кинематографисты могут быть самой сильной ее частью.
