Потребительское поведение казахстанцев на фоне экономических и политических коллизий противоречиво. «Мировой экономический и политический кризис сделал потребительское поведение казахстанцев парадоксальным: стремление экономить растет вместе с ростом потребительских расходов» – таков один из ключевых выводов, сделанных Центром социологических и маркетинговых исследований BISAM Central Asia по результатам опроса казахстанцев.
Январь уходит в тень
Нынешний год для казахстанцев начался с трагических январских событий. Однако дезорганизация мировой экономики и международных отношений вследствие российско-украинского конфликта заслонила восприятие казахстанцами даже январских событий. Если о сильном или заметном влиянии на их жизнь январских событий заявили 44% респондентов, то сильное или заметное влияние антироссийских санкций ощутили 53% опрошенных.
Главной проблемой, беспокоящей наших респондентов, оказался рост цен. В предыдущие годы лидером в списке главных проблем всегда было состояние здоровья и качества медицинских услуг. Сегодня здоровье больше других проблем волнует только тех, кому за 60 (73,8% ставят его на первое место). Остальные возрастные группы более всего обеспокоены ростом цен.
Встревожены ростом цен в наибольшей мере жители Нур-Султана (три четверти опрошенных в столице). Выделяются в этом плане также Алматы и Караганда (более 71% респондентов).
В опросе, проводившемся BISAM ранее, 83% респондентов связали рост цен на продукты питания, прежде всего, с кризисными явлениями в мировой экономике, порожденными российско-украинским конфликтом и антироссийскими санкциями. 67% назвали эти факторы как причину роста цен на непродовольственные товары.
Судя по мнениям опрошенных, рост цен в корне изменил тренд потребительского поведения: оно теперь определяется стремлением к максимальной экономии. Однако рост цен оказался настолько велик, что никакая экономность не помогает: казахстанцы вынуждены увеличивать расходы на продукты, товары и услуги.
На жесткий режим экономии перешли около 40% опрошенных и чуть меньше – на умеренный режим. Лишь пятая часть обходится без усиленной экономии. Естественно, что переход к экономичной модели потребительского поведения более характерен для семей с невысокими доходами. Однако и в группах с относительно высоким месячным семейным доходом (от 500 до 750 тыс. тенге) на режим жесткой экономии перешла четверть опрошенных. Тренд бережливого потребления охватил заметную часть среднего класса.
Как бы люди ни пытались экономить, они вынуждены увеличить расходы на еду (61,6%), хозяйственные товары (43,7%), лекарства и лечение (42,3%) и коммунальные платежи (40,1%). В то же время респонденты сообщают, что продолжают тратить на посещение кафе, ресторанов, кинотеатров и мест отдыха (27,8%), а также на досуг (25%), тем самым стараясь сохранить качество жизни.
Будем оптимистами
Несмотря на осознание серьезных экономических трудностей и реальное ухудшение материального положения, в оценках казахстанцами текущей ситуации преобладает умеренный позитив. Выражено доминирует оценка «Все не так плохо и можно жить». Однако нельзя игнорировать достаточно высокий потенциал недовольства в группах с низким и даже частично со средним доходом.
В группах с доходом до 100 тыс. тенге тех, кто терпит, чье терпение уже на исходе и кто уже не может терпеть, в совокупности насчитывается около 45%.
В целом по массиву таких респондентов около трети. Это означает, что сложившаяся ситуация требует серьезного пересмотра представлений о черте бедности. По крайней мере, о снижении покупательной способности она свидетельствует однозначно.
Однако столь же однозначно можно констатировать и отсутствие массовой паники в связи с возникшими экономическими трудностями. Есть ли при этом основания опасаться публичных протестов, в том числе и с выходом за ненасильственные рамки? Примерно 9% тех, чье терпение уже на исходе, и около 3% тех, у кого терпение иссякло – это серьезный протестный потенциал.
В сложной ситуации казахстанцы не утратили присущего им оптимизма, который является важным фактором их потребительского поведения.
В международных опросах Gallup International (BISAM является оператором этих опросов по РК) Казахстан неизменно занимал места в топ-10, а иногда и в топ-5 по индексу надежды. Этот индекс рассчитывается как разница между вариантами «будет лучше» и «будет хуже» в ответах на вопрос «будет ли наступающий год лучше, хуже уходящего или останется таким же?».
Вступая в 2020 год, казахстанские респонденты опроса Gallup показали восьмое место в мировом рейтинге. Индекс надежды составил 50%, причем 56% опрошенных заявили, что год будет лучше, 30% – что останется таким же, и лишь 6% – что окажется хуже.
Пройдя через годы пандемии и беспрецедентной за последние полвека мировой дестабилизации, казахстанцы сохранили преимущественно позитивный настрой в восприятии будущего. Правда, оптимизм казахстанцев по сравнению со спокойным временем стал несколько более осторожным. Теперь тех, кто в той или иной мере ожидает ухудшения ситуации в стране, более чем втрое больше: 20% против 6%. Однако оптимизм сохранило хоть и не абсолютное, как накануне 2020-го, но достаточно значимое относительное большинство.
Показательно, что ответы на аналогичный вопрос в российском исследовании, проведенном компанией MASMI, при схожих с нашим исследованием размере и структуре выборки, показали гораздо более пессимистические настроения.
В казахстанском исследовании выявлена несколько необычная динамика в разрезе иерархии доходов. Доля оценивающих будущее по вариантам «хуже» и «гораздо хуже» в самой низкодоходной группе превышает 27% и сохраняется на уровне около четверти опрошенных в следующей по доходу группе (50–100 тыс. тенге). Затем в группе с доходом 100–250 тыс. тенге фиксируется заметное снижение доли отрицательных оценок. Однако, начиная с уровня дохода в 250 тыс. тенге (особенно в группе 500–750 тыс. тенге), мы снова видим рост пессимистических настроений.
Умеренно оптимистический прогноз делают респонденты и относительно финансового положения своих семей к концу года. Больше всего доля респондентов, убежденных в том, что их финансовое положение останется прежним. Однако доля надеющихся на улучшение финансового положения во всех группах, кроме самых низкодоходных, больше, чем прогнозирующих ухудшение.
Оптимизм казахстанцев имеет выраженную эмоциональную основу.
