Что ждет казахстанскую дочку ВТБ в условиях санкций

«Дочка» российского банка ВТБ сообщила о получении прибыли за первые два месяца 2023 года. Оригинальная модель бизнеса, возможно, позволит материнской группе сохранить присутствие в Казахстане – тем более что продать банк вряд ли удастся. «Курсив» рассказывает о настоящем и будущем последнего из российских игроков на банковском рынке.

По данным банка «ВТБ (Казахстан)», его чистая прибыль за январь-февраль 2023 года составила 982,7 млн тенге — против убытка в 33,6 млрд тенге, полученного по итогам прошлого года. В марте 2022-го из-за нападения России на Украину с банками группы ВТБ прекратили работу международная система передачи информации и совершения платежей SWIFT и международные платежные системы Visa и MasterCard. Также из-за попадания в санкционные списки Европы и США банк потерял возможность работать с долларом и евро.

Три других казахстанских банка с российскими корнями — «Сбербанк (Казахстан)», «Альфа Банк» и «Банк Хоум Кредит» — той весной тоже попали в непростую ситуацию. Однако на первые два относительно быстро нашлись покупатели, а третий спасли чешские акционеры. В случае с «ВТБ (Казахстан)» все оказалось сложнее: он не настолько велик, чтобы его спасали на государственном уровне, как второй по величине Сбер, и, в отличие от «Альфы», он контролируется российскими властями и его материнская группа под санкциями, пусть и менее серьезными секторальными, еще с 2014 года.

Попытки снизить затраты, в том числе за счет сокращения сети отделений с 17 до 12, ситуацию принципиально не изменили. Из-за понесенных убытков капитал банка перестал соответствовать пруденциальным нормативам, и в июне 2022 года материнской группе пришлось пополнить его на 50 млрд тенге.

Однако осенью приток российских мигрантов увеличил спрос на карты системы «Мир». Точек, где они принимаются, в Казахстане не так уж много (сейчас с ними работает еще только «Банк ЦентрКредит», причем принимает карты не от всех банков), но зато система «Мир» предлагает одни из наиболее выгодных курсов мгновенной конвертации рубля в тенге. Например, 19 марта, по данным kurs.kz, в обменных пунктах можно было получить максимум 5,85 тенге/руб., а при снятии с карт «Мир» предлагалось почти 5,92 тенге. Поэтому ВТБ пришлось даже расширять сеть банкоматов. Кроме того, к банку перешли на обслуживание многие торговые и инвестиционные контракты с Россией — за 2022 год их объем, по данным кредитной организации, увеличился более чем вдвое и достиг 6 трлн тенге.

В начале марта стало известно об исключении Bereke Bank, бывшей «дочки» Сбера, из американских санкционных списков SDN и SSI. Этот опыт могли бы использовать и другие банки, в том числе ВТБ. Однако выгодная продажа казахстанской структуры в настоящее время маловероятна, даже несмотря на то, что к такому сценарию стремится руководство российского ВТБ, о чем еще в прошлом году говорил глава материнского банка Андрей Костин. По его словам, из-за санкций кредитная организация может нормально работать и развиваться только в Иране, остальные рынки присутствия недоступны для нормальной работы.

«Много нюансов, учитывая систему управления и принятия решений в группе ВТБ. У Сбера было много сделок с активами в Европе и Турции, он был готов к нетривиальным ходам, на которые ВТБ может и не пойти, — рассуждает заместитель генерального директора российского инвестхолдинга «Финам» Ярослав Кабаков. — И даже если предположить продажу аффилированным лицам, как это сделал Сбер в Турции, среднерыночный дисконт к капиталу будет 30-40%».

Однако после погашения убытков капитал «ВТБ (Казахстан)» на конец 2022 года составлял всего 44,9 млрд тенге. То есть пока за него вряд ли удастся выручить даже вложенное в ходе летней докапитализации.

«Мы видим, что индивидуально выход из-под санкций работает. Но оценивать банк исходя из прибыли бессмысленно — он убыточен по итогам 2022 года. Можно поискать бенчмарки — российский Сбер до пандемии стоил 1,3 капитала, на пике мировых рынков доходило до 1,6, в конце 2021 года рыночная капитализация снизилась до 1,15, сейчас – где-то 60% от капитала, а на волне мобилизации мультипликатор опускался до 0,41. Далее мы можем попробовать оценить эффект санкций: в 2013 году Сбер стоил 1,1 капитала, а в начале 2015 года стоил те же 0,6. Однако эффект тех санкций рынок счел незначительным, и цена опять пошла вверх», — говорит инвестиционный аналитик Михаил Хромов.

По его словам, некоторым ориентиром может служить Halyk Bank, динамика цены которого схожа с показателем ВТБ: 1,3 капитала в конце 2021 года против нынешних 0,75 капитала.

«Разница в том, что в случае российского банка мы имеем оценку от внутренних инвесторов, у которых не так много возможностей выбирать, а оценка Halyk получена на открытом рынке. В любом случае, при оценке ВТБ мы имеем потолок в 0,6-0,7 по капиталу.  Соответственно, капитал в $97 млн дает максимальную цену в $70 млн, а вложено в него было более $100 млн, но все съели убытки», — говорит Хромов.

«ВТБ намерен и в дальнейшем оказывать поддержку своему дочернему банку в Казахстане для его развития, укрепления рыночных позиций и роста финансовых показателей. По нашей оценке, этому будет способствовать изменение бизнес-модели, перестройка которой уже позволила определить новые рыночные ниши», – сообщил «Курсиву» представитель «ВТБ (Казахстан)».

В то же время и дальнейшие перемены в ситуации с банком не исключены – например, по мнению Ярослава Кабакова, даже сохранившаяся сеть из 12 отделений при существующей бизнес-модели может оказаться избыточной.