После 11 лет разговоров появление четвертой ветки газопровода Центральная Азия – Китай, который начинается в Туркменистане, стало более вероятным событием. Одной из причин, почему Китай решил активизировать процесс, оказалась изменившаяся геополитическая ситуация. Что новая ветка даст Туркменистану, откуда будут поступать основные объемы газа в трубу?
Линия трех президентов
Туркменистан стал «тянуться трубами» к Китаю еще при президенте Сапармурате Ниязове (скончался в 2006 году). Газовую эстафету подхватил его преемник Гурбангулы Бердымухамедов, при котором в 2008 году началось строительство трубопровода из Туркменистана в Китай (проект также называют «Туркменистан – Китай»). Первую нитку проекта, или линию A, ввели в строй уже в конце 2009-го. С линиями B и C тоже все прошло как по маслу: они работают. А вот линия D, которая должна увеличить поставки газа из Центральной Азии (читай, из Туркменистана), «повисла в воздухе».
Первое, рамочное, соглашение между Туркменистаном и Китаем об увеличении газовых поставок было подписано еще в 2012 году. После этого к обсуждению проекта по строительству линии D стороны возвращались неоднократно. Вопрос вновь всплыл в январе 2023-го, во время визита в
Китай нового, избранного в 2022 году президента Туркменистана Сердара Бердымухамедова. Стороны заявили, что будут «ускорять реализацию строительства линии D газопровода Туркменистан – Китай. Это намерение председатель КНР Си Цзиньпин подтвердил также на первом саммите «Китай – Центральная Азия», прошедшем 19 мая. А уже 25 мая в европейских СМИ появилась информация, что Китай вместо российской «Силы Сибири-2» ускорит строительство газопровода из Туркменистана – той самой линии D.
Собеседники агентства Reuters отмечали, что Пекин дал зеленый свет проекту, несмотря на то что туркменский газ обходится Китаю на 30% дороже российского.
«Центральноазиатские трубопроводы считаются ключевой инвестицией в энергетическое и геополитическое пространство Китая. Это канал поставок со стратегической ценностью, которая превосходит коммерческие аспекты», – сказал Reuters неназванный китайский чиновник.
В КНР четвертую нитку также рассматривают как очередной шаг на пути к диверсификации импорта природного газа, спрос на который увеличивается из года в год из-за возрастающих потребностей экономики и отхода от угля. Кроме того, строительство трубопроводов поможет Пекину оградить страну от нестабильного рынка сжиженного природного газа, перевозимого танкерами.
Линия D, как и первые три, будет заходить в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая, но значительно южнее существующих ниток. Пропускная способность четвертой линии составит 30 млрд кубометров газа в год (суммарная проектная мощность линий A, B, C – 55 млрд кубометров в
год).
Труба о двух концах
Независимый эксперт из Туркменистана Рустам Мухамедов, который специализируется на социально-политических событиях в стране, считает, что появление линии D закрепит статус КНР как основного покупателя туркменского газа.
«В 2022 году Туркменистан экспортировал 35 млрд кубометров газа в Китай по трем существующим трубопроводам, получив более $10 млрд. Эта тенденция сохранится, несмотря на попытки туркменского руководства диверсифицировать экспортные маршруты».
Эти попытки разбиваются в том числе на «геополитические преграды». К примеру, строительство газопровода ТАПИ (Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия) начали еще в 2015 году, но вынуждены были приостановить из-за турбулентности в Афганистане. Через Иран Туркменистан не мог продавать ископаемое топливо, поскольку Иран находился под санкциями, напоминает Ныгмет Ибадильдин, доцент Университета КИМЭП, доктор политических наук и международных отношений Университета Тампере (Финляндия). Он добавляет, что Россия вела «колониальную экономику», покупая в Туркменистане газ по $150, при этом зарабатывая в два раза больше на
продаже туркменского газа западным странам.
«В связи с этим Китай играет роль идеального покупателя туркменского газа», – считает Ибадильдин.
После ввода в эксплуатацию линии D текущие обязательства Туркменистана по поставкам газа в Китай почти удвоятся – с нынешних 35 млрд до 65 млрд кубометров в год. Есть опасения, что это свяжет по рукам власти Туркменистана в вопросах диверсификации экспорта энергоносителей – им придется предварительно получать добро со стороны КНР. Ибадильдин не разделяет этих опасений:
«Несмотря на то что Китай будет основным покупателем туркменского газа, Россия тоже продолжает его приобретать».
Ибадильдин также считает: поскольку «четвертая нитка былажеланием туркменского государства, страна должна обладать достаточными ресурсами и бизнес-планом для развития и защиты своих национальных интересов». Кроме того, Ныгмет Ибадильдин выделяет несомненный положительный аспект в строительстве линии D:
«Любая инфраструктура – это благо. Создаются возможности для трудоустройства людей во всех странах, где будет проложен трубопровод».
Игра на повышение
Рустам Мухамедов уверен, что Туркменистан крайне заинтересован в увеличении объемов экспорта природного газа и в ускорении строительства четвертой ветки.
«Текущая ситуация на международных рынках в контексте войны в Украине может быть использована Ашхабадом для улучшения своих переговорных позиций как с самим Китаем, так и с Россией, а также другими потенциальными покупателями», – говорит эксперт.
Исполняющий обязанности директора Института Дальнего Востока РАН Алексей Маслов считает, что у Туркменистана есть варианты повысить цены на свой газа, например на 5–10%.
«Но, я думаю, это будет максимум, что можно выжать из китайской стороны», – озвучил он свое мнение в интервью ia-centr.ru.
Крепкие объятия
Ныгмет Ибадильдин говорит, что для богатого газом Туркменистана четвертая нитка – это «хорошо, поскольку в этой стране избыток газа». Отметим, что ресурсной базой нитки станет месторождение Галкыныш, второе по величине газовое месторождение в мире. Китай уже вкладывает в разработку газового месторождения Галкыныш – в 2009 году инвестиции составили $3 млрд, а в 2011 году еще $1 млрд. Эти деньги Туркменистан возвращает газом. Стоимость линии D оценивают в $6,7 млрд.
Однако новые вложения со стороны КНР могут усилить экономическую зависимость Туркменистана от своего партнера, предупреждает Рустам Мухамедов:
«Необходимость возвращения китайских кредитов усугубляла экономическое положение страны в условиях низких цен на энергоносители и предоставляла Китаю рычаги влияния в переговорных процессах. Дальнейшее увеличение поставок газа в Китай может привести к схожему сценарию».
Ибадильдин предполагает, что именно Туркменистан убедил Китай построить линию D.
«Туркменское правительство, скорее всего, взвесило преимущества и недостатки участия в проекте. Наконец, очевидно, что проект имеет больше преимуществ для Туркменистана, чем для Китая. Следовательно, Туркменистан готов преодолеть возможные трудности», – делает вывод Ибадильдин.
