Как попасть в программу Каннского кинофестиваля, какие фильмы там берут и почему?
Каннский кинофестиваль — один из самых лучших кинофестивалей мира, куда мечтают попасть абсолютно все кинематографисты планеты. «Курсив» расскажет о конъюнктуре Канн, его основных программах и параллельных секциях, где у начинающих кинематографистов больше всего шансов попасть на глаза критикам, знаменитым продюсерам и дистрибьюторам.
Самая престижная программа Каннского кинофестиваля — это основной конкурс. И это традиционно вотчина живых классиков, знаменитых режиссеров авторского кино и самых громких имен. Как правило, большинство из участников этого смотра бывали в Каннах и не раз и даже получали там призы. Из казахстанских картин в основном конкурсе за всю историю была только одна работа — это драма Сергея Дворцового «Айка», презентованная на фестивале 2018 года, после которой отечественная актриса Самал Еслямова получила «Золотую пальмовую ветвь» как лучшая актриса. Но Дворцевой попал в конкурс не сразу, а лишь после того, как однажды стал призером «Особого взгляда». Это вторая по значимости программа после конкурса (в 2008 году там наградили его знаменитый теперь фильм «Тюльпан»). Также участниками «Особого взгляда» от Казахстана в разное время были Дарежан Омирбаев (его приглашали туда не раз, а его «Киллер» даже получил главную награду конкурса в 1998 году), Адильхан Ержанов со своим «Ласковым безразличием мира», Гука Омарова с фильмом «Шиza» и Ермек Шинарбаев с драмой «Месть».
Все о параллельных программах Канн
Но помимо основного конкурса и «Особого взгляда» у Каннского кинофестиваля есть еще несколько параллельных секций, попасть в программы которых почетно, особенно если речь о молодых кинематографистах.
Рассмотрим две основные: «Двухнедельник режиссеров», который организован Гильдией кинорежиссеров Франции, и «Неделя критики», учрежденная Французским синдикатом кинокритиков. Обе программы существуют много лет и запускают карьеры дебютантов и начинающих в кинематографический космос. Об этом можно судить по картинам, которые принимали в них участие, и по режиссерам, впервые обративших внимание на свои таланты именно в этих программах. Там все современные небожители. К примеру «Двухнедельник режиссеров», существующий в рамках Каннского кинофестиваля с 1969 года, поддерживал на заре их карьер Джорджа Лукаса, Мартина Скорсезе, Джима Джармуша, Михаэля Ханеке, Спайка Ли, Вернера Херцога, Наоми Кавасе, Рубена Эстлунда, Дэмьена Шазелла и многих других. А «Неделя критики», которая была организована в 1961 году открыла широкой общественности имена Бернардо Бертолуччи, Гильермо дель Торо, Алехандро Иньярриту, Вонга Карвая, Отара Иоселиани, Франсуа Озона, Гаспара Ноэ и других.
Обе программы параллельных секций хороши, но есть одна разница: если «Двухнедельник режиссеров» берет во внимание работы всех пока еще не сильно известных фильм-мейкеров, то в «Неделе критики», как правило, участвуют дебютанты или те, кто снял максимум вторую полнометражную работу. В «Двухнедельник режиссеров» обычно приглашается 20 полнометражных лент и 10 короткометражных. А в «Неделю критики» каждый год берут семь полнометражных работ и 10 короткометражных.
Какими должны быть фильмы молодых кинематографистов, чтобы их приглашали на Каннский кинофестиваль?
Какими угодно, но обязательно талантливыми. А еще новаторскими, остросоциальными, актуальными и желательно соответствующими современной фестивальной конъюнктуре. Один из трендов — кино о правах и потребностях женщин. В этом году здесь особо отличились мужчины-режиссеры из восточных стран, которые сняли довольно феминистические картины. «Курсив» подобрал несколько интересных работ из разных стран. К слову, география для Каннского кинофестиваля тоже очень важна, поэтому кино из стран, которые не часто встретишь в фестивальных гайдах принимается всегда на ура. В этом году мы обратили внимание на самые яркие проекты из Пакистана, Иордании, Монголии и Грузии (последняя, к слову, частая участница мировых кинофестивалей).
Внимание! В тексте спойлеры!
Пакистанско-канадский хоррор «В огне» (In Flames), который сняла казахстанская операторка Айгуль Нурбулатова
Само словосочетание «пакистанско-канадский хоррор» уже вызывает неподдельный интерес, а уж снятый нашей соотечественницей, многообещающей казахстанской операторкой Айгуль Нурбулатовой, тем более. Для Айгуль — это не первая поездка на Каннский кинофестиваль и не первое участие в нем. Впервые она попала на лучший кинематографический ивент в мире в 2018 году вместе с дебютной картиной Ольги Коротько «Так себе зима», приглашенной во внеконкурсную секцию Каннского кинофестиваля под названием ACID (Ассоциация по распространению независимого кино). Затем единственная в Казахстане девушка-оператор работала над другими проектами — к примеру, документальной лентой Катерины Суворовой «Петь свои песни», посвященной скандальной группе Ninenty One. Заметной в ее фильмографии стала социальная драма Айжан Касымбек «От» («Огонь»), показанная на ряде международных фестивалей и получившая несколько призов. Но благодаря другой дебютной работе, в названии которой опять фигурирует огонь, Айгуль Нурбулатова вновь оказалась в Каннах, на этот раз в одной из самых неординарных программ Каннского кинофестиваля — в «Двухнедельнике режиссеров». Автором картины «В огне» (In Flames), которая хоть и заявляется хоррором, но по сути является психологическим триллером с элементами хоррора, стал канадец пакистанского происхождения Заррар Кахн (где-то его фамилию пишут, как Кан). Они учились вместе с Айгуль на одной из международных студенческих программ, и он пригласил ее на работу.
Вдохновившись лучшими феминистическими проектами нашего времени, режиссер решил снять свое исследование на тему страхов женщин в восточном обществе, где бояться стоит не столько призраков, сколько безжалостной системы патриархата, которая держит всех женщин в немыслимом напряжении всю жизнь. По сюжету, у 25-летней студентки медицинского института, живущей в пакистанском Карачи — Марьям (Рамеша Навал) умирает родной дед. Теперь вся их семья под угрозой — отца у Марьям нет, мать Фариха (Бахтавар Мажар) — обычная школьная учительница, которая не зарабатывает больших денег и на попечении у нее теперь двое детей — старшая пока учится, а младший Билал (Джибран Хан) еще совсем ребенок. Пока был жив отец Фарихи и дед Марьям, все материальные заботы лежали на нем. А как он умер — они должны решать свои проблемы сами. Тем более, что все их имущество было записано на старика, а это значит, что теперь любой взрослый мужчина их большого клана может претендовать на него. Так это и сделал дядя Фарихи — Насир (Аднан Шах).
То, что со смертью главного мужчины в доме жизнь безвозвратно изменилась Марьям чувствует сразу. Все пространство вокруг вдруг становится максимально враждебным: к примеру, пока девушка сидит в своей машине какой-то незнакомец разбивает ей окно кирпичом. Ему не понравилось, что женщина села за руль, по его мнению она должна сидеть дома. Вскоре Марьям становится трудно выходить из дома — под окнами время от времени появляются какие-то странные мужчины, пытающиеся, например, заниматься непотребствами прямо у нее на глазах. И вообще все мужские персонажи, которые встречаются теперь героине если и не хотят ей причинить зло, то, как минимум, до смерти ее пугают, они то будто бы наблюдают за ней, пока она занимается своими делами и вызывают в ней приступы паники, то как будто бы даже преследуют, что вообще доводит ее до истерик. Исключением становится парень из университета Асад (Омар Джаваид), вызвавшийся помочь ей найти человека, который бросил в ее машину кирпич. У Марьям завязывается с ним дружба, рискующая превратиться в роман, но и она приказывает долго жить — в одном из дорожных происшествий парень погибает, а Марьям пытается поскорее его забыть. Но не получится, с этого момента все мужчины, которые встречались девушке на ее пути, потом приходят к ней в виде ночных кошмаров. Ночами девушку мучают призраки умершего дедушки, отца, Асада. Здесь спрятана довольно любопытная мысль — режиссер говорит о том, что отцы, братья, мужья, любовники, то есть любые мужчины из ближайшего окружения контролируют женскую психику даже после того, как исчезли из жизни и даже умерли. Вскоре кошмары девушки становятся все более яркими, и грань между ее реальностью и фантазиями становится такой размытой, что непонятно, где явь, а где галлюцинация. Когда девушка чуть не задушила своего младшего брата, перепутав его с призраком, мать признается ей, что в свое время она испытала все то же самое. Только когда две женщины честно говорят друг с другом о своих страхах, ситуация начнет выправляться, но изгнать всех призраков и сжечь их дотла в самом адском огне, который они заслужили, получится не сразу.
По работе заметно, что она дебютная, сюжет еще не так строен как хотелось бы, но лента выглядит довольно интересной, ведь будни пакистанок, живущих как и все восточные женщины в постоянной ситуации абьюза, харассмента, отсутствия равноправия и откровенной дискриминации, помноженные на страхи всех современных женщин и приправленные недружелюбной к людям женского пола атмосферы города Карачи создают по-настоящему страшную картину. Тут триллер превращается в настоящий, вызывающий животный ужас хоррор. Атмосферу фильма ужасов отлично поддерживает визуальная часть, предложенная казахстанской операторкой Айгуль Нурбулатовой и художниками проекта.
«Иншалла, мальчик» — дебютный фильм иорданского режиссера о взрослой женщине, у которой меньше прав, чем у младенца мужского пола
Первая картина молодого иорданца Амджада Аль Рашида «Иншалла, мальчик» стала одной из семи лент, отобранных для «Недели критики» Каннского кинофестиваля. Это редкая лента, где восточные женщины, не снимающие на людях хиджаба, открыто говорят о запретных в тех краях вещах: сексе, беременности, абортах, а главное, о своих правах на элементарное — например, на имущество, которое она частично сама же и заработала.
Главной героиней драмы становится Навал (Муна Хава), молодая женщина, мама маленькой девочки Норы (Селина Рабаба), работающая частной медсестрой и сиделкой. Здесь, как и в предыдущей работе всю драму запускает смерть мужчины — ее мужа Ахмада. После внезапной кончины супруга Навал сталкивается с действием иорданского закона о наследстве, согласно которому все ее имущество переходит родственникам мужа лишь потому, что в семье героини не осталось мужчин. Один умер, а другого она не родила. Теперь все, что нажито непосильным трудом (в том числе, и ее трудом) должно перейти к брату ее супруга Рифки (Хизам Омари). А это дом и все что в нем, включая их семейный пикап. Ситуацию усугубляет и то, что покойный супруг не оставил никаких инструкций. Но Навал сдаваться не намерена, она не для того выплачивала часть ипотеки и трудилась сиделкой, присматривающей за больными Альцгеймером, чтобы потом кому-то взять и все отдать. Тем более, у женщины нет никакого другого имущества. А ей еще нужно растить свою девочку в одиночку.
Чтобы как-то протянуть время и не выселяться из своей же квартиры, ей приходится соврать, что она беременна и если она родит мальчика, то тогда она может все оставить себе, ведь в этом случае переоформить можно будет на малыша. Главное, тут не оплошать и не родить девочку, а выдать миру человека мужского пола, потому что остальные в Иордании за людей, судя по фильму, не считаются. Поэтому там даже у младенца-пацана больше прав, чем у нее взрослой женщины. Пока обстоятельства складываются так, что удача на ее стороне: во-первых, дочь ее работодательницы — Лорен (Юмна Марван) нечаянно забеременела и теперь не знает куда деть еще не родившегося ребенка, но она в случае чего может сдать вместо Навал анализы для подтверждения беременности, во-вторых, сама Навал в последнее время чувствует странные симптомы — то головокружение, то резкую смену настроения. Беременность не исключена, ведь она, словно чувствуя надвигающуюся беду, просила мужа поскорее зачать еще одного ребенка и очень надеялась, что это будет мальчик. В любом случае, единственный выход для Навал — молиться о беременности и о сыне, и Всевышний услышит ее молитвы.
Драма Амджада Аль Рашида пытается быть похожей на обстоятельные и глубоко драматичные картины Асгара Фархади и братьев Дарденн, но дебютанту пока не хватает интеллектуальной мощи, поэтому он обходится простыми аллегориями — вредителями-грызунами, которые объявились на кухне сразу после смерти хозяина (параллели с вредителями-мужчинами очевидны), женским нижним бельем, которое иорданкам запрещено даже развешивать, не дай бог кто увидит, а между тем, главной героине приходится доставать все свое «белье» и рассказывать посторонним мужчинам самые интимные секреты, чтобы закрепить за собой право на свое имущество.
Картина «Иншалла, мальчик» получилась довольно простой по драматургии, но многим она так понравилась, что финал зрители встретили аплодисментами. Об острой актуальности темы говорит премия фонда Гана, наградившая авторов премией в 20 тыс. евро за дебютный или второй фильм, который будет распространяться во Франции.
«Если бы я мог только впасть в спячку» — первый монгольский проект в истории Канн, трогательная социальная драма о детях, вынужденных выживать в зимней степи
У монгольского кино в этом году случился прорыв, дебютную картину молодой режиссерки Золжаргал Пурэвдаш взяли в престижную программу Каннского кинофестиваля «Особый взгляд». Причин тому несколько — во-первых, историческое событие — Канны открыли новую для себя кинотерриторию, а это всегда почетно и волнительно. Во-вторых, фильм снят молодой девушкой, а такие сейчас особо ценны, ведь большие фестивали не раз упрекали в отсутствии возможностей для женщин-режиссеров, а в-третьих, работа хоть и очень простая и прямолинейная, но трогающая и задевающая важные социальные вопросы, например, жизнь молодого поколения монголов.
Главным героем картины становится улан-баторский старшеклассник Улзий (обаятельный Батцудж Уурцайх), которому не повезло родиться в семье, где отца давно нет, а матери (Ганчимег Сандагдорж) сложно тащить трех несовершеннолетних детей одной. У нее нет постоянной работы, она необразованна, периодически пьет и уезжает на заработки, бросая детей на попечение старшего сына. Живет Улзий вместе с двумя младшими — братишкой и сестренкой в самом бедном районе Улан-Батора — в юрточном городке, где зимой температура опускается до минус 30-ти, а когда люди пытаются хоть как-то согреться, здесь стоит невероятный дым и смог. Ведь те у кого есть хоть какие-то деньги топят свои юрты углем, а те, у кого и такой роскоши нет, вынуждены просто мерзнуть и надеяться, что утром они проснутся как обычно. «Ох, если бы я мог просто впасть в спячку» — говорит младший брат Улзия в одну из очень холодных ночей.
У самого Улзия нет никакого шанса впасть в спячку — ему нужно работать, чтобы прокормить младших и учиться, чтобы обеспечить себе хоть какое-то будущее. Вообще-то он подающий надежды физик, который выигрывает во всех школьных олимпиадах и должен готовиться поступать в университет. Там у него появится возможность получать стипендию, а со временем шанс обрести хорошую работу. Но вместо этого он валит лес, ищет антибиотики для заболевшего младшего и пытается найти хоть какое-то пропитание. Парню сложно просить помощи, и только когда он совсем отчается, на помощь придут сердобольные соседи, соцслужбы и школьный учитель, который верит в его таланты. Хотя фильм Золжаргал Пурэвдаш довольно бесхитростен и снят в стиле британского пролетария Кена Лоуча (он был в основной конкурсной программе), у молодой режиссерки хватает опыта не делать очередное шоу в жанре misery porn — то есть кино о бедных и несчастных, которых всем вокруг жалко. Тут нет никакой спекуляции. Ее дети достаточно инициативны и решительны, чтобы бороться с трудностями, даже сестренка Улзия пытается помочь брату чем может, для чего продает на морозе свои хэнд-мэйд украшения.
Как признавалась Золжаргал в своих интервью, этот фильм автобиографичен, она сама выросла в таком юрточном городке на окраине Улан-Батора, но ей удалось вырваться из нищего района и получить стипендию для изучения кинопроизводства в одном из вузов Японии. Теперь она вернулась на родину, чтобы снять эту ленту и рассказать молодым монголам, оказавшимся в таком же положении, что им никак нельзя отчаиваться, а нужно бороться изо всех сил, получать образование и тогда у них все будет как надо. В картине хоть и элементарная, но довольно трогательная история, отличные актерские работы и нужная степень азиатского колорита. К примеру, использована экзотичная национальная музыка, тут и монгольский хип-хоп и традиционные колыбельные, и грустные песни, которые поет их горе-мать, вспоминая о родном доме. Для того, чтобы картина стала большим произведением не хватает главного — рассуждений о великом прошлом и скромном настоящем. Как монголы, когда-то державшие половину земного шара стали скромными скотоводами, которые вынуждены выживать в своих юртах, совсем как 100 лет назад? Наверное, также, как и некоторые казахи, которые живя в нефтегазовом раю страдают от дефицита угля и зимой ищут хотя бы мешок, чтобы прогреть дом….
Blackbird Blackbird Blackberry — грузинский фильм, снятый небинарным режиссером Элене Навериани по роману писательницы-феминистки Тамты Мелашвили
В этом году в программе «Двухнедельник режиссеров» Каннского кинофестиваля была представлена картина грузинской режиссерки, живущей сейчас в Швейцарии Элене Навериани — Blackbird Blackbird Blackberry, что можно перевести как «Дрозд, дрозд, ежевика» (с этих представителей грузинской флоры и фауны и стартует это кино). Фильм начинается с того, что одинокая 48-летняя Этеро, жительница небольшой грузинской деревни (Эка Чавлейшвили) отправляет собирать ежевику, но увидев в кустах симпатичного черного дрозда, он так им залюбуется, что не заметит, как скоро свалится в овраг и, кажется, умрет, во всяком случае, она уже видит свое бездыханное тело со стороны. Но слава богу, Этеро жива, но оказавшись так близко к смерти, она решает изменить свою жизнь и перестать быть сильной и независимой. Тогда 48-летняя девственница внезапно начинает бурный роман с первым встречным — курьером лет 50-ти Мурманом (Темико Чичинадзе), который поставляет товары в ее магазинчик. Вообще-то последний женат, не то чтобы принц, да и подруги ее откровенно высмеивают, но Этеро все равно. Она наконец открывает чувственную часть своей природы и в процессе понимает, что устала от вечного одиночества и готова к отношениям. Только вот Мурман совсем не готов, он получает предложение поработать за границей и теперь героиня стоит перед выбором: то ли отпустить его и вернуть все в своей жизни так, как было до него, то ли попытаться навсегда ее изменить. Но жизнь вскоре изменится и без согласия Этеро — женщина климактерического периода вдруг узнает о сюрпризах, которые подготовило ее немолодое тело.
Картина вышла простой и довольно зрительской, кому-то из критиков она показалась просто приятной и не более того, а кому-то даже революционной. Ведь самое большое достоинство этой работы в необычной героине — Этеро (здесь чувствуется хорошая литературная основа). Эта женщина хоть и деревенская и в чем-то глубоко провинциальная, но в своих жизненных приоритетах она куда более продвинутая, чем все ее подруги вместе взятые. Этеро не просто свободная, независимая женщина, но и настоящая современная феминистка, только не осознает этого. К тому же фильм Навериани снимает многовековое табу — изображение постельных сцен у людей 50+. Ранее в кино могли заниматься сексом только красивые, молодые и прекрасно сложенные люди (собственно, как и сейчас), но герои этой работы — Этеро и Мурман далеки от идеалов сегодняшней красоты, оба в возрасте, оба обычные люди с не самыми красивыми фигурами. Но оба получают удовольствие от процесса и оба счастливы. Почему женщина должна стесняться своих пышных форм и того, что она тоже хочет не любви и не отношений, а просто хорошего релакса? Кто сказал, что люди зрелые не занимаются сексом также активно, как и юнцы? И отчего ей не бросить вызов стандартам строго патриархального общества?
Картину взяли в престижную программу «Двухнедельник режиссеров» неслучайно, она при всем своем обаянии довольно конъюнктурная. Во-первых, тут история о женщине, выбивающейся из всех стереотипов, а такие истории сейчас особенно ценны. Во-вторых, это копроект, в котором приняли участие не только грузины, но и европейские продюсеры, например, швейцарцы, а такие работы ценятся. В-третьих, много решает личность самой режиссерки, 38-летней Элене Навериани, она небинарная персона и интересный автор, выпустившая уже два полнометражных фильма «Я луч солнца на земле» (был показан в Роттердаме, а затем получил несколько призов на небольших фестивалях), и «Мокрый песок» (вошел в конкурсную программу кинофестиваля в Локарно и получил приз за лучшую мужскую роль).
Blackbird Blackbird Blackberry — это уже третья картина Навериани, и она вновь с присущим ей чувством юмора рассказывает нам о тех людях, кто отличается от общепринятых норм и стандартов. В «Я луч солнца на земле» ее героиней была проститутка Эйприл, которая познакомилась в Тбилиси с молодым нигерийском беженцем, ехавшем в Джорджию, штат США, но по ошибке попавшего в Грузию. А в «Мокром песке» режиссерка делилась историей одной милой грузинской деревушки, где одного пожилого жителя нашли повешенным. Приехавшая туда внучка погибшего, понимает, что симпатичный портрет провинции на самом деле лишь первый слой, на самом деле там столько тайн, что хватит на века.
«Курсив» продолжит свою серию рецензий на самые яркие фильмы, вошедших в официальную программу Каннского кинофестиваля.
