Канны-2023: поэзия фильмов о рабочем классе
Одной из главных тем Каннского кинофестиваля этого года стала социальная поэтика. Сразу несколько больших режиссеров сделали главными героями своих тонких, грустных и светлых картин обычных работяг и представителей «синих воротничков». У финского классика Аки Каурисмяки в центре внимания экс-продавщица супермаркета и пьющий сварщик, у немецкого корифея Вима Вендерса — уборщик туалетов из Токио, у ветерана британского кино Кена Лоуча — владелец крохотного паба в шахтерском городке на северо-востоке Англии.
Даже у французского режиссера Жана-Стефана Совера, уступающего «дедам» талантом, герои — простые фельдшеры скорой помощи. Увы, не всем удается воспеть жизнь рабочего класса. Увидеть в этом поэзию — мастерство высшей пробы.
Внимание! В тексте спойлеры!
«Опавшие листья» Аки Каурисмяки — невероятно атмосферное, теплое, грустное и смешное кино об одиноких финнах
Каурисмяки не снимал шесть лет и приехал на Каннский кинофестиваль со своим четвертым фильмом о буднях рабочего класса. Ранее он заявлял, что его так называемая пролетарская трилогия (туда вошли «Тени в раю», «Ариэль» и «Девушка со спичечной фабрики») окончена. Но как выясняется, это все же была не трилогия, а тетралогия. Увы, Рубен Эстлунд и его команда, заседавшие в этом году в жюри наградили новую работу знаменитого финна лишь Призом жюри, так и не удостоив его «Золотой пальмовой ветви». А жаль. Во-первых, картина лидировала во всевозможных рейтингах от кинокритиков на протяжении всего фестиваля, во-вторых, художественный язык и авторский почерк Каурисмяки оригинален и всегда узнаваем, он симпатичен и критикам, и обычным людям, но его никогда не награждали высшей наградой Канн, что обидно, ведь он давно это заслужил. А в-третьих, это, возможно, как бы это грустно ни звучало, одна из последних лент мастера.
На своей премьере Аки Каурисмяки устроил целое шоу, где откровенно дурачился, смешил людей и настраивал собравшуюся публику к правильному восприятию своей новой и отчасти комедийной работы. «Опавшие листья» — это милейшая мелодрама, героями которой становятся два «опавших листа», два финских аутсайдера и неудачника средних лет: Анса (Альма Пёвсти) и Холаппа (Юсси Ватанен). Анса — бывшая сотрудница хельсинского супермаркета, уволенная за присвоение ею просроченного сэндвича, а Холаппа (Юсси Ватанен), сварщик, уволенный за пьянство. Разумеется, как это бывает у Каурисмяки, оба обаятельнейшие люди. К примеру, Анса — никакая не воровка, просто сердобольная девушка, которая не понимает почему часть ее работы заключается в том, чтобы выбрасывать пока еще годную еду на мусорку и отчего ей не раздать просроченные продукты питания голодным. Но, поймав женщину на месте преступления, ее увольняют без суда и следствия и она отправляется работать посудомойкой в один из пабов, но и это длится недолго, потому что одного из боссов Ансы арестовывают за наркоторговлю.
Холаппа тоже тот еще «баловень судьбы», он ночует где ни попадя и перебивается случайными заработками, где он то строитель, то сварщик, то просто на подмоге. Мужчина страдает алкоголизмом, ведь он «в депрессии, потому что пьет, и пьет, потому что в депрессии», — говорит он своему другу. Тот (его играет Янне Хюютияйнен) противоположность Холлапы — он настоящий живчик, который зовет его повеселиться в местный караоке-бар и несмотря на все протесты друга, что «крутые парни в такие места не ходят», скоро они уже сидят там. В этом заведении одинокие Анса и Холаппа впервые встретятся и обменяются заинтересованными взглядами. Потом будут встречи, кофе, совместные ужины с покупкой дополнительной посуды (с набором не на одного, а на двоих) и умилительные походы в кино. Забавно, что сидят они с отсутствующими лицами на зомби-комедии «Мертвые не умирают», снятого приятелем Каурисмяки — американским режиссером Джимом Джармушем. Последний, кстати, пришел на премьеру, ведь они давно и нежно дружат. Да и обменивались они такими киноприветами с экрана не раз. Джармуш появлялся в картине Каурисмяки «Ленинградские ковбои едут в Америку». А тот потом взял актеров, игравших до этого только у Каурисмяки в свою картину «Ночь на Земле», где одно из действий происходит в столице Финляндии.
Пожалуй, очарование фильмов Каурисмяки, которые похожи один на другой, в найденной им формуле финского счастья, в этаком «хюгге», но на финский лад. В них грусть, тоска, юмор, простота, любовь и хорошее олдскульное кино замешано в одинаковых пропорциях. Поэтому «Опавшие листья» чем-то похожи на пиджак любимого дедушки, который вы достали откуда-то с чердака, это вроде бы давно уже винтажная, но родная и до боли знакомая вещь, которая при близком свете окажется чем-то вне моды и времени. Если бы не потрепанные мобильники и новости о войне в Украине, которые зрители слышат из радиоприемника (кто ими сейчас пользуется?!), то можно было подумать что все происходит в 70-х. Обстановка, одежда, музыка все как из ретро-эпохи. Там, например, используются дисковые телефонные аппараты, которые некоторые видели только на старых фото. А еще там древние песни, старомодные кинотеатры, приветы с экрана Брессону и Чаплину, и люди будто выписанные из 70-х как прекрасный гербарий из тех самых «опавших листьев», который каким-то чудом уцелел и дошел до наших дней…Одним словом, прекрасное, нежное фирменное кино от Каурисмяки.
«Идеальные дни» Вима Вендерса — пасторальное, сентиментальное и чистое кино про уборщика японских туалетов
За эту роль японский актер Кодзи Якусё был отмечен «Золотой пальмовой ветвью» Каннского кинофестиваля, а знаменитый мастер и некогда модный режиссер немецкой «новой волны», снявший знаменитое «Небо над Берлином» и один из самых лучших своих фильмов «Париж, Техас», живой классик Вим Вендерс вновь услышал овации в свой адрес. А ведь начинались «Идеальные дни» как заказ токийского муниципалитета на короткометражный фильм, посвященный их продвинутой и лучшей в мире системе общественных туалетов.
Героем новой полудокументальной истории Вендерса становится одинокий, инотровертированный токиец лет 60-ти — Хираяма, который чистит общественные туалеты в родном городе. То, что японские туалеты — это почти что восьмое чудо света знают все туристы. Ободки унитазов обогреваются, для комфорта человек может выбрать любой режим функционирования, включая автоматический смыв, омовение, сушку и чуть ли не массаж для расслабления нужных мышц. Нередко шутят, что в функционале японских унитазов можно найти все кроме услуг психоаналитика. Действительно, их сантехника перфектна — может не только перекинуться с посетителями парой слов и предложить музыку и шумы для того, чтобы скрыть все естественные процессы, но главное, всегда благоухает чистотой и начищена до блеска, и происходит это благодаря таким людям как Хираяма.
Картина показывает нам будни уборщика туалетов во всех подробностях: ранний подъем, все утренние процедуры, включая уборку постели, завтрак и поливку домашних растений, после которых начинается объезд рабочей территории на маленьком фургончике, набитом чистящими средствами, тряпками и салфетками. Затем тщательная уборка всех доверенных ему объектов и после традиционная японская баня, где все моются сидя. Заканчивается один день и начинается другой — вновь завтрак, работа, обед, ужин, а в перерыве прогулки в японских садах и очередные фото деревьев. По выходным поездки на велосипеде в прачечную, визиты в книжный магазин, фотоателье и любимый ресторанчик, где мужчина заказывает свои скромные трапезы. По началу показанная рутина кажется скучноватой, но когда зритель войдет в медитативный ритм, предложенный Вендерсом и поймает нужную порцию дзена, он начинает жить вместе с Хираямой — любуется вместе с ним природой, наслаждается видами, которые открываются со смотровой башни Skytree, улыбается вместе с ним дню, и, конечно, подпевает песням из его огромной коллекции, состоящей из сентиментальной рок-музыки и соула 60-х и 70-х. Мчась по токийскому хайвею на работу в своем винтажном авто, он слушает все от Лу Рида, Нины Симон, Патти Смит и Отиса Реддинга до Animals, Rolling Stones и Kinks.
У Хираямы есть глуповатый молодой помощник Такаси (Токио Эмото), цель которого — разумеется, оттенить великолепие Хираямы. То, что последний, человек непростой, а добровольный дауншифтер, выбравший такое нехитрое существование, можно догадаться по его аскетичной и интеллигентной квартирке, набитой книгами (среди любимых Фолкнер и Патриция Хайсмит), музыкальными кассетами и коробками с фотографиями. О его некогда высоко социальном статусе и сознательном выборе монашеской жизни, можно судить и по встрече с его очень богатой сестрой. Дело в том, что внезапно объявилась юная племянница мужчины — Нико (Ариса Накано), которая решила сбежать от матери и пожить у дядюшки. Для Хираямы — это равноценно посягательству на личную жизнь, ведь возвращать свое прошлое со всеми его привилегиями и статусами он явно не намерен. Он находит удовольствие в повседневных мелочах: уборке, фотографиях, ночных разговорах с незнакомцами. Из душевного равновесия его выводит и новая знакомая — ярко одетая японская девушка, которая вдруг прониклась творчеством Патти Смит, которую она впервые услышала в его машине. Но Хираяма неприступен как Фудзияма — по всей видимости, он так долго и упорно шел к своей цели, что менять свой уютный мирок с туалетами ни на что другое, он не собирается. Ведь он чувствует себя здесь идеально как и поется в финальной песне от Нины Симон Feeling good.
У Вендерса получился наивный, по-стариковски сентиментальный, где-то излишне романтизированный портрет человека, который понял в чем секрет счастья и хорошего самочувствия — в прилежном труде и в наслаждении процессом жизни, а не вечной гонкой за результатами. Очарование Вендерсом Японией, которую он открыл для себя больше 40 лет назад (тогда он и снял свое «Токио-Га») и ее идеализации, не скрыть. Что ж, во всяком случае, смотреть эту прекрасную элегию было приятно.
«Старый дуб» Кена Лоуча — очень простое, доброе и человечное кино
«Старый дуб» авторского кино, легендарный британский пролетарий и борец за права рабочего класса, обладатель двух «Золотых пальмовых ветвей» Каннского кинофестиваля, 86-летний режиссер Кен Лоуч не унимается и продолжает снимать свои олдскульные, максимально предсказуемые, бесхитростные, но все же очень трогательные и гуманистические картины. В центре его внимания всегда маленькие люди, борющиеся с системой и социальной несправедливостью — будь то борьба за свою свободу и независимость («Ветер, который качает вереск»), война с бюрократами («Я, Дэниел Блейк») или отстаивание своих политических взглядов («Дух 45-го»). Лоуч не изменил себе и в этот раз — он опять рассказывает о тех, кому нужна помощь, сейчас в этой роли сирийские беженцы.
По сюжету, в бывший шахтерский городок на северо-востоке Англии приезжает группа сирийцев. Местные жители встречают их без энтузиазма, а некоторые откровенно враждебно, молодой мигрантке Яре, у которой был в руках фотоаппарат (Эбла Мари) даже разбивают камеру. Она пытается выяснить как зовут расиста и хочет его наказать, для чего обращается за помощью к владельцу местного паба «Старый дуб» Томми Джо Баллантайну или Ти Джею, как его называют все (Дэйв Тернер) — тот был свидетелем инцидента. Ти Джей хоть и хочет помочь Яре, но выдавать хулигана не намерен, ему ведь здесь еще жить. Но чтобы девушка могла починить свою камеру, он предлагает пострадавшей сирийке свои старые фотоаппараты, может, ей пригодятся запчасти с них? Между ними пробегает симпатия.
Вскоре Ти Джей оказывается между двух огней — с одной стороны, местные, которые каждый день приходят в его паб и обеспечивают заведению хоть какое-то существование, с другой, сирийские мигранты, которым он по доброте своей душевной не может не помогать. А его «Старый дуб» становится чем-то вроде спорной территории, сюда ходят и локалы, и только что прибывшие. Хозяину паба искренне жаль сирийцев, но помогать в открытую, он пока не решается, приходится придумывать — к примеру, когда местные завсегдатаи просят его провести у себя городское собрание, где можно было бы обсудить приток мигрантов и способы борьбы с ними, он им просто отказывает, ссылаясь на то, что дополнительное помещение о котором они просят, находится в аварийном состоянии.
Тем временем, сирийцы как могут обживаются на новом месте и получают полный мигрантский пакет: враждебные взгляды, оскорбления, буллинг, в лучшем случае, полный игнор. Найти общий язык с жителями города пытается только одна Яра. Другого выхода у нее и у других беженцев нет — они сбежали от режима Асада и домой точно не вернутся. Правда, пока единственный кто идет на контакт — это Ти Джей. Он одинок, разведен, несчастен и его жизнь тоже полна драм — супруга его бросила, родной сын по какой-то причине не разговаривает, а его отец не так давно погиб в результате несчастного случая. Единственное существо, которое его любит и принимает, и появилось в его жизни ровно в тот момент, когда он хотел покончить с собой — это его собачка Марра. Яра рассказывает Ти Джею о своих горестях, а он о своих — так и начинается их дружба.
Девушку интересует история места, она с удовольствием погружается в фотоархивы шахтерского городка и ездит с Ти Джеем в местный храм с тысячелетней историей. Когда она слышит хор и видит все великолепие старинного здания, она не может сдержать чувств — ведь сама Яра никогда не увидит родные храмы в Пальмире, построенные римлянами — их разрушили боевики Исламского государства. Этот разговор окончательно растопит сердце Ти Джея. С этого момента он будет ей помогать во всем. Центральным моментом становится совместный обед британцев и сирийцев, который организовала Яра. Увидев на фото шахтерскую забастовку в 80-х, когда жены шахтеров объединились и кормили голодных около 500 людей каждый день, она говорит: «если вы хоть раз ели вместе, вы будете держаться вместе» и предлагает побрататься за столом. Так оно и случается. Вскоре суровые британцы примут названных гостей как родных.
Считая, что простым людям даже разных национальностей и разных культур всегда легче между собой договориться, чем представителям разных социальных слоев, будь даже они одной нации, Кен Лоуч построил свою историю максимально бережно по отношению к рабочему классу. Лоуч с пониманием и симпатией относится к обеим сторонам конфликта и не делает из жителей шахтерского городка злодеев. Они обычные люди, которые отстаивают свою территорию, потому что сами кое-как выживают. И хотя приемы его кино максимально незатейливые и наивные, они все равно вызывают добрые чувства. Тем более, что Лоуч снимает кино с одним и тем же посылом много лет. Он не изменил своим взглядам ни разу, и не подвинулся ни на йоту. Такой принципиальностью и левыми взглядами он и привлекает. Кто-то же должен быть таким же основательным, крепким и надежным, как этот «старый дуб». Несмотря на мощный гуманистический посыл, работу Кена Лоуча жюри Эстлунда проигнорировало, предпочтя оценивать кинематографический язык картин, а не их идейную составляющую.
«Черные мухи» — неудачное кино про врачей скорой помощи, где герои Шона Пенна и Тая Шеридана спасают жизни, рискуя своей
«Черные мухи» – англоязычный кинодебют французского режиссера Жана-Стефана Совера, экранизировавшего одноименный роман Шеннона Берка и каким-то образом попавшего аж в основной конкурс Каннского кинофестиваля. Секрет тут, скорее всего, один — все решил звездный кастинг. Впрочем, Совер и до этого заявлял о себе. В 2008 году режиссер участвовал в престижной программе Каннского кинофестиваля «Особый Взгляд» со своей военной драмой «Джонни – Бешенный Пес». Тогда история о детях-солдатах так понравилась жюри, что хоть и уступила главный приз нашему «Тюльпану» Сергея Дворцевого, но тоже была награждена — призом Regard Hope Award.
В новом фильме режиссер рассказывает о нью-йоркских фельдшерах, работающих в Бруклине: студенте медицинского колледжа Олли из Колорадо (Тай Шеридан), проходящему практику на станции скорой помощи и его старшем коллеге Джине Рутковски (Шон Пенн), не расстающегося ни с любимой профессией, ни с любимой зубочисткой, зажатой в уголке рта. Последняя, видимо, должна характеризовать степень его циничности и профессиональной сосредоточенности, которая позволяет ему не впадать в панику при виде самых безнадежных случаев, ведь за свою долгую карьеру «Рут» — таково прозвище Рутковски, он чего только ни повидал, включая трагедию 11 сентября. Для молодого Олли, этот седовласый парамедик становится проводником в мир боли, смерти и человеческих трагедий. Как написали в одной из британских рецензий, «Рут для Олли кто-то вроде Вергилия для Данте, он проводит его через ад «Большого яблока» с тем же усердием». Действительно, город «Большого Яблока» — Нью-Йорк предстает в фильме поистине адским местом — там все время тревожно воют сирены, постоянно случаются какие-то катастрофы, от всевозможных ДТП и убийств до перестрелок банд, бытовых нападений и инцидентов с бездомными и наркоманами, которые не могут себе позволить медицинскую помощь даже в самых крайних случаях и медикам только остается констатировать их смерть. На одном из таких выездов Олли предупреждают, что нужно бояться черных мух, ведь «они первыми улавливают запах смерти» и прилетают покормиться разлагающимся телом. Очевидно, что для самого режиссера «черные мухи» — это метафора сотрудников скорой помощи, которые первыми приезжают на «запах смерти». Но только в отличие от насекомых, они самоотверженно борются за жизни своих пациентов и пытаются отбить у Аида хоть кого-нибудь. И все это невероятный стресс для организма. После просмотра картины критики шутили, что 62-летнему Шону Пенну по сценарию не больше 30, просто он выглядит старше своего возраста, потому что работает в скорой помощи.
Если обойтись без шуток, то все, что видят и с чем сталкиваются Рут, Олли и их коллеги на работе — это один сплошной мегаполис-хоррор: вот медики приезжают на вызов к одной избитой до полусмерти женщине, а оказывается, что ее третирует сожитель-абьюзер. Причем, говорят они на русском, он угрожает, что если она расскажет полицейским и медикам хоть что-то, он ее со света сживет, хотя тут даже говорить ничего не надо — тут все написано на ее отбитом кулаками синем лице. На таких выездах медикам самим приходится быть осторожными, ведь в реальной жизни им порой приходится отбиваться от сумасшедших. Ежедневно сталкиваясь со смертью, несправедливостью и насилием, Олли с непривычки выгорает в первые же смены и вскоре так глубоко увязает в этой душной атмосфере, что однажды сам начинает вести себя неадекватно, например, внезапно душит свою партнершу во время секса.
«Черные мухи» — это фильм из категории «хотел как лучше, а получилось как всегда». С одной стороны, Совер хотел отдать должное труду медиков, но сделал это так неуклюже, что вышло все наоборот — утрированно, гипертрофированно и мрачно. Весь сценарий написан исключительно черными красками, в стиле детских страшилок, где «в черном-причерном городе был самый темный-притемный район и жил там черный-причерный человек». Впрочем, может быть авторам и виднее. Оказывается, готовясь к роли, Тай Шеридан и Шон Пенн наблюдали за работой нью-йоркской бригады скорой помощи, выезжая с ними на вызовы по пятницам и субботам в течение двух с половиной месяцев, прежде чем начались съемки проекта. Судя по снятому, набрались они впечатлений на всю жизнь. Добивает всю эту слегка кринжовую композицию боксер и актер Майк Тайсон, играющий эпизодическую роль ворчливого начальника в полицейском участке, который должен держать всех в узде. Защитная ли это реакция критиков на увиденное или они оказались уж слишком строги будет известно, когда картина выйдет в прокат. Говорят, что для нашего рынка ее купили.
