Вчера, 15 августа, компанию с казахстанскими корнями впервые атаковали «медведи»: вышел материал Hindenburg Research, посвященный листингованной на Nasdaq группе Freedom Holding Corp., ядром которой являются казахстанские активы – брокер «Фридом Финанс» и Банк Фридом Финанс Казахстан.
Сама Hindenburg Research не скрывает свою принадлежность к «медведям», выигрывающим от падения рыночной цены бумаг компании-жертвы. Ранее эта структура с разным успехом атаковала других участников Nasdaq – Singularity Future Technology, HF Foods, а также бизнес индийского миллиардера Гаутама Адани и даже Илона Маска во время сделки по покупке Twitter.
Судя по ситуации на рынках в течение первого полного торгового дня после выхода материала Hindenburg, эта атака оказалась не очень результативной: сначала акции FRHC просели, но потом снова пошли вверх. В итоге на момент подготовки этого материала акции FRHC потеряли лишь 3,22%.
О факторах такой устойчивости в эксклюзивном интервью «Курсиву» рассказывает CEO и мажоритарный акционер Freedom Holding Corp. Тимур Турлов.
– Тимур Русланович, в своем материале Hindenburg говорит, ссылаясь на бывшего сотрудника Фридома, что после продажи активов в России, вы все еще контролируете их. Так ли это?
– Правда в том, что российский бизнес был продан Максиму Повалишину, бизнес разделен, и ни я, ни другие акционеры или члены топ-менеджмента FRHC его не контролируем. А что касается осведомителя Hindenburg, мы полагаем, что это человек, который непродолжительное время работал у нас. У этого человека не оказалось достаточных знаний, чтобы продолжить работать с нами, но накопилось много обиды и желания отомстить компании. Видимо, он не смог забыть, что проиграл нам суды.
– Тем не менее вы под санкциями украинских властей.
– Действительно, я был включен властями Украины в санкционный список, как и многие руководители финансовых организаций, работавших в РФ. Но там, например, оказался и топ-менеджмент американских банков, расположенных в Москве. Однако мы работаем над этим вопросом и надеемся, что как только Украина исключит из санкционного списка хоть кого-то, то этот санкционный список покину и я.
Мы потеряли оба рынка – российский и украинский, – но мы постарались перевести часть клиентов в Казахстан. И об этом мы откровенно пишем в своей отчетности. То, что мы работаем с российскими клиентами, не должно смущать: у нас сильнейший в регионе санкционный комплаенс. У холдинга есть отдельные чисто технические недоработки по контролям, эти недоработки мы будем устранять. Они не влияют на достоверность ключевой информации в отчетности, но в будущем отладка контролей позволит нам быть точнее и быстрее выпускать отчетность.
Что касается тех клиентов, которые попали под SDN-санкции, мы в каждом конкретном случае пристально контролируем каждый кейс. Любые действия с такими лицами мы осуществляли строго в соответствии с санкционными ограничениями.
Еще одна история, которая попала в материал Hindenburg – мы купили банк у Игоря Сечина, главы Роснефти, который попал под американские санкции. Однако это произошло в 2015 году, и тогда это был чистый финансовый институт, по сути пустой банк, комплект разрешительных документов.
Что касается упомянутых Hindenburg клиентов Альфа-банка, то мы забирали клиентов только в соответствии с санкционным регулированием и только несанкционных клиентов. То есть делали ровно то, что Минфин США от нас хотел.
Вообще очень важно точно понимать, что от нас хотят регуляторы и не перегибать палку. Далеко не все действия с российским клиентами подпадают под ограничения. Поэтому важно детально понимать санкционный режим и те требования, которые предъявляются, а не бояться региона, в котором мы живем.
– Есть вопросы в отношении вашего актива в Белизе – Freedom Securities Trading Inc. (FST Belize): в наделавшем сегодня много шума тексте высказаны подозрения, что через него идет торговля с лицами, находящимися под санкциями.
– Во-первых, у FST Belize тот же самый санкционный комплаенс, что и во всем холдинге. Во-вторых, в американском законодательстве четко отражен принцип связи с американскими гражданами, компаниями, деньгами (US nexus), в соответствии с которым применяется санкционный режим в полном объеме. В операциях должна быть отражена связь с представителями США, в противном случае повода для санкций нет. Например, если неамериканская компания возвращает деньги неамериканскому лицу не в американской валюте, санкционный режим может быть не применим.
– Что насчет «нарисованных» доходов? Речь идет о той части текста, где упоминается одна и та же сумма – $2,5 млрд одновременно и в дебиторке, и кредиторке FST Belize.
– Сам по себе факт существования фейковой выручки странно обсуждать, поскольку наш аудитор проводил полное тестирование всех клиентов на предмет их существования, а нас – на предмет получения всех отраженных нами доходов. То, что в отчете FST Belize за 2020 год было отражено как дебиторка, по факту являлось остатками на счетах у вышестоящего брокера, которым тогда являлась компания Freedom Europe. В рамках подготовки хронологически последнего аудированного отчета холдинга были выполнены все процедуры, для того чтобы определить, следует ли консолидировать белизскую компанию или нет. Для этого мы раскрыли значительный объем информации нашему аудитору и доказали, что компания обладает достаточным положительным собственным капиталом и адекватной структурой баланса.
– Как часто FST Belize с 2020-го предоставлял отчетность?
– Эта компания должна сдавать отчетность своему регулятору ежегодно. При этом обязанности публиковать отчетность у компании нет. Тем не менее почти все операции FST Belize входили в периметр самого холдинга. Продолжая тему данного актива, крайне спорно приводимое Hindenburg утверждение, что компания подвергает активы клиентов экстремальному риску. Порядок использования денежных средств и ценных бумаг клиентов определен в регламенте компании, является стандартным и соответствует практике любых брокеров в Европе и США, предоставляющих услуги маржинальной торговли.
– Вопросы к отчетности FST Belize возбудили у расследователей подозрения в стройности отчетности холдинга…
– По итогам тщательного аудита нас не обвинили в том, что мы где-либо искажаем свою отчетность. Мы пересдали ряд форм, но внесенные изменения касались прежде всего изменения классификации некоторых статей. Фактический финансовый результат изменений не потерпел.
– Не в первый раз в отношении холдинга звучат обвинения в манипуляции ценами на собственные бумаги. Каким будет ваш ответ на это обвинение в этот раз?
– Обвинения в манипуляции собственными акциями звучат логично до тех пор, пока исследователь бизнеса FRHC не открывает для себя, что существенная часть наших акционеров являются нашими клиентами. Именно этим вызван столь высокий уровень концентрации торгов нашими акциями от тех брокеров, которые обслуживают нашу фирму. По сути, они просто обслуживают сделки наших клиентов.
– Hindenburg Research упоминает, что в ценные бумаги Казахстанского фонда устойчивости (КФУ) FRHC вложил почти $835 млн. Не создают ли инвестиции в таком объеме каких-либо угроз устойчивости компании?
– В нашем отчете и в отчете наших аудиторов говорится, что ценные бумаги КФУ — «дочки» Нацбанка РК — которая привлекала деньги под гарантии регулятора, являются высоколиквидным и надежным инструментом в Казахстане, по которому доступна возможность получения финансирования, в том числе от Национального банка на постоянной основе. Эта ценная бумага из-за гарантий Нацбанка, является высоконадежной и разрешена регулятором к покупке без какого-то ограничения по лимитам концентрации, и приравнена по статусу к государственным ценным бумагам.
Хочу отметить, что сегодня в Казахстане наблюдается инверсия кривой доходности, кстати говоря, как и в США: это когда деньги на одну ночь стоят дороже, чем на более длительный срок, например, год или десять лет. Происходит это во многом потому, что инфляция в Казахстане стремительно замедляется, и все ждут снижения ключевой ставки — это значит, что портфель, которым сейчас владеет FRHC, может принести банку большую прибыль.
– Структуры FRHC часто штрафуют, отмечается в отчете. Насколько это большая проблема?
– У нас действительно 244 штрафа. Но мы самый крупный брокер, и мы прошли максимальное количество проверок. Интересно, что общая сумма наших штрафов по итогам этих проверок свидетельствует о том, что большая часть этих нарушений носила технический характер.
– В Hindenburg указывают на то, что холдинг отказался раскрывать детали регуляторных запросов. Если судить по отчетности, то там действительно мало информации на этот счет.
– У нас раскрыто, что мы такие запросы получали и что предоставляли интересующие регулятора материалы. Однако никаких обвинений ни от каких регуляторов мы не получили, иначе это было бы раскрыто в нашей отчетности. Напомню, что есть запросы от регуляторов, которые мы не имеем право раскрывать, кроме случаев, когда предъявляются обвинения. К тому же часто запросы от регуляторов появляются именно в ответ на подобную «аналитику».
– Можно ли ожидать каких-то последствий от нападок Hindenburg Research на бизнес FRHC?
– Наши бумаги немного просели, это нормально. В любой непонятной ситуации часть инвесторов продает бумаги. Мы считаем, что эта критика будет иметь низкий эффект, потому что у нас есть возможность коммуницировать с нашими клиентами, и многие клиенты являются акционерами нашей компании. Именно поэтому у нас большая концентрация в клиринговых фирмах.
– Стоит ли ждать какого-то ответного шага в отношении Hindenburg?
– Мы будем заниматься нашим бизнесом, делать себя лучше и не давать повода на себя нападать. Тот, кто конфликтует – не зарабатывает. Зарабатывает тот, кто умеет делать свою работу и способен договариваться. Мало на кого нападали больше, чем на нас, мало в отношении кого потратили столько денег на негативный PR, но от нас все это отлетело. С каждым годом мы обслуживаем все больше клиентов, все ключевые показатели растут.
