В отечественный прокат вышел мистический триллер «Взаперти», снятый киностудией Qara и молодым режиссером Олжасом Баялбаевым. До выхода в прокат он претендовал на звание первого качественно снятого проекта, работающего на территории фильмов ужасов. Но, несмотря на все симпатии к автору ленты, выдержанный визуал в его проекте и небанальную работу с пространством в картине, свежеиспеченный продукт придется ругать. «Курсив» анализирует эту работу и на его примере попытается понять, почему у нас в стране до сих пор не создано ни одного приличного хоррора.
Среди казахстанских кинематографистов бытует мнение, что хоррор — это самый незатейливый, низкий, малобюджетный жанр, в котором стоит попробовать свои силы новичкам. Но именно такое снисходительное отношение к фильмам ужасов, непонимание их законов и откровенное копирование культовых западных или восточных образцов и не дает нашим режиссерам снять что-то страшное, самобытное, качественное или хотя бы маломальски смотрибельное. За всю историю отечественного кино в этом поле более-менее интересно смотрелись мистические триллеры с элементами хоррора от Акана Сатаева, его «Заблудившийся» и «Она», а также некоторые фрагменты фильма «Қаш» Айсултана Сеитова, использовавшего стилистику этнохоррора. Все остальное «творчество» было попросту неудобоваримым и относилось скорее к разряду кинотрэша, чем к настоящему кино, которым можно напугать или впечатлить зрителя.
Между тем хоррор действительно жанр, в котором режиссеры дебютируют чаще всего, но это лишь потому, что такие фильмы — не что иное как первая проверка начинающего кинематографиста на его знание законов кино, законов создания саспенса, на умение нового автора построить исключительно логичный сюжет, желательно при этом изобретательный и со смыслом (социальная подоплека здесь крайне важна). Хороший фильм ужасов — это не нагромождение скримеров, тревожной музыки и плохого грима, а чистая математика, в которой нет ни одного лишнего элемента. «Курсив» попытается проанализировать новый казахстанский фильм ужасов «Взаперти» и расскажет об ошибках, а также о неудачах его предшественников. Для чего? Может, кто-то, прочтя этот текст, примет это к сведению и сделает на самом деле хорошее кино.
История казахстанского хоррора
История отечественных фильмов ужасов — это настоящая драма, нашим кинематографистам уже подчинились все жанры от комедий и мелодрам до военно-патриотического экшна и даже амбициозного исторического кино (местами оно удается), а вот с хоррорами ситуация не клеится никак. Все когда-либо выходившие в прокат казахстанские фильмы ужасов либо триллеры с элементами хорроров были неудачными, но в разной степени, это: «М-Агент» Еркина Ракишева (2013 г), «Фуга: дорога в никуда» Самата Базыханова и Еркебулана Жолдасова (2014 г), «Каракоз» Романа Сидоренко и Максима Якобчука (2018 г), «Проявление» Нурлана Батырова и Нияза Абдыгаппара (2018 г), «Караман» Дастена Шакирова (2018 г), «Во мраке» Данияра Акчабаева (2018 г), «Заклятие оракула» Бактияра Сейтказиева (2018 г).
Не сумел отличиться даже салемовский сериал этого года «Алас» от Кайрата Темиргали, обещавший использование казахской мифологии и первоклассный ужас (при этом, презентация была шикарной). Да и долгожданный «Взаперти» Олжаса Баялбаева, только что вышедший в прокат, не смог в корне переломить ситуацию. Почему?
Что всех напугало в 2017-м
Как вы, наверное, заметили по ранее написанному фрагменту нашего текста, в 2018 году в Казахстане вышло пять отечественных фильмов, работающих с нашими страхами. Если бы хотя бы один из них стал успешным, его можно было бы назвать годом рождения современных казахстанских фильмов ужасов. Но что произошло в 2017 году, чтобы кинематографистам захотелось снять ужастик в 2018-м? 2017 год был для Казахстана «жирным» по всем фронтам — мы провели дорогостоящие мероприятия: EXPO и Универсиаду, на международную шоу-сцену стали пробиваться звезды из Казахстана — Димаш Кудайберген, Данелия Тулешова и другие. В Астане был проведен кинофестиваль «Евразия», куда привезли, кажется, последних голливудских звезд, приезжавших в нашу страну — Эдриана Броуди, Николаса Кейджа и Джона Малковича. В этом же году был запущен масштабнейший и дорогостоящий кастинг на роль в фильме «Томирис» Акана Сатаева.
Экономика цвела, бюджетные деньги тратились. При этом, как рассказывают сохранившиеся хроники, независимые экономисты считали, что оживление экономики почти не отразилось на улучшении жизни простого населения, оно по-прежнему было максимально закредитовано и имело низкую покупательскую способность. Вероятно, диссонанс между демонстрируемым благополучием и реальной жизнью рождал тот самый экзистенциальный страх, который разом почувствовали все казахстанские кинематографисты.
С другой стороны, именно в этот момент наша страна чувствовала расцвет и могла бы себя отнести к благополучным и появление хорошего фильма ужасов было бы лишь продолжением этого ощущения, ведь лучшие хорроры снимаются именно в «сытых» государствах, где жизнь людей так хороша, что немного страха в кинотеатре им не помешает. Лучшие поставщики фильмов ужасов — это богатые США, Япония, Южная Корея и скандинавские страны. Когда же жизнь среднестатистического человека сама себе похожа на кромешный ад (а с некоторыми казахстанцами именно так), то тут уже не до ужасов в кино. Как любят шутить кинематографисты, чтобы спокойно воспринимать тяжелые драмы или хорроры, нужно жить в стране с сильнейшей экономикой, а то анекдотическая ситуация, когда «вышел на улицу в России и посмотрел весь фильм Звягинцева» (читай — «вышел в казахском ауле и посмотрел фильм Ержанова») получается не такой уж и анекдотической.
Чем пытались пугать отечественные кинематографисты
Наши начинающие режиссеры плохо знают человеческую природу и элементарную психологию и довольно часто придумывают что-то из головы, в жизни несуществующее. Например, в «Карамане» по сюжету команда «черных копателей» отправляется на поиски золотой статуи, спрятанной в глубине гор. К ним присоединяется местный егерь. Чего? Какие копатели и золотые статуи? Где вы видели такое в Казахстане? Не на территории Италии ведь живем, где такое было одно время популярно и такая профессия была на самом деле. Недоверие зрителя даже на уровне сеттинга разрушает всю картину с самого начала, в итоге созданное кроме как трэшем не назовешь. В «Каракоз» авторы пытались задействовать местные страшилки и фольклор, где найдется место и казахской ведьме — Жалмауз Кемпир, и призраку с Капчагайской трассы и Алма-арасанской деве, но в итоге, создатели не смогли выйти на уровень кино и все это так и осталось плохо снятым разговором у костра, где «однажды черной-причерной ночью перед мужчиной возник черный-причерный силуэт женщины».
В картине «Фуга: дорога в никуда» авторы стремятся всех шокировать «диссоциативной фугой» — психическим расстройством героини, характеризующимся потерей памяти, своей личности и внезапным, но целенаправленным переездом в незнакомое место. Казахстанские критики шутили, мол, можно ли удивить таким соотечественников, для которых жизнь между городами и полное забытье после трудовой рабочей недели является чуть ли не нормой?
А если еще задействовать алкоголь? По сюжету «Фуги», серьезно раненная героиня Асель Садвакасовой, которая не знает кто она и где, мечется по лесу и между делом убегает от окровавленной героини Рано Умаровой, которая бегает за ней с топором. Героиня весь фильм ничего не помнила, да и зритель забыл эту несвязную работу быстро, как дурной сон. Авторы рассказывали, что ленту сняли за пять дней и наобум, и в итоге, получилось из категории «так плохо, что даже хорошо».
Другая картина — «Во мраке» уже была больше похожа на классический хоррор и рассказывала нам историю «проклятого места» в горах, где однажды ночью застряли студенты. Согласно легенде, в здешних местах обитает древнее зло, жаждущее человеческой крови. Но испугать ли таким человека, который хоть раз оказался в полночь в Алматы в каком-нибудь не самом благополучном районе города? Шутки шутками, но сценаристам стоит подумать над тем, что действительно может испугать нашего человека.
Интересной попыткой снять хоррор был низкопробный ужастик «М-Агент» от Еркина Ракишева. В центре сюжета — злой дух из мессенджера, живущий в М-агенте (был тогда такой). Оказалось, что дух принадлежал погибшей в аварии женщине, которая с помощью соцсетей заманивала виновников ДТП в ад. Проект имел необходимую для всех фильмов ужасов социальную подоплеку — несправедливость правоохранительной системы, несумевшей наказать преступников, но технически и сценарно он был сделан из рук вон плохо. В итоге, идея попросту пропала.
Потуги создать более-менее смотрибельно кино были у авторов «Проявления», где снялись Жанель Макажанова, Марат Абишев и Дина Тасбулатова. Там по сюжету молодая семья (супруга — фотограф) заехала в только что купленный дом, но вскоре все поняли, что там они не одни, в этом месте оказывается скрывалась страшная тайна и проявится она со временем как старая фотопленка. Фильм получился более-менее складным, но это было абсолютное копирование западных образцов, которые попросту не работают на нашей почве, особенно если там полно сюжетных дыр и практически нет саспенса. В недавнем салемовском сериале «Алас» история тоже начинается с переезда загородный дом молодой, бездетной семьи, но там они берут с собой юную суррогатную мать. Вскоре они понимают, что на будущего ребенка имеет вид и живущее тут зло. Была обещана мифология и использование казахских персонажей плюс острый социальный контекст, но хит тоже не получился.
Стоит отметить, что сценарный троп про загородный дом — это вообще американская тема, ведь для среднестатистического американца его дом, большой, в несколько уровней и множеством комнат — это его крепость, неслучайно у них чрезвычайно популярны фильмы с вторжением зла в их частные владения. Для них непрошеные гости — самый страшный кошмар. Казахи, конечно, могут использовать в своих хоррорах загородные дома, но разве что только в ключе нескрываемого ужаса перед роскошными домашними резиденциями. Может, мы все привыкли жить в тесноте большими семьями, а ситуация, когда у каждого члена семьи комната, нас откровенно пугает? Еще один фильм, где в качестве пугающей локации использован дом, стал свежий фильм «Взаперти», там все события происходят в восьмикомнатной квартире в старом доме советской постройки.
Рецензия на фильм Олжаса Баялбаева «Взаперти» — почему не вышло хита
Внимание! В тексте множество спойлеров! Нам это нужно для того, чтобы подробно разобрать фильм, поэтому если вы хотите смотреть этот фильм, то воздержитесь от прочтения.
Молодой казахстанский режиссер Олжас Баялбаев известен отечественному зрителю своими клипами и тем, что срежиссировал нашумевший фильм «ГОК», он о попытке захвата и продажи китайцам местного горно-обогатительного комбината. Но как говорит сам Олжас, «ГОК» был работой по найму, его настоящий дебют — это хоррор «Взаперти», который снят по мотивам романа Александра Мендыбаева «Квартиранты». Ожидания от этой ленты были очень высоки, но, увы, они не оправдались сполна, не смог помочь даже продуманный литературный источник, который, говорят, даже пользовался сетевой популярностью.
Картину «Взаперти» предваряет пугающая нарезка — привязанной к стулу девушке приставляют нож к горлу, еще секунда и полоснут по шее, но режиссер милостив, да и рейтинг R ему не нужен, поэтому это остается за кадром. Как потом поймет зритель, эта сцена продемонстрирована здесь неслучайно. Сам фильм начинается с того, что молодой человек по имени Макс (казахстанский актер, сценарист и театральный режиссер Роман Жуков) едет куда-то загород к своему другу Дэну и оказывается на странном семейном празднике, в котором участвует Дэн и его девушка Кема (российская актриса Елизавета Юрьева). Дама, глядя на Макса, морщит нос и демонстрирует образец провинциального высокомерия — мол, кто это? Водитель? Что он тут делает? При этот сама она находится в убитой советским бытом квартире, жителей которой трудно заподозрить в аристократизме и принадлежности к высшему свету, а не к обычному рабочему классу. За столом, в основном, старики и старушки, среди которых выделяется пугающего вида женщина. Все вроде нормально — сидят, едят, выпивают, много говорят и нарушают личные границы друг друга, как это у нас обычно бывает при застольях. Вскоре Дэн куда-то исчезает, тут же один из стариков вдруг закатывает глаза, начинает что-то бормотать вроде ритуального заклятья, все происходящее вокруг превращается в сущий кошмар. Макс и Кема пытаются выйти из-за стола хотя бы соседнюю комнату, но дальше нее они не выходят, оказывается, что это замкнутое пространство, из которого нет выхода. Все гости тем временем куда-то исчезают, в итоге в бесконечной восьмикомнатной квартире остаются только эти двое, только что познакомившиеся люди.
Макс и Кема бегают по треклятой квартире, но понимают что остались здесь взаперти, может быть навсегда. Связь не работает, возможности связаться с кем-либо нет, стена не поддается, а разбить, например, окно у них (или у сценаристов) почему-то не хватает ума. В итоге, молодые вынуждены остаться и смириться с тем, что они тут возможно застряли навеки. Все это время они чувствуют присутствие невидимых жильцов, а спустя время в их квартире появляется всякая нечисть — то зомбовидные мужчины и страшного вида женщины, то призраки детей, которые просят их помощи, то еще кто, словом, не квартира, а проходной двор. Вскоре герои понимают, для того чтобы обрести свободу и выбраться наружу, им нужно сначала помочь другим «постояльцам», только когда те покинут эту импровизированную тюрьму, и у них появится шанс. Но это получится, когда Макс и Кема раскроют страшный секрет владелицы мистической квартиры и смогут расколдовать это место.
Честно говоря, сам фильм больше похож не на полноценный проект, предназначенный для кинопроката, а на огромный тизер хоррор-сериала в стиле Майка Флэнагана, почему-то особенно вспоминается его неудавшийся проект «Дом полуночников», где в центре истории больные дети, живущие в хосписе и встречающиеся по ночам, чтобы рассказывать другу другу страшные истории.
Там тоже была хорошая вроде идея, но воплощение было неважным. В «Взаперти» очень много лишней информации, совершенно ненужной, чтобы впечатлить и напугать зрителя, это только отвлекает и рассеивает весь саспенс. Там у каждого даже эпизодического персонажа, например, детей-призраков своя линия и максимально детальная драматическая история: девочка, которая просит найти ее потерявшийся сандалик погибла с родителями в автокатастрофе; мальчик, который уговаривает достать Макса оружие, оказался здесь в результате того, что раскопали его могилу и украли его душу и т.д. И это не многослойная история, как кто-то мог бы подумать, а сплошное нагромождение разных обстоятельств и характеров. Кого здесь только не упоминают и не показывают — и энкавэдэшников, и, судя по всему, охранников времен ГУЛАГа, и советских дипломатов, и любвеобильных партийных работников, и юных матерей-одиночек, и обезумевших от горя женщин, и ведьм, и раскапывателей могил, и мучителей детей, в общем, в этом странном доме смешалось все. Ощущение, что отснятый материал был изначально намного объемнее и его сократили до прокатной версии, поэтому не все детали ясны, и после сеанса люди спорят кто был кем, кто там в кого трансформировался и почему ключевая героиня в итоге похожа на мужчину. Забавно, что табуированная в общем-то тема инцеста, которая вдруг внезапно появляется в финале, совершенно вылетает из всеобщего внимания.
Самое главное — непонятно о чем эта история? Название обещает напряженный герметичный триллер или, как писали в аннотации к выпущенной книге Мендыбаева, «клаустрофобный квест-детектив и классический городской хоррор с ноткой ностальгии». На самом деле это не первое, не второе и не третье. Квартира хоть и в ужасном состоянии, но она просторная, восьмикомнатная, и, поскольку в ней живут всего двое, у авторов не получается создать удушливую атмосферу, когда вместе с освобождением героев можно прожить настоящий катарсис, на ковидном карантине в своей родной двушке люди чувствовали себя куда более запертыми. Ощущения клаустрофобии не возникает ни на минуту, тем более, что призраков герои не боятся, они разнополые, молодые и симпатичные, примерно ровесники, которые пьют чай, едят торт (!), много говорят, у них может быть много совместных занятий, зачем им на улицу? Им и так хорошо. Как в этом фильме разглядеть хоть какую-то ностальгию тоже непонятно — вся эта советская эстетика вызывает отторжение и скорее пугает. Но тогда надо было довести эту мысль до конца и сделать эту квартиру, из которой нельзя выбраться метафорой советского режима, от которого нельзя было сбежать. Тогда и застрявшие там люди должны были быть не из современности или хотя бы должны были иметь травму «железного занавеса», что дополнительно должно было быть прописано в сценарии.
В итоге, начинается «Взаперти» как история о людях, оказавшихся не в том месте не в тот час, потом превращается чуть ли не в мелодраму с элементами хоррора, где призраки — это часть свидания, потом она перетекает в героическую историю о спасении несчастных детей, а к концу это вообще история о мести за несчастное материнство и попытка вернуть сына матери. Зачем так сложно? Чтобы напугать зрителя в центре истории должна быть одна история и какой-то один глубинный страх, например, в «Прочь» Пила — это страх черного человека перед белым, что люди другого цвета кожи захотят его использовать ради своих каких-то целей, в «Варваре» Креггера — это страх женщины перед незнакомым мужчиной, который потенциально может стать агрессором, запереть ее в подвале и не выпускать годами и лишить человеческого облика, в «Пэрл» Уэста в центре внимания страх женщины навсегда остаться в безвестности и погрязнуть в быте. Когда страх один, он сильный, он не выдуман и идет из глубин бессознательного, им сценарно легче управлять, здесь же собрана целая энциклопедия фобий и ни одну создатели не раскрывают сполна.
Мотивация героев «Взаперти» тоже не очень хорошо продумана, с чего герой Романа Жукова вдруг решает помочь детям? Из сердобольности? И почему когда он оказывается на мнимой свободе — где-то у железной дороги, он просто не побежит, поддавшись инстинкту, туда, куда глаза глядят, подальше от этого треклятого места? Одна из линий — любовная, тогда вопрос — способны ли люди, испытывающие в моменте страх, на любовь? Но если их оружие против чертовщины — это светлые чувства к друг другу, то почему в сценарии это никак не обыгрывается? Любовные отношения между героями выглядят как побочный продукт и каприз сценариста.
Также мешает картине и выбранная художественная стилистка — все происходит в условно советское время, которое современному казахстанскому зрителю глубоко неинтересно, у него нет никакого коннекта с материалом, а, соответственно, оно его не испугает. Если читая книгу Мендыбаева, ты можешь вспоминать русскоязычную фантастику, то приличных аналогов в кино, пожалуй, для него не найти. Картине отчаянно не хватает местного контекста, да и любят у нас американские ужасы или японские, но никак не российские, они у нас попросту не работают.
Означает ли вышеописанное, что «Взаперти» из ряда вон плохой фильм? Совершенно нет. Во-первых, некоторые элементы режиссеру все же удались — например, роскошный визуал и оригинальная работа с пространством, когда героиня видит себя в нескольких вариантах и бегает по кругу это действительно пугает. Во-вторых, в картине есть финал и он хорош, во всяком случае, все, что казалось бредом, в итоге складывается в одну общую и довольно связанную картину. А ведь финал — это самое слабое место у казахстанских сценаристов. Здесь же все сложилось, после просмотра картины у зрителя даже возникает итоговая мысль, что ребенок, которого предали родители — это уже сама по себе катастрофа и эпицентр будущий несчастий. Получается, часть истории все удалось передать. В-третьих, стоит отметить героический дуэт Романа Жукова и Елизаветы Юрьевой. Они выкладывались в каждой сцене, такая редкая сейчас экранная химия между ними все же есть. В-четвертых, стоит похвалить авторов за попытку эксперимента вместо того, чтобы опять сделать комедии про семейные взаимоотношения, они решили сделать хоррор. Ну, а в-пятых, создателям, пожалуй, стоит подумать о сериале, может быть это будет более удобная форма для раскрытия их творческих талантов.
Так или иначе, «Взаперти» — хоть это не во всем удавшееся кино, но все же достаточно смелое и за одно стремление разнообразить жанровую палитру казахского кино его уже можно поддержать в прокате.
