Асем Кенжебек: «Мы понимали, что на нас буквально шлифуют продукт»
В конце ноября АО «Фридом Финанс» разместило на площадке KASE трехлетние зеленые облигации ТОО «Black Biotechnology» (BBT) – эта компания выпускает органические удобрения и кормовые добавки под брендом Al Karal. Общий объем выпуска составил 2 млрд тенге. Купонное вознаграждение по облигациям BBT будет выплачиваться два раза в год по ставке 21,5% годовых, она зафиксирована на весь трехлетний период обращения. Ставка купонного вознаграждения будет субсидироваться АО «Фонд развития предпринимательства «Даму» в размере 15,5% годовых, оставшиеся 6% годовых будет обслуживать эмитент. «Курсив» поговорил с основательницей бренда Al Karal Асем Кенжебек.
– В процессе размещения облигаций Black Biotechnology спрос сразу превысил предложение – предложение было на 1 млрд тенге, а заявок подали на полтора. Вы рассчитывали на это?
– Это информация только по андеррайтеру Freedom Finance, которые разместили 75% объема, а вообще у нас размещение было совокупно на 2 млрд тенге. В сделке приняли участие Halyk Finance и BCC Invest. Мы договаривались, что «Фридом» размещает объем на один миллиард, а вторую часть другие брокеры.
В итоге первыми выставили на торги на KASE «Фридом», и вместо предложенного миллиарда заявок упало на 1,5 млрд тенге. После этого они позвонили нам как эмитенту и спросили, будем ли удовлетворять запрашиваемый объем. Конечно же, мы согласились. В итоге мы разместили 75% объема в первый же день.
– Первые в Казахстане зеленые облигации были размещены в 2020 году. Они были связаны с финансированием возобновляемых источников энергии, и хотя при низких тарифах на энергию это казалось не самым очевидным способом вложения, тем не менее, облигации тогда были раскуплены за полчаса. С чем, по-вашему, связан такой спрос и можно ли сказать, что история повторяется?
– Нас все же нельзя сравнивать с приведенным вами примером. Если посмотреть на сайте KASE список эмитентов зеленых облигаций, то вы увидите так называемых институционалов, крупных, завязанных с государством игроков. Если же говорить про классический корпоративный бизнес – то, по-моему, за две недели до нас разместила зеленые облигации одна компания, которая занимается ветряными станциями в Мангышлаке. Но как-то она закрыто очень прошла, скорее всего, у них был покупатель, но я не знаю деталей. А мы идем вторыми. Наши брокеры говорят, что рынок как раз хотел проекты из реального сектора. Потому что все текущие облигации – это государственные или в основном микрофинансовые организации и стройка. А так, чтобы был реальный сектор, да еще с производством, да еще и с элементом ESG, еще и биотехнологии, плюс экспортирующий свою продукцию, хотя всего три года проекту – это вообще первый кейс. Хотелось бы отметить, что идею поддержки бизнеса через ESG-облигации начинал продвигать, будучи председателем Нацбанка, нынешний аким города Алматы Ерболат Досаев. А теперь этот проект реализуется в Алматы, и нас в сделке поддержал СПК Алматы – поскольку наше производство находится здесь. Это очень знаковый шаг в поддержке малого и среднего бизнеса. Плюс СПК показал рынку пример новых возможностей в поддержке предпринимательства.
– Подобный интерес к зеленым облигациям в первую очередь обусловлен грамотным финансовым предложением? То есть сработало сочетание субсидирования ставки вознаграждения национальным институтом развития плюс наличие солидарной гарантии по выплате основного долга, а собственно социальный фактор и повестка ответственного финансирование это скорее сопутствующее обстоятельство?
– Я думаю, социальный фактор как раз оказался важен в нашем случае, потому что более 50% купивших облигации – это физические лица. Как нам сказали наши андеррайтеры, всем понравилось именно то, что речь идет о биотехнологиях, что это ESG, что в нашей стране появилась зеленая повестка.
– Год назад КАСЕ проводило специальную ESG-конференцию, где, в частности, перечислялись основные препоны внедрению соответствующих практик – недостаточная институциональная среда, нехватка знаний, отсутствие регуляторных механизмов и единой таксономии, фокус на традиционной энергетике и добывающей промышленности, отсутствие экономических стимулов, слабая заинтересованность эмитентов и так далее. Что служит препонами лично для вашего бизнеса?
– Вы вспоминаете конференцию, а я вспоминаю, как два года назад я давала «Курсиву» интервью на тему, как можно развивать в нашей стране биотехнологии, тогда еще на стадии стартапа. По моему мнению, мы были и остаемся пионерами. Сегодня для биржи это, разумеется, не первые зеленые бонды, но среди малого и среднего бизнеса это всего лишь вторая сделка. Мы были одними из пилотных проектов как для андеррайтеров, так и для СПК – и точно так же для «Даму» и биржи. Мы понимали, что на нас буквально шлифуют этот продукт. Нам повезло, поскольку финансовый блок у нас состоит из бывших корпоративных банкиров, знающих инструменты capital markets. На каждом этапе, с каждым из участников сделки мы понимали, из чего исходит то или иное требование – например, при прохождении согласования у АРРФР. Важно отметить, что в наш пилотный проект ESG зеленых облигации также подключились юристы White&Case, которые являются большими экспертами в сapital markets. Новый опыт в выпуске зеленых облигации был важен для каждого участника. Для нас это было нетрудно, просто процесс, который нужно пройти, чтобы получить государственную поддержку от «Даму» и как эмитент иметь низкую процентную ставку в тенге на три года. Все понимают, что это фантастические условия для развития бизнеса. После этого размещения я получила шквал звонков от бизнесменов – они искренне удивлялись, неужели этот инструмент работает. У меня много запросов на встречи с крупными бизнесменами, которые просили поделиться опытом, и мне кажется, это хороший знак. Тот же СПК Алматы отработал новый продукт в виде гарантии в поддержку своих региональных бизнесменов. Хотелось бы отметить, что СПК Алматы – все же лидеры среди всех СПК Казахстана, и вот, в очередной раз показали рынку, что существуют подобные инструменты.
Что касается препон – да, пару лет мы сталкивались с очень большими палками в колеса со стороны государственной бюрократии и ветеринарных служб, но буквально в этом месяце нам позвонили из прокуратуры Алматы и сообщили, что глава государства приказал, чтобы прокуратура курировала инвестиционные проекты на предмет того, чтоб им не чинили государственные препоны.
– Это касается именно биотехнологий?
– Нет, вообще любых инвестиций. Это вопрос инвестиционного климата страны. У инвесторов зачастую застревают процессы именно на уровне государственной бюрократии. У нас была ситуация, когда один из госорганов почти год гонял нас между Астаной и Алматы, никто не хотел брать на себя ответственность. Во время первой встречи мы рассказали про этот кейс прокурорам Алмалинского района, нашим кураторам. Кстати, на встречу они пришли в форме, вели видеозапись, а самое главное – после этого наш вопрос решился за неделю. Я теперь всем инвесторам рассказываю, что это новый рабочий инструмент государственной поддержки. По крайней мере в прокуратуре Алмалинского района, не знаю, как в других местах.
– Что ж, биотехнологии и прокуратура – неплохое сочетание. Ну собственно, один из главных принципов ESG – это роль нефинансовых показателей при принятии инвестиционных решений, то есть по сути вмешательство этики в экономику. В таких условиях всегда маячит риск недополученных инвестиций. Инвесторы пока не имеют всей необходимой информации, выходящей за рамки традиционных моделей, – а зеленые облигации именно из таких. Как вы с этим боретесь? Повышением прозрачности?
– Абсолютно правильно. Непрозрачность – это как раз основная препона для бизнеса, чтобы идти в ESG. Любая эмиссия на бирже априори предполагает полную транспарентность. Но помимо жестких требований от самой биржи мы теперь обязаны каждый год подтверждать свою ESG-верификацию, которая базируется на корпоративной, как вы говорите, этике. Это огромное количество документов, которые мы выпустили в рамках corporate governance и должны соблюдать. Мы, например, не можем тратить деньги на то, что может нанести вред окружающей среде. Для инвестора стало легче принимать решение по таким компаниям – потому что он понимает, что теперь контроль идет со всех сторон. Нас, например, мониторит биржа, ESG-аудиторы, СПК Алматы, «Даму» плюс представитель держателя облигаций – у нас уже как минимум пять органов, которые в зависимости от своих внутренних нормативов (кто-то раз в год, кто-то раз в полгода, а кто-то ежемесячно) – будут следить за соблюдением требований.
– В продолжение вопроса о прозрачности – расскажите немного про устойчивое земледелие, которым вы занимаетесь.
– Это не только устойчивое земледелие, это и животноводство, мы же занимаемся агросектором в целом. Наши препараты – это чистая органика. С точки зрения животноводства мы улучшаем качество продукции, будь это мясо или молоко: увеличиваем продуктивность, выводим антибиотики, помогаем поддерживать здоровье животных. Словом, мы в русле всех важных мировых трендов – здоровья нации, продуктовой безопасности, развития органики etc. С точки же зрения земледелия в этом году мы в девяти регионах поставили эксперименты с нашими клиентами на 20 тыс. га на разных видах культур – начиная от бахчеводства, хлопковиков и рисоводов, и заканчивая зерновиками, соевиками и свекольниками. Более 90% экспериментов подтвердили увеличение урожайности от 10 до 30%, плюс стрессоустойчивость при разных климатических ситуациях, будь то заморозки или жара. Что еще важно – наши бахчеводы получили урожай на десять дней раньше, а это уже другая цена. А главное – все токсиметры показали норму по арбузам и дыням, выращенным на нашем органическом удобрении. То есть теперь они продают свою продукцию уже как органику.
– ESG – это составное понятие, и помимо зеленых облигаций, существуют и социальные бонды. Если раньше зеленые преобладали, то, например, во время пандемии в мире акцент отчетливо сместился с E на S, то есть на социальные облигации. Они, по-вашему, как-то конкурируют?
– Я думаю, нет. Мы могли бы спокойно пойти по пути не зеленых облигаций, а тех же социальных бондов, – развивать тему здоровья нации, продуктовой безопасности, агросектора. Но мы выбрали не social, а именно green, отчасти потому, что мощнейшая тенденция выделяемых в мире денег – это green money. Это огромные деньги, и в частности, после нашей сделки к нам уже пошли запросы от международных зеленых фондов: а не нужны ли вам часом деньги? Это важный шаг с точки зрения потенциала развития компании и инвестиционной стратегии. Ведь как смотрят иностранцы? Если вам поверили локальные инвесторы, и биржа в том числе, это означает, что заграничным инвесторам гораздо легче будет принимать решения для финансирования таких проектов. Это как раз тот самый helicopter view. Мне кажется, что зачастую местные бизнесмены упускают эту опцию, то есть, помимо дешевизны денег, при размещении таких облигаций нужно еще уметь посмотреть на ситуацию чуть-чуть по-визионерски. Это даст потом большое преимущество для привлечения внешних инвесторов.
– ESG – это по определению игра в долгую, при этом следует учитывать, что критика в адрес этого направления только усиливается. Тот же Ларри Финк из BlackRock вообще отказался от использования этого термина из-за обилия политических спекуляций. Как бы там ни было, как будет развиваться зеленая экономика в Казахстане в ближайшие годы?
– С одной стороны, у нас потенциал аграрной страны с огромными ресурсами, где необходимо развивать биоэкономику. С другой – не стоит забывать, что у нас очень много добывающих компаний. Что примечательно – в этом году одна из крупнейших нефтяных зарубежных компаний, которая работает в нашей стране, включила нас в свой шорт-лист, поскольку наши удобрения повышают уровень углерода в почве. У таких компаний есть требования по экологии, так называемая офсетная тема, и получилось так, что, помимо того, что мы двигаем аграрку, наша продукция помогает нашим добывающим компаниям исполнять обязательства по углеродным офсетам.
– Политическая конъюнктура – а именно санкционный запрет на экспорт российских удобрений – как-то повлияла на ваш бизнес?
– Нет, эта ситуация никак нас не касается, поскольку санкционные списки учитывают в первую очередь химические удобрения. Наша продукция органическая, и к нам это не имеет никакого отношения.
