В апреле этого года начинается большой европейский тур словенской группы Laibach, которая внесла во всех отношениях непоколебимый вклад в развитие техно-индустриальной музыки, художественного акционизма и постмодернистской культуры как таковой.
Тур приурочен к переизданию их лучшей, вероятно, пластинки «Opus Dei» (1987). Не то чтоб весь мир замер в предвкушении, но гастроли действительно интригуют по меньшей мере двумя обстоятельствами. Во-первых, занятно, что вчерашние анфан-террибли и ниспровергатели уже превратились в юбилейную институцию по образу Deep Purple. Во-вторых, интересно посмотреть, как их фирменная тоталитарная стилистика, изобретенная в восьмидесятых годах прошлого века в советской Югославии, звучит и выглядит в сегодняшнем сильно преображенном мире.
Группа Laibach образовалась в 1980 году в угольном словенском городке Трбовле – ровно через месяц после смерти Иосипа Броза Тито. Сам стиль индастриал к тому моменту уже активно развивался в Британии, и подобное происхождение с одной стороны роднило их с классиками жанра, многие из которых, как Throbbing Gristle или Cabaret Voltaire, были выходцами из депрессивных промышленных городов, а с другой – выгодно выделяло своим экзотическим провенансом страны Варшавского договора.
Индастриал, будучи музыкой, скажем так, достаточно рутинной в своем новаторстве, отчаянно нуждался во внемузыкальных смысловых подпорках – в основном из области оккультизма и художественной эзотерики. Laibachна этом фоне опять же выделялся – поскольку они занимались не эзотерикой (ну если не считать таковой русский и советский авангард начала прошлого века), а взяли за основу хорошо узнаваемый тоталитарный стиль большой политики в гротескной форме. Там, где остальные занимались стихами и шумовыми импровизациями, Laibach предпочитали манифесты – так, в 83 году у них вышла декларация «Десять пунктов конвента», где были изложены основные векторы. Laibach выступали в военной форме под речи Ярузельского и Муссолини, их идеологию составляли пропагандистский командный дух, анонимность, коммуно-фашистская символика, милитаризм, брутализм, героизация, имперская монументальность и принципы самопровозглашенного ретро-авангарда. Все это дополнялось видеоклипами с овчарками, факельными шествиями и детьми в нарядах а ля гитлерюгенд. И хотя в самой Югославии после смерти Тито особого тоталитаризма уже не наблюдалось, Laibach в 1983 году все же попали под запрет из-за столь любимых ими супрематических крестов Малевича. которые считывались властями как вполне однозначное напоминание об оккупации странами Оси.
Но главное – было решительно неясно, в какой именно момент нужно смеяться.
Laibach были настолько, что называется, на стиле, что почти не оставляли пространства для иронического прочтения своих опусов. Их философский соотечественник Славой Жижек писал, что Laibach воспринимают политические системы более серьезно, чем те сама себя способны воспринимать – этим объясняется столь сильный эффект от их музыки.
В декабре 2023 года группа Laibach (участники которой до сих пор проживают по месту прописки в Словении) была награждена словенской медалью «За заслуги», как пишут, «за поощрение различных подходов к музыкальным жанрам». Подходы у них в самом деле были разные, но сам принцип кавер-бэнда оставался неизменным. Нехитрый, но впечатляющий по тем временам метод состоял в том, чтоб подхватить тот или иной поп-хит, вроде «You’re in the army now’’ или “Final Countdown», и превратить его в железный марш. Подлинная слава группы как раз началась с пластинки «Opus Dei», где соответствующим образом был переделан шлягер группы Opus.
Существуют альбомы, возможно, не великие по материалу, но их первые двадцать-тридцать секунд дают ощущение совершенно новой необъяснимой музыки, в которую трудно поверить. У Laibach такие двадцать секунд были – как раз в начале пластинки «Opus Dei», когда хит «Life is life» превратился в тевтонский марш «Leben Heisst Leben» и родилась новая музыкальная реальность – по ту сторону индивидуальности и копирайта.
Laibach со своими деконструкциями пришлись очень ко времени. Первая половина девяностых с их постмодернистской смычкой правых и левых, авангарда и традиции, низких и высоких жанров совершенно благоволила подобному искусству – особенно на постсоветском пространстве.
Кстати, о постсоветском – 6 июня 1992 года ближайшие соратники Laibach из смежной арт-группы Irwin устроили в Москве акцию «Черный квадрат на Красной площади», расстелив на вышеназванной площади огромное черное полотнище. Перформанс длился около часа и сопровождался мирной беседой с прохожими и милиционерами. Тяжело предположить, как долго продолжалась бы подобная инсталляция в наши дни и с какими последствиями для участников.
Впрочем, так было не везде и не всегда – в США в восьмидесятые годы группе был ненадолго запрещен въезд как потенциальным коммунистическим радикалам. Зато в 2015 году Laibach первой из западных рок-групп. сыграла триумфальный концерт в Северной Корее.
Подрывной и прорывной метод Laibach состоял в, в частности, в том, чтоб обнажить тоталитарную природу любой музыки (от попсы до католических хоралов). Они наглядно продемонстрировали, что под песни The Beatles можно выстраивать солдат на плацу, а Pink Floyd или The Rolling Stones легко превращаются в конвейерные клише и гимны для парадов физкультурников (Мик Джаггер, кстати, остался в восторге от переделки своего хита). По мысли участников Laibach, чтобы освободиться от манипуляции (политической или художественной), нужно самим заговорить на языке этой манипуляции.
В сущности, альбомы Laibach чем-то напоминали стилистику покойного художника Владислава Мамышева-Монро, только с обратным знаком. Если Монро, как артист-трансформатор сам удивительным образом мимикрировал то под Мэрилин Монро, то под Бена Ладена, то под Эдиту Пьеху, то Laibach, наоборот, встраивали любые музыкальные произведения в свой тоталитарный канон. Кстати, по странному совпадению главный исследователь творчества Laibach и автор книг о группе – это английский культуролог по имени Алексей Монро.
Laibach были вполне серьезной группой прямого действия и даже определенной политической силой. В декабре 1990 года они сыграли знаменитый концерт на заброшенной теплоэлектростанции в Трбовле – параллельно с провозглашением независимости Словении, которую они всячески приветствовали и приближали. Laibach тогда выступили голыми по пояс при температуре минус пятнадцать и на такой громкости, что кое-где в помещении натурально обвалился потолок. Главный печатный орган независимой музыки журнал The Wire включил то действо в 60 самых мощных концертов всех времен.
В том же 92 году созданное по инициативе Laibach арт-движение NSK («Новое словенское искусство») учредило собственное виртуальное государство со своими паспортами и валютой, положив в основу принцип «государства во времени», которое в свою очередь придумал Велимир Хлебников.
Нельзя сказать, что это был чисто художественный жест, типа «Черного квадрата на Красной площади» — потому что, например, в 1995 году в Сараево Laibach на концерте раздали 400 паспортов своего государства, по которым ряду боснийцам удалось беспрепятственно выехать за границу.
С какой стати сегодня идти на концерт Laibach? Разумеется, есть фактор ностальгии да и свой условный «Оскар» за вклад в развитие современной музыки они давно заслужили, так как по их лекалам было вычерчено достаточное количество групп разной степени влиятельности – в диапазоне от Rammstein до Short Paris. Их выдумки оказались во многом пророческими – то же виртуальное государство, изобретенное до интернета, биткойна и метавселенных. Антиутопии Laibach с их тоталитаризмом-милитаризмом реализуются теперь с такой лихвой, что предположительно сами участники группы пребывают в некотором недоумении. О диктатурах Восточной Европы, которые они так ловко пародировали, нынче снимают сериалы (см. «Режим» с Кейт Бланшетт). И все же главное – это то, что время, как водится, обнажило всю пронзительную наивность их тоталитарного карнавала. То самое ироническое прочтение, от которого они всю жизнь открещивались – теперь они, кажется, его наконец заслужили, а мы со своей стороны заслужили право посмеяться над их убедительными инсценировками.
Тем более, что Северная Корея в нынешнем туре все же не фигурирует.
