Мехико — Древний Рим западного полушария. Столица великой империи, разрушенная пришлыми завоевателями. Историю одной из крупнейших в мире агломераций, от первобытных поселений до современности разобрал в публикации Qalam.global историк архитектуры Лев Масиель.
На месте древнего Теночтитлана — главного города империи ацтеков испанцы возвели прекрасный Мехико, в котором воплотили свою мечту о новом свете, где всё будет лучше, чем было в старом. Впрочем, получилось как всегда.
Задуманный по всем правилам архитектуры Ренессанса и украшенный бесчисленными церквями и дворцами, старый Мехико больше всего похож на южноитальянские города эпохи барокко — Катанию, Лечче, Ното. Необъятный современный город раскинулся вокруг почти нетронутого колониального центра. И повсюду, среди домов барокко и бетонных брутальных громадин, постоянно раскапывают и являют миру все новые и новые части сгинувшего, казалось бы, навсегда древнего города ацтеков. Они молчаливо присутствуют в повседневной жизни Мехико, придавая ей почтительный и чуть мрачноватый оттенок.
Как и в Риме, на все это накладывается колоритная народная жизнь, местами почти деревенская, которую совершенно не ожидаешь увидеть в одном из крупнейших мегаполисов мира. В агломерации Мехико сегодня проживает около 22 млн человек. Это десятая агломерация мира и вторая в Америке после Сан-Паулу (Мехико немногим больше Нью-Йорка). К Мехико не так просто привыкнуть, но потом уже невозможно оторваться от исследования и наслаждения этим четвертым (или каким там по счету) Римом.
Кактус, орел и змея
Древнейшие поселения на территории современного Мехико, городища Тлатилько и Куикуилько, возникли еще в первом тысячелетии до нашей эры, когда в Мезоамерике только начинала формироваться цивилизация. Нынешний город основан пришедшим с севера в 11-12 вв. небольшим, но решительным и даже жестоким племенем из группы народов науа. Само племя называло себя мешúка (mexíca), откуда позже возникло слово Мехико / Мексика (México). Мешиков к переселению подвиг якобы сам бог солнца и войны Уицилопочтли. Однажды на одном из островов озера Тескоко они увидели обещанное Уицилопочтли знамение: орел сидел на колючей опунции, то есть кактусе, и клевал змею. Поскольку встретить такую живописную сцену в природе можно не часто, мешики решили, что обрели землю обетованную. Со временем орел, пожирающий змею, сидя на опунции, — стал гербом Мексики.
По поводу даты основания Теночтитлáна источники и их толкователи противоречат друг другу; наиболее убедительная дата — 20 июня 1325 г. В последнее время иногда считают, что первоначально город именовался Куаумиштитлан — «место орла среди облаков», а в Теночтитлан был переименован через пятьдесят лет в память одного из первых правителей Теноча.
Орел среди облаков смотрится логичнее, чем на колючем кактусе. Тем более Мехико расположен в исключительно живописной горной долине, на высоте более двух километров над уровнем моря, что делает его одной из самых высокогорных столиц мира. Обширная долина (примерно 75 на 125 км) окружена кольцом громадных гор. Когда-то вся долина была занята пятью озерами. Теночтитлан был построен на острове в западной части озера Тескоко, а по берегам располагались многочисленные второстепенные поселения, вошедшие теперь в черту города и сохранившие свои звучные названия. Сейчас все озера почти полностью осушены или высохли. Воспоминанием об уникальной озерной цивилизации осталась обширная система каналов на юго-востоке Мехико в районе Сочимилько. Еще в начале 20 века некоторые из этих каналов доходили до центра города.
Там, как говорят, иногда можно встретить призрак Плакуньи (Llorona). Согласно популярной легенде, одна индеанка влюбилась в испанского капитана и родила от него детей. Потом он бросил ее, и — в зависимости от версии — он или она убили несчастных детей. С тех пор ее белая тень бродит по берегам водоемов и оплакивает своих ребятишек. В том же Сочимилько рассказывают, что некая дева, купаясь, запуталась в лилиях и захлебнулась. Ее дух не хотел покидать место гибели, и владельцу чинампы (насыпной остров) пришлось задабривать дух приношением выброшенных кукол, которые он находил в каналах. Начиная с 1990-х гг. это место сделалось очень популярным, а в последнее время стали появляться фейковые острова кукол — для тех, кому лень платить за долгое плавание в дальний конец Сочимилько.
Город древних ужасов
Исторический центр современного Мехико находится точно там же, где был и при мешиках. Руины главного храма Теночтитлана раскопаны между президентским дворцом и кафедральным собором. Это была двойная ступенчатая пирамида, посвященная богам Уицилопочтли и Тлалоку и постоянно удобряемая кровавыми жертвоприношениями. Жрец обсидиановым ножом вспарывал грудную клетку жертвы и рукой вырывал трепещущее сердце, которое поэтично именовалось «драгоценным орлиным плодом кактуса», вероятно, по причине цветового сходства окровавленного сердца и цветка кактуса.
Уже лет сорок как восточнее собора устроен битком набитый скульптурными шедеврами музей Главного храма Теночтитлана (Templo Mayor) с прилегающими открытыми раскопками самого кровавого храма. Однако раскопки — это лишь центральная часть комплекса; остальные храмы и пирамиды скрыты под застройкой соседних кварталов, в том числе под собором и исполинской главной площадью. И вот в одном из этих кварталов археологи постепенно раскрыли сразу несколько пирамид, к которым можно попасть через три разных входа с улиц Donceles (под культурным центром Испании), República de Argentina и República de Guatemala. Пирамидки эти кажутся уютными и домашними. Однако развешанные по улице плакаты с фото раскопанной там же (но пока не открытой публике) стены из черепов «цомпантли» красноречиво напоминают о кровавых ритуалах мешиков. Черепа принесенных в жертву людей нанизывали на жердочки, которые крепились рядами к стене. По-видимому, эта стена призвана была свидетельствовать о благочестии и самых лучших намерениях жителей этого городка древних ужасов.
На соединенном с Теночтитланом соседнем острове Тлателолько находился крупнейший в долине Мехико рынок, куда на лодках свозились товары со всех окрестностей. От Теночтитлана-Тлателолько к поселениям по берегам озера Тескоко на север, запад и юг расходились проездные дамбы. С востока же обширная и более соленая часть озера была отгорожена 16-километровой стеной-дамбой. Об этих дамбах напоминает герб Мехико, выданный ему еще императором Карлом V Габсбургом.
К золотому замку, стоящему посреди озера, ведут три дамбы. По бокам два золотых льва скребут когти о замок, символизируя взятие Теночтитлана испанцами. По периметру — кладодии (побеги) опунции, кактуса, на которых якобы отсиживался мексиканский орел прежде, чем закусить змеей.
Грустная ночь конкистадора
Испанцы во главе с Эрнаном Кортесом поначалу мирно вошли в Теночтитлан по приглашению императора Монтесумы II (1466-1520). Однако затем стали нарастать трения, особенно после убийства императора, вероятно, все-таки ацтеками. В ночь с 30 июня на 1 июля 1520 г. испанцы и их индейские союзники решили эвакуироваться из охваченного восстанием города, но были застигнуты врасплох на одной из дамб. Было утрачено все награбленное испанцами золото, погибли примерно половина отряда Кортеса (около 500 чел.) и большая часть союзных индейцев (около 5 тыс.). Кортесу удалось спастись, но хронисты единодушно описывают его страдания и мрачные рассуждения о погибших соратниках. Огромное полувысохшее дерево — таксодиум мексиканский, или ауэуэте (разновидность кипариса) — в районе Попотла считается тем самым местом, где рыдал безутешный Кортес. Кстати, пару лет назад дерево было переименовано из дерева Грустной ночи (La Noche Triste) в дерево Победной ночи, в рамках деколонизационных тенденций последних лет, которые весьма сильны в Мексике и особенно в Мехико.
Тем не менее, и грустная, и победная ночь (как ни называй) была недолгой. Уже 13 августа 1521 года, после длительной осады Теночтитлан был снова взят испанцами, разграблен и изрядно вырезан, а затем переименован в Мехико. Вскоре он превратится в столицу вице-королевства Новая Испания. Город испанцев был распланирован по гипподамовой системе (на квадраты), важнейшими центрами являлись храмы разных монашеских орденов и устроенные перед ними площади. Уже в 1560-е годы был разбит первый городской парк Аламеда.
Кастильская роза и Дева
В 17 веке новым дальним центром притяжения становится комплекс храмов в честь святой Девы Гваделупской к северо-востоку от города. Ее культ возник в Испании в 14 в. в местечке Гуадалупе в Эстремадуре. После завоевания Мексики капелла святой Девы Гваделупской была построена на холме Тепейяк к северу от Мехико, которое до этого было местом поклонения богине Тонанцин. Но это, кажется, не сильно смущало католическое духовенство.
Церковь по преданию появилась так. В 1531 г. Богородица явилась индейцу Хуану Диего и попросила его сказать епископу, чтобы он построил храм в ее честь на холме Тепейяк. Пресвятая Дева, вероятно, избрала этот испорченный телефон, чтобы мы смогли полюбоваться красивым продолжением истории. Недоверчивый епископ затребовал от Хуана Диего доказательств. Индеец по совету Богоматери собрал на холме охапку кастильских роз (так называют по-испански французский шиповник), хотя там никогда не росли никакие цветы, тем более европейские эндемики. После чего Дева передала ему свою накидку, чтобы он завернул в нее нежные бутоны. Когда Хуан Диего с впечатляющим букетом явился к епископу и развернул накидку, на ней оказался отпечатанным ростовой образ Богоматери. Он был помещен в выстроенную капеллу и с тех пор является объектом истового обожания во всей Латинской Америке вплоть до наших дней.
Разнузданный праздник жизни
18 век стал временем расцвета местной (креольской) знати — тех же испанцев, но родившихся не за морем, а в Мексике. Наиболее предприимчивые из креолов стали стремительно богатеть на разработках серебряных рудников, покупать в Испании пышные дворянские титулы и застраивать Мехико роскошными дворцами, подчеркивающими их богатство и статус. Стиль этой эпохи иногда называют ультрабарокко за особенно разнузданную праздничность. Выдающийся вклад в становление мексиканского ультрабарокко внес архитектор Педро де Аррьету (1660 (?) –1738). В сущности, именно ему мы обязаны рождением удивительного в своей художественной целостности облика колониального Мехико. Аррьета первым стал сочетать легкий и пористый темно-красный камень тесонтле для стен зданий с оформлением окон и дверей светло-серой очень твердой чилукой. За столетие такими зданиями была застроена половина города, а в начале 20 века этот стиль вновь вошел в моду и помог сохранить художественное единство центра.
Кульминация творчества Аррьета — храм Девы Гваделупской. В нем через ряд архитектурных намеков (башни по углам, девять входов и т. п.) был воплощен образ Небесного Иерусалима, что было характерно для европейских средних веков, но совсем не типично для барокко, особенно в Новом свете.
Яркий цвет мексиканского наива
Потомки богатых заказчиков мексиканского ультрабарокко вскоре возглавят движение против метрополии и добьются независимости страны в 19 в. Ровно через триста лет после основания Новой Испании Кортеса, 27 сентября 1821 г., восставшие снова вступили в Мехико — теперь это была местная, преимущественно белая элита, отвергшая господство европейских сородичей. Город стал столицей независимой от Испании Мексиканской империи, затем республики, снова империи и т.д. Политическая история независимой Мексики весьма турбулентна.
Следующий важный этап развития столицы, как и в большинстве городов мира, приходится на вторую половину 19 века. К этому времени вся площадь озера вокруг Мехико уже засыпана. Взошедший на мексиканский престол при помощи французских войск император Максимилиан Габсбург (1864-1867) превратил крепость на горе Чапультепек в европейский дворец. Он соединил его с центром Мехико четырехкилометровым проспектом, который позже будет назван Paseo de la Reforma в честь реформ президента Бенито Хуареса (1858-1872). По иронии именно этот президент велел расстрелять свергнутого в результате Гражданской войны императора. Превращение проспекта Реформы в Елисейские поля новоявленного американского Парижа осуществляется при диктаторе Порфирио Диасе (1876–1911).
1940-е – 1950-е годы отмечены строительством огромных кластеров архитектуры мексиканского модернизма — нескольких комплексов высотного жилья, а также роскошного кампуса главного университета УНАМ (Национальный автономный университет Мексики). В центре возводится внушительный небоскреб — Латиноамериканская башня (181 м), успешно выдержавший разрушительные землетрясения. Около Чапультепека формируется великолепный музейный кластер, включающий важнейший в мире музей доколумбового искусства, — Национальный музей антропологии и истории.
В целом 20 век был временем великих художественных достижений подлинно мексиканского мурализма и архитектурного модернизма. Уникальным прорывом мексиканской архитектуры этого времени было введение яркого, даже утрированного колорита народной жизни и тропической природы в градостроительный язык.
Так, Хуан О’Горман (1905–1982) первым использовал цвет и монументальное изображение как важнейший элемент модернистской архитектуры. Он построил одно из первых зданий функционализма в Латинской Америке — дом-мастерскую Диего Риверы и Фриды Кало (1931–1932) в южном пригороде Сан-Анхель. Два отдельных здания для работы мужа и жены, возведенных по заветам Ле Корбюзье, соединяются висячим переходом. Минималистская эстетика и самые дешевые материалы компенсируются яркой цветностью: мастерская Диего красно-белая, Фриды — синяя, как ее родной дом в соседнем районе Койоакан, где жил сразу после приезда в мексиканскую эмиграцию Лев Троцкий. Второй шедевр О’Гормана — университетская библиотека (1950–1956). Основной объем здания с четырех сторон полностью покрыт мозаикой из натурального камня, отражающей историю знаний и наук от доколумбового времени через колонию до современности.
Идеи цветности были превращены в уникальную черту мексиканской архитектуры, а затем и в прекрасно продаваемый бренд мексиканского дизайна архитекторами Луисом Барраганом (1902–1988) и Рикардо Легорретой (1931–2011). Первый в целом ряде своих камерных частных домов отточил «мексиканскую» палитру: темно-желтый, светлая терракота, розово-красный, голубой.
Его заслуги были оценены по достоинству: он стал одним из первых обладателей важнейшей в мире архитектурной премии Притцкера, а его собственный дом около Чапультепека включен в список ЮНЕСКО отдельным пунктом. Попасть в него целый квест — продаваемые только в интернете билеты разлетаются мгновенно. Зато доступны всем и даже видны издалека цветные призматические обелиски-башни, созданные им и художником Матиасом Гёрицем на въезде в Город-Cателлит (Ciudad Satélite). Металлические конструкции стоят прямо посреди бурного потока автомобилей, возвышаясь на 30-50 м.
Так же масштабны многочисленные творения Рикардо Легорреты. Он впервые стал использовать яркую цветность в духе Баррагана для строительство огромных зданий самого разного назначения (и в самых разных городах мира), одним из первых введя активный цвет как элемент городского ландшафта. Важнейшие его комплексы в Мехико — МИД и Горсуд на Аламеде и Национальный центр искусств недалеко от Койоакана.
По сравнению с другими крупнейшими мегаполисами мира Мехико в 21 в. меняется удивительно мало. Наиболее заметным добавлением к городскому ландшафту стало лишь несколько построенных в 2010-е годы небоскребов. Наиболее стильные — башня «Реформа» (246 м, архитектор Бенхамин Романо) и башня BBVA (235 м, Ричард Роджерс и Рикардо Легоррета), расположенные в конце Paseo de la Reforma, перед входом в Чапультепек. А также самое высокое здание города — башня Митика А (Сесар Пелли, 267 м) в Койоакане.
Глядя на этот самоуверенный и ультра буржуазный скайлайн трудно себе представить редкие острова на озерах, где вырывали сердца для умиротворения грозных потусторонних сил, где бесчинствовали конкистадоры, кипели страсти народных бунтов и революций и где бывшего алматинского ссыльного и архитектора русской революции 1917 г., Льва Троцкого, убили ударом альпенштока по голове, словно принося в жертву диким богам мешиков.
