Эффект Boeing: как гонка за прибылью поставила под угрозу безопасность

Фокус на стоимости акций превратил корпорации в банкоматы, но деятельность корпораций намного сложнее / Фото: shutterstock.

Катастрофы 737 MAX и последующие требования крупных клиентов кардинально пересмотреть приоритеты Boeing поднимают вопросы подхода к управлению компанией. Профессор сравнительного права в Колумбийском юридическом университете Катарина Пистор в колонке для Project Syndicate напоминает, почему рост капитализации не должен быть самоцелью бизнеса.

На протяжении полувека максимизация акционерной стоимости была важнейшей целью корпоративного управления, особенно в Соединенных Штатах и Великобритании. Но катастрофические показатели Boeing в области безопасности перелетов, а значит и клиентов, могут означать что перемены уже на подходе.

Крушения самолетов модели 737 MAX в 2018 и 2019 годах, унесшие жизни 350 человек, должны были стать серьёзным предупреждением. Но только после того, как на американском рейсе вылетела боковая дверь, всем стало очевидно, что есть фундаментальная проблема с управлением Boeing. После этого AerCap — крупнейшая в мире компания по аренде воздушных судов и один из главных клиентов Boeing — потребовала отложить финансовые цели «на второй план» и сосредоточить внимание на качестве и безопасности. Ещё один клиент, авиакомпания Emirates, настаивает на том, чтобы следующим генеральным директором компании стал инженер. А крупнейший профсоюз Boeing, международная ассоциация машиностроителей округа 751, претендует на место в совете директоров, чтобы «спасти компанию от самой себя».

Как до этого дошло? В течение многих лет суды и академические круги смотрели на акционерную стоимость как на олицетворение эффективного управления, словно концентрация на этой единственной цели и подчинение рыночной дисциплине могли гарантировать максимальную производительность. Однако управление корпорацией — задача слишком сложная, чтобы руководствоваться только курсом биржевых котировок. Каждый день руководителям приходится принимать трудные решения о том, как лучше всего сбалансировать финансовые цели с качеством и безопасностью продукции, условиями труда, воздействием на окружающую среду и так далее.

Фокус на стоимости акций превратил корпорации в банкоматы. Боссы в галстуках поддержали эту концепцию, потому что смогли получать часть прибыли от роста капитализации за счет опционных программ и дополнительных бонусов. Поэтому неудивительно, что эти источники дохода часто не соответствуют реальным результатам компании. Как иначе объяснить тот факт, что генеральный директор Boeing получил повышение зарплаты на 45% после того, как нанёс компании ещё больший ущерб, не сумев решить ее проблемы после катастроф MAX?

Удовлетворение акционеров огромными дивидендами и обратным выкупом акций могут слишком легко подорвать деятельность крупного бизнеса. Но так было не всегда. В начале XVII века юридическое новшество — «фиксация капитала» — создало основу для мобилизации средств на крупномасштабные инвестиции, лишив инвесторов возможности изымать свои деньги. Компании с более стабильной капитальной базой могли рассчитывать на более крупные кредиты, а рынок акций стал более ликвидным, так как новые инвесторы не боялись, что старые выведут свои средства.

В итоге акционеры превратились в пилотов, управляющих компаниями. Но портфельные инвесторы мало интересуются подробностями управления. Их единственная забота — это чистая прибыль. Им не хватает «твёрдой приверженности», как выразился экономист Колин Майер из Оксфордского университета. И когда «самолеты этих пилотов» начнут разваливаться в воздухе, многие из них просто катапультируются, чтобы попытать счастья в другом месте.

Но компании — это больше, чем просто банкоматы. Они объединяют ресурсы, внедряют инновации и, что самое важное, решают проблемы пользователей. Вопреки основополагающей теории фирмы, которая рассматривает организацию как второй лучший вариант после рынков (место, где «соединяются контракты»), компании могут делать то, что рынки не могут. Как показали экономисты Альберт Хиршман и Кеннет Эрроу, фирмы обладают способностью восстанавливаться: исправлять недостатки, когда дела идут не так, улучшать свою деятельность и находить решения новых проблем.

Цена акций может сигнализировать о «необходимости ремонта», но для его выполнения требуется гораздо больше. Нужно найти первопричину проблемы и разработать эффективное и долговечное решение. Заинтересованные стороны, которые могут «уйти с парашютом» при первой же проблеме, не будут инвестировать в ремонт. Они выберут «выход» вместо «лояльности» (по терминологии Хиршмана); и когда они используют свой «голос», обычно это делается только для того, чтобы голосовать за директоров, которые будут продвигать их собственные интересы.

Для портфельных инвесторов дверь выхода всегда остается открытой — хотя бы потому, что компания сама выкупает их акции. Это делает акционеров самой нелояльной заинтересованной стороной любой бизнес-корпорации. С их точки зрения, даже не важно, какие товары производит компания, за исключением того, что это фактор, который следует учитывать при диверсификации портфеля. Как только они получат прибыль, они уйдут, оставив после себя организацию, которая стремилась угодить инвесторам за счет сокращения расходов, даже если это приводило к потере клиентов и ценных сотрудников. Как и в случае с самолётами, компанию легко развалить, но ее восстановление требует гораздо больше времени и ресурсов.

Проблемы Boeing, которые он сам себе создал, могут стать важным уроком. Мы еще раз видим, как ошибочная идея акционерной стоимости служит финансовым интересам, одновременно разрушая то, в чём компания наиболее сильна. Однако организации преуспевают не в слепом преследовании одной цели, а в объединении ресурсов для решения сложных задач, создания ценности и снижения затрат общества. Это может быть выгодно, но превращение прибыли в самоцель в конечном итоге контрпродуктивно. «Эффект Boeing» должен напоминать нам об этом.