В Индии начались парламентские выборы: почти миллиард человек имеют возможность проголосовать в течение шести недель. Всё это выглядит выдающимся демократическим действом, но мрачная реальность такова: нынешние выборы, судя по всему, усилят начавшийся десять лет назад процесс загнивания демократии, пишет в колонке для Project Syndicate почетный профессор Калифорнийского университета в Беркли Пранаб Бардхан.
Процесс загнивания демократии включает уничтожение либеральных институтов и практик, а также ослабление политической конкуренции. Более того, премьер-министр Нарендра Моди из «Бхаратия джаната парти» («Индийская народная партия», сокращённо БДП), который возглавил этот процесс, продолжает пользоваться широкой популярностью.
Его популярность объясняется не только самоотверженной и дисциплинированной работой на низовом уровне массы волонтёров из организации «Раштрия сваямсевак сангх» («Союз добровольных слуг родины», сокращённо РСС), родоначальницы партии БДП, но и факторами, которые иногда схожи (хотя и имеют заметные отличия) с факторам, способствующими поддержке крайне правых демагогов в других странах.
В изданной в 2022 года книге «Мир беззащитности: Демократическое разочарование в богатых и бедных странах» я отмечал, что такие силы обычно находят поддержку у плохо образованного и сельского населения, а также среди пожилых людей. Однако Моди поддерживает образованная и полная надежд молодежь городов. Бывшему президенту США Дональду Трампу, премьер-министру Венгрии Виктору Орбану и президенту Турции Реджепу Тайипу Эрдогану оказалось трудно добиться успеха на выборах в крупных городах, а Моди одержал впечатляющие победы в Дели, Мумбаи и Бангалоре.
Одна из ключевых причин этого в том, что политический либерализм (в том числе стойкая вера в демократические институты, в систему сдержек и противовесов исполнительной власти, а также в свободу слова) не прижился в Индии, если не считать небольшую элиту, ориентированную на Запад. Проведённый в 2023 году опрос Pew Research Center показал, что 67% индийцев положительно относятся к идее правления «сильного лидера», способного принимать решения без контроля со стороны судов или парламента. Это самый высокий показатель среди всех стран, в которых проводился опрос. Демагоги-популисты всегда делают акцент на факте народного участия в демократии; однако в Индии процедуры подобного участия крайне слабы, что способствует возникновению негативных форм «правления большинства», а также преследованию несогласных, в особенности религиозных меньшинств, при поддержке государства.
В среде радикальных левых Индии также популярен антилиберализм: по их мнению, либеральные институты воняют «буржуазной» демократией. Традиционалистам, включая последователей Ганди (и даже самого Махатму Ганди, несмотря на всю его толерантность и эмпатию), ближе патриархальные и иерархические ценности традиционного индийского общества. И, конечно, никак не согласуется с либерализмом проповедуемая РСС идеология индуистского превосходства, которая повлияла на высшие касты и классы, особенно в северной Индии.
Малоимущие слои населения Индии традиционно отдавали предпочтение левоцентристским общенациональным или региональным партиям, однако БДП сумела привлечь их своей стратегией индуистской консолидации. Эта стратегия помогла включить исторических лидеров (и даже божеств) маргинальных групп в общий лагерь религиозного национализма. Помогают также социальные выплаты и льготы, которые обычно представляются как «подарки» от Моди (его портрет всегда на самом видном месте), а также кооптация в БДП лидеров многочисленных каст, которым обещают официальные привилегии.
Две ключевые идеи придают дополнительную поддержку БДП, хотя ни одна из них не выдерживает критики. Согласно первой идее, лишь правительство Моди способно повергнуть демона коррупции. Однако не видно никаких особых доказательств прогресса его администрации в этом направлении. Наоборот, в 2023 году в «Индексе восприятия коррупции» Transparency International Индия заняла 93-е место (среди 180 стран), что на восемь позиций ниже, чем в 2014 году, когда Моди пришёл к власти. Согласно недавнему опросу, проведенному в Индии институтом Lokniti, 55% респондентов считают, что за последние пять лет коррупции стало больше.
Мелкая коррупция повсеместна в Индии. Полицейские, проверяющие, подрядчики — их требования взяток не уменьшились за последние годы. Катастрофическая демонетизация, которую в 2016 году устроил Моди, не помогла найти «теневые деньги», от которых она якобы должна была очистить страну, но при этом нанесла огромный вред малому бизнесу и бедноте.
Кроме того, нет особых оснований полагать, что уменьшилась большая коррупция. Всюду можно услышать рассказы о чиновниках, которые собирают щедрые «комиссионные» с подрядчиков в крупных государственных проектах. На этом фоне агрессивный поиск госорганами «коррумпированных» политиков в рядах оппозиции выглядит просто лицемерным.
Впрочем, добиться закрытия дела или снятия обвинений в коррупции довольно просто: надо вступить в правящую партию, причём это могут сделать даже те оппозиционные лидеры, которых БДП постоянно обвиняла в коррупции. Такое дезертирство помогает уменьшить официальные показатели политической коррупции, хотя реальные масштабы этой проблемы — совсем другая история.
Партия БДП обладает почти тотальным контролем над индийской прессой, и ей удаётся сохранять завесу тайны вокруг связей политики и бизнеса. Как известно, абсолютная власть коррумпирует абсолютно. Блокируя расследование сомнительных сделок с участием руководства БДП, правительство фактически предоставляет своим фаворитам своеобразную «госгарантию» безнаказанности. Обычно речь идёт о тех же самых компаниях, которым предоставляются особые исключения регуляторами и другие привилегии.
Уже давно существуют подозрения, что все эти компании-фавориты передают крупные суммы денег в казну БДП. Правительство Моди сумело упростить этот процесс в 2017 году, представив «электоральные облигации»: непрозрачный механизм, который позволял компаниям, частным лицам и организациям анонимно перечислять неограниченные суммы денег политическим партиям. Лишь в феврале нынешнего года Верховный суд объявил эти облигации неконституционными. Благодаря последующему раскрытию информации стало известно, что пожертвования поступали в основном из отраслей с высоким уровнем экстрактивной ренты, поскольку они зависели от связей с государством, при этом партия БДП стала главным бенефициаром этой схемы. По данным журнала «The Economist», в 2021 году индийские миллиардеры получили почти половину (43%) своего богатства в подобных отраслях, хотя в 2015 году эта цифра равнялась 29%. Перед нами капитализм в коррумпированном виде — так называемый «кумовской капитализм» («crony capitalism»).
Ситуация усугубляется тем, что политические пожертвования не всегда являются добровольными. Иногда их делают после обысков или предъявления обвинений правоохранительными органами. В любом случае понятно, что электоральные облигации были лишь вершиной индийского айсберга политических «теневых денег».
Вторую идею БДП, которая находит наибольший отклик у избирателей, можно кратко выразить так: «Сделать Индию снова великой». Как утверждает пропаганда, благодаря правлению БДП, Индия вскоре станет глобальной супердержавой со всеми полагающимися в этом случае преимуществами, влиянием и процветанием.
Запад, который сейчас ищет альтернативный рынок и геополитический противовес Китаю, часто повторяет и подкрепляет эту идею, захватившую воображение огромного количества молодых индийцев, причём даже безработных и тех, у кого нет постоянной занятости. Однако вряд ли эта идея воплотится в жизнь в обозримом будущем: несмотря на отдельные достижения в сфере инфраструктуры (в том числе цифровой), а также накопление огромных состояний богатейшим децилем населения, экономические показатели Индии в течение последнего десятилетия были, в лучшем случае, средненькими. Придавая убедительность пропаганде БДП, западные бизнес-лидеры, политики и пресса превратились в соучастников процесса выхолащивания индийской демократии.
Copyright: Project Syndicate, 2024.
www.project-syndicate.org
