На 31 мая 2024 года в Узбекистане назначен очередной суд с криптобиржей Binance. Власти страны обвиняют торговую площадку в том, что она без лицензии оказывает услуги гражданам страны, а штраф за нарушение местных законов платить не собирается. Легальных площадок для покупки криптоактивов в РУз уже больше десятка. А для «нелегалов» в Административном и Уголовном кодексах Узбекистана появились статьи о штрафах и реальных сроках за незаконный оборот криптовалют.
Все в бюджет
Лицензию для работы в отрасли криптоактивов на 21 мая 2024 года в Узбекистане имеют две криптобиржи, десять магазинов и три депозитария. Регулятор – Национальное агентство перспективных проектов (НАПП) – оценивает такой бизнес как «достаточно рентабельный». Поэтому в марте сборы, которые нужно платить для работы в рамках лицензии, значительно выросли. Биржи теперь ежемесячно отчисляют около $20 тыс. (тариф увеличился почти вдвое), а магазины – в районе $5 тыс. (рост более чем в 9 раз). Это значит, что бюджет на участниках рынка заработает больше миллиона долларов за год.
Как рассказали «Курсиву» в НАПП, перед увеличением сборов регулятор делился с криптобизнесменами своими планами. Никто тогда не возмутился, и сейчас протестующих тоже не наблюдается – судя по всему, прибыль участников рынка позволяет спокойно относиться к повышению тарифов.
Оценить реальный оборот криптовалюты в Узбекистане опрошенные «Курсивом» эксперты не решились. Начальник управления развития сферы оборота криптоактивов НАПП Аскаржон Закиров сообщил, что «сейчас агентство проводит секторальный анализ рынка по тем данным, которые провайдеры услуг через себя проводят». При этом представитель регулятора с уверенностью заявил, что из тени удалось вывести «огромное количество средств».
Обороты тех платформ, которые раскрывают данные, может проверить любой желающий. Мониторинг «Курсива» показал резкий рост объема торгов за последний год. Например, на криптобирже UzNex (получила лицензию в 2019-м) год назад можно было купить только биткоин или эфир, а сумма сделок с первой криптовалютой варьировалась в среднем от 3 до 9 монет за 24 часа. Сейчас объем торгов только биткоином составляет от 0,5 до 1 тыс. монет в сутки. Например, вечером 21 мая статистика биржи показывала 526 BTC. По курсу на этот день сумма сделок (в пересчете на доллары) составила около $37 млн за сутки. При комиссии в размере 0,1% за сделку (платят за операцию покупатель и продавец) несложные расчеты показывают выручку только от движения биткоина в сумме $74 тыс. за 24 часа. Помимо первой криптовалюты на площадке торгуются еще 16 альткоинов на сумовом рынке. Таким образом, годовой оборот криптоактивов на официальных площадках в Узбекистане может достигать миллиардов долларов.
Наказание для «нелегалов»
Такие показатели белого крипторынка в Узбекистане не случайность. В стране заблокированы сайты платформ, которые не имеют лицензии НАПП (пользователи жалуются, что даже VPN помогает плохо). С 20 апреля 2024 года вступили в силу изменения в уголовное и административное законодательство республики об ответственности за незаконную покупку или продажу криптоактивов, а также за майнинг.
НАПП предупредило граждан, что рисковать не стоит, и призвало совершать операции только на официальных площадках. Иначе можно получить административный арест до 15 суток или штраф от $500 до $800. Повторное нарушение приведет к уголовной ответственности. За незаконный оборот накажут штрафом до $2,7 тыс., исправительными работами или даже лишением свободы до года. Повторные действия приведут к более серьезным последствиям.
Нелегальные криптобиржи и обменники тоже под давлением – и упомянутый в начале текста процесс «власти Узбекистана против Binance» яркий тому пример. Платформа, несмотря на предупреждения НАПП, продолжила оказывать услуги узбекистанцам без лицензии. Биржа OKX поступила по-другому и официально объявила, что прекращает предоставление услуг для пользователей в Узбекистане. Пользователей призвали закрыть все открытые позиции до 05:00 по ташкентскому времени 15 марта и вывести активы до 05:00 30 марта.
Свои действия НАПП объясняет намерением развивать внутренний рынок, противодействовать оттоку валюты и использованию средств в преступных целях.
Крипториски
Использование средств для запрещенной или нелегальной деятельности – один из существенных рисков криптовалют, говорит директор департамента рейтингования финансовых институтов S&P Global Ratings Наталья Яловская.
«P2P-переводы, несмотря на открытость системы, бросают вызов для текущих систем противодействия отмывочной деятельности и финансирования терроризма», – объясняет она.
Стоит отметить, что Binance как раз выступала за легализацию таких операций в Узбекистане и просила НАПП сделать законными подобные сделки. Но регулятор был непреклонен и наотрез отказался пойти на это. После этого переговоры о получении лицензии Binance прекратились.
Яловская назвала и другие риски, которые актуальны для Узбекистана. Один из них – благосостояние домохозяйств.
«Криптовалюты традиционно более волатильны, чем рынки капитала. Кроме того, финансовая грамотность населения в Узбекистане в целом невысокая и люди могут не осознавать всех угроз, связанных с вложениями в криптовалюту, включая волатильность обменного курса, сопутствующие комиссии, вопросы безопасности доступа к своим средствам», – поясняет эксперт.
Риск для финансовой стабильности тоже существует, полагает представитель S&P. Распространение криптовалют потенциально снижает эффективность денежно-кредитной политики (по аналогии с долларизацией), может увеличивать отток капитала, а существенный переток средств с банковских депозитов в криптовалюты – способствовать снижению финансовой устойчивости банков.
Наталья Яловская приводит в пример Нигерию, где на фоне валютного контроля входящие переводы на кошельки в криптовалюте превысили $60 млрд в 2022 году (12% ВВП). Для сравнения: общий объем переводов мигрантов составил лишь около $22 млрд, уже свыше 10% населения являются держателями криптовалют. В качестве меры реагирования на потенциально возросшие риски регулятор ужесточил контроль за активностью, связанной с криптовалютами, также был введен налог на доходы от них.
«Эти риски, однако, представляются достаточно отдаленными для Узбекистана: уровень проникновения по-прежнему сравнительно невелик, а регулирование направлено скорее на контроль, нежели на запрет этого явления», – резюмирует Наталья Яловская.
