В истории этого удивительного цвета немалую роль сыграли жулики-аферисты. Став любимым оттенком импрессионистов, берлинская лазурь, увы, причастна и к злодеяниям нацистов. Историю рассказывает проект Qalam.global.
Счастливый обман
Началось все в 1706 году. У Иоганна Якоба Дисбаха, берлинского ремесленника, занимавшегося изготовлением красок, закончился поташ — вещество, которым он осаждал раствор кошенили, чтобы сделать красную краску. Пополнить запас он решил у соседа, алхимика Иоганна Конрада Диппеля. У Диппеля качественного поташа под рукой не было, поэтому он без зазрения совести всучил покупателю препарат, уже использованный для очистки костного масла, которое тогда считалось наилучшим снадобьем для растирания ноющих суставов. Так что Диппель не слишком удивился, когда Дисбах вновь явился к нему на порог с воплем: «Что ты мне продал?!». Удивляться стоило только тому, что обманутый покупатель вовсе не был разгневан — скорее, он был в полном восторге. Еще бы! Вместо привычного красного в его реторте появился осадок того самого великолепного синего цвета, которого тщетно пытались добиться живописцы на своих полотнах: его не давали ни ляпис-лазурь, ни азурит, ни кобальт, ни тем более растительные красители.
Следы так удачно обманутого Дисбаха теряются в истории. Неизвестно даже, удалось ли ему получить от своего случайного открытия хоть какую-нибудь выгоду.
Теолог, алхимик и жулик №1
А вот прожектер и авантюрист Диппель сразу же разглядел потенциальную выгоду этого открытия. Согласно одной из версий, он был прототипом Виктора Франкенштейна из знаменитого романа Мэри Шелли. Сам Диппель добавлял к своей фамилии «фон Франкенштейн», то есть из Франкенштейна. Так именовали себя дворяне. Впрочем, о том, что он родился в известном замке и принадлежал к роду Франкенштейнов, известно только с его слов. Так вот, этот новоявленный Франкенштейн, получив доселе невиданный синий цвет, решил отвлечься от своего главного проекта — создания эликсира бессмертия, рецепт засекретил и за следующие десять лет нажил целое состояние, продавая новый пигмент художникам и красильщикам. За это время он успел переехать в Голландию, получить диплом доктора медицины, стать лейб-медиком шведского короля Фредерика I, уморить своими лекарствами нескольких пациентов и даже оказаться в датской тюрьме за участие в политических авантюрах.
Берлинская лазурь так и осталась главным достижением Диппеля: ему не удалось ни создать своего монстра из частей трупов, ни переместить душу из одного тела в другое при помощи воронки, шланга и смазки.
Жулик №2
Но даже такому прохиндею, как Диппель, не удалось единолично снять все сливки с открытия нового замечательного красителя. Он в свое время изучал теологию, философию и алхимию, но, чтобы разобраться в произошедшем, ему понадобился образованный химик. Диппель обратился к профессору и академику Иоганну Фришу, протеже великого Лейбница. Сперва Фриш в деловой переписке уверял, что усовершенствовал диппелевский рецепт получения синей краски. А позднее в письмах к Лейбницу уже начал утверждать, что изобрел берлинскую лазурь самолично. При этом никакого химического описания процесса тогда еще не существовало: засекретили только его технологию. Впрочем, Фришу было и не обязательно понимать, что именно он делает: главное, что результат этих действий можно было успешно продавать.
Разоблачение секрета
Но денежный дождь, пролившийся на Диппеля и Фриша, продолжался не так уж долго: уже в 1724 году английскому ученому Джону Вудворту пришло письмо из Германии, где был описан процесс изготовления берлинской лазури. Вудворт показал его члену Королевского общества химику Джону Брауну, и тот провел опыты, чтобы убедиться в подлинности рецепта. Вудворт и Браун в том же 1724 году опубликовали в главном английском научном журнале Philosophical Transactions of the Royal Society секрет получения уже ставшего знаменитым красителя. Почти сразу же после этого по всей Европе начали возникать производства берлинской лазури.
Пигмент сначала получил название «Preussisch Blau», то есть «прусский синий», а в ноябре 1709 года был переименован в «Berlinisch Blau», стало быть «берлинский». Как только ни называли потом эту краску: и «железная лазурь», и «парижская лазурь», и «прусская лазурь», и «гамбургская синь», и «турнбулева синь», и нойблау, и милори…
Небо и море импрессионистов
На сегодняшний день картина Питера ван дер Верффа «Погребение Христа», написанная в 1709 году (картинная галерея Сан-Суси, Потсдам), является старейшей известной картиной, в которой использована берлинская лазурь.
Историк Мишель Пастуро пишет: «Вопреки распространенной легенде, возникшей, возможно, из-за дурной репутации Диппеля, берлинская лазурь не ядовита и сама по себе не превращается в синильную кислоту. Зато она блекнет на свету и разрушается от щелочи, что делает ее несовместимой с некоторыми основами красок. Но у нее очень высокая интенсивность окраски, и в смеси с другими пигментами она дает удивительно красивые, чистые тона. Поэтому позднее у импрессионистов и других художников — приверженцев пленэра — даже возник своего рода культ берлинской лазури, несмотря на ее малую светостойкость и свойство «расплываться» поверх других красок».
Зловещий пигмент
Но берлинская лазурь прославилась не только в качестве красивого пигмента. Именно из этой краски шведский химик Карл Шееле в 1782 году выделил синильную кислоту, в 1811 году французский химик Гей-Люссак получил безводную форму НСN. В начале 20 века на его основе берлинскими химиками был создан инсектицид-фумигатор под торговой маркой «Циклон Б» — зловещий газ, которым позднее нацисты уничтожали в газовых камерах людей.
Так в понятие «берлинская лазурь» вплелось еще одно жуткое скрытое значение.
Что почитать
Мишель Пастуро. «История цвета: Синий». — М.: Новое литературное обозрение, 2017.
Химия ферроцианидов. — М.: Наука, 1971.
Диппель, Иоанн-Конрад // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890–1907.
