Климатическая повестка давно завоевала финансовые рынки в развитых странах, где через критерии ESG оценивают ответственность и устойчивость бизнеса, а без планов на сокращение выбросов в атмосферу и улучшение социальной политики все сложнее привлечь финансирование. Постепенно этот тренд развивается и в Казахстане: компании все чаще выходят на локальные и международные биржи с зелеными и социальными облигациями.
Что такое ESG и почему о нем все говорят
Впервые в нынешнем виде саму концепцию ESG предложил бывший генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Кофи Аннан. В своем обращении к руководителям 50 крупнейших финансовых институтов мира он призвал включать принципы экологичности, корпоративного управления и социальной ориентированности бизнеса в стратегии развития.
Именно из первых букв ключевых слов и возникла аббревиатура ESG: E – Environment (ответственное отношение к окружающей среде), S – Social (социальная ответственность) и G – Governance (высокие стандарты корпоративного управления).
Главная цель ESG – переход глобальной экономики к устойчивому развитию – возникла из распространенного мнения о том, что рост глобальной экономики неизбежно вступает в противоречие с климатическими и социальными вопросами.
Одним из решений стало повсеместное внедрение принципов ESG в деятельность крупных компаний. Работает это через влияние финансовой системы, которая инициативно отказывается от инвестиций в проекты, связанные, например, с традиционной энергетикой. В 2022 году, по данным Института экономики энергетики и финансового анализа, более 200 крупных финансовых институтов по всему миру исключили или сокращали поддержку угольных проектов, даже несмотря на стабильные доходы этого сектора.
Другими словами, если бы Казахстан захотел привлечь инвестиции для строительства трех новых ТЭЦ – в Кокшетау, Семее и Усть-Каменогорске – на международных рынках капитала, то это либо не получилось бы вовсе, либо получилось на невыгодных условиях. Именно так работает тренд на ESG: через трансформацию рынка, где привлекаются инвестиции, трансформируется бизнес.
В развитых странах работать с инвесторами без собственной долгосрочной стратегии устойчивого развития стало сложно: многие крупные фонды просто не будут рассматривать инвестиции в бизнес с высоким углеродным следом или токсичной корпоративной культурой. В центре этого подхода лежит убеждение, что такие проекты могут быть более рискованными и в целом не соответствуют общепринятой публичной повестке.
Результатом трансформации рынка стал быстрый рост сектора облигаций, связанных с ESG. По данным Climate Bonds Initiative, в 2023 году выпуск таких бумаг составил $870 млрд, тогда как в 2021-м достигал рекордного $1 трлн.
Этот показатель год от года показывает стабильный рост.
Почти две трети выпущенных облигаций – это зеленые бумаги, то есть предназначенные для реализации проектов, связанных с экологией. Все остальное – бумаги для реализации проектов социальных и в целом связанных с концепцией устойчивого развития. В разрезе рынков выпуска бумаг крупнейшим стала Европа – на нее пришлось 46% всего объема. На Азиатско-Тихоокеанский регион и Северную Америку пришлось 33% и 11% рынка.
Это работает в Казахстане?
Из объемов выпуска ESG-облигаций на разных рынках видно, где тренд на устойчивое развитие оказывает значительное влияние на бизнес. В Центральной Азии в силу менее развитого внутреннего фондового рынка и сохраняющейся структуры экономики, ориентированной на традиционную энергетику и добычу сырья с ограниченной переработкой, устойчивые инвестиции пока не развиты в достаточной степени.
Тем не менее государства Центральной Азии не остаются в стороне от международных трендов, и постепенно здесь набирает обороты развитие локальных рынков устойчивого финансирования. Так, в исследовании «Устойчивое финансирование в Центральной Азии» говорится, что объем рынка в регионе составляет около $2,7 млрд – это меньше 1% от глобального выпуска ценных бумаг, связанных с ESG. При этом практически все ценные бумаги и займы приходятся всего на две страны – Казахстан и Узбекистан.
Значительную часть облигаций выпускают либо крупные финансовые институты, либо сами компании для реализации устойчивых проектов. По данным Агентства по регулированию и развитию финансового рынка, с 2021 года объем зеленых займов заметно вырос – с 88 до почти 210 млрд тенге.
Только в 2023 году для финансирования устойчивых проектов на биржах KASE и AIX были проведены размещения ESG-облигаций на общую сумму более 207 млрд тенге – это зеленые, социальные и гендерные облигации от Евразийского банка развития, Азиатского банка развития, Фонда развития предпринимательства «Даму», Банка развития Казахстана и компании KEGOC. Последняя, к примеру, привлекла на бирже 16,9 млрд тенге для финансирования проекта по модернизации объектов в Западной энергетической зоне Казахстана.
Продолжается тренд и в текущем году. К примеру, в 2023-м компания «Алматинские электрические станции» заявила о планах разместить облигации, связанные с устойчивым развитием. Речь идет о листинге ценных бумаг в объеме до 236,8 млрд тенге на площадке AIX для реализации проекта по переводу ТЭЦ-3 в Алматы с угля на газ.
Но казахстанские компании выходят с ESG-облигациями и на зарубежные рынки. В апреле 2024 года Банк развития Казахстана провел выпуск еврооблигаций устойчивого развития на сумму 100 млрд тенге и сроком обращения в три года на Венской бирже с параллельным листингом на площадке KASE. Это размещение стало первым выпуском еврооблигаций устойчивого развития из стран СНГ для несуверенного эмитента в локальной валюте.
Мир уже изменился
Кроме того, все больше казахстанских компаний стремятся получить ESG-рейтинги от соответствующих международных агентств. К примеру, государственный холдинг «Байтерек» и его дочерние организации в декабре 2023 года получили рейтинг на уровне «3» от агентства Sustainable Fitch. Все эти компании работают в финансовом секторе, и присвоение международного рейтинга позволит привлекать больше инвесторов из-за рубежа.
Но есть и другая сторона интереса казахстанского квазигосударственного и частного секторов к ESG-инвестициям. С одной стороны, страна объявила о планах достичь углеродной нейтральности к 2060 году, а с другой – по всему миру постепенно ужесточается углеродное регулирование. Первое означает, что экономику нужно сильно перестраивать – как минимум сокращать использование угля в энергетике и строить больше электростанций на возобновляемых источниках энергии, снижать выбросы в атмосферу от промышленности.
Углеродное регулирование же грозит ужесточением требований к промышленности по углеродному следу выпускаемой продукции: чем больше выбросов при производстве зафиксировано, тем больше придется платить импортных пошлин. К примеру, Евросоюз вводит так называемый углеродный налог, который фактически подразумевает дополнительную плату за ввоз товаров из стран, где до сих пор большую часть энергии производят на угле и других незеленых источниках.
Из-за этого казахстанские компании, активно работающие на европейском рынке, могут стать неконкурентоспособными. Еще в 2021 году, напомним, в ЮНКТАД подсчитали: Казахстан из-за европейского углеродного налога может терять более $200 млн дохода от экспорта в год.
Для всего этого нужны значительные инвестиции, которые оцениваются в объеме до $650 млрд к 2060 году. Большую часть этих средств нужно будет направить в энергетический и сельскохозяйственный секторы – по $305 млрд. Если сравнивать напрямую, то общая сумма соответствует более чем двум ВВП Казахстана в 2023 году. Поэтому изыскивать их придется в виде облигаций на местном и зарубежном фондовых рынках, где как раз укрепился тренд на ESG-инвестиции.
Поэтому со временем объем рынка зеленых, социальных и устойчивых кредитных инструментов в Казахстане будет только расти, чтобы государство и бизнес могли привлекать средства на реализацию стратегических проектов. Это становится вопросом не столько соответствия мировому тренду на ESG, сколько экономического развития в целом.
