Желтый цвет в китайской культуре всегда занимал особое место. Почему китайцы так почтительно относились к нему, рассказывает проект Qalam.global.
«Матерью всех китайцев» называют Хуанхэ — «желтую реку», ведь именно в центральной части ее бассейна на плодородном Лессовом плато, образовавшемся из иловых наносов, и сформировалась китайская цивилизация. И это не просто легенда: китайские археологи обнаружили в центральной провинции Хэнань, примерно в двух километрах к югу от реки Хуанхэ, руины крупного города, возраст которого насчитывает не менее 5 300 лет.
Образ Желтого императора
Возможно, именно этим древним городом когда-то управлял мифический первоимператор Китая Хуан-ди, которого также называют Желтым императором. Хуан-ди, которому приписывают создание почитаемой в Китае философии даосизма — той самой, где «Дао, которое можно назвать словами, не есть настоящее дао», — считается первопредком всех китайцев.
Когда он жил, и жил ли он вообще когда-нибудь, мы не знаем. В чем-то его образ схож с образом греческого титана Прометея, принесшего людям небесный огонь и научившего человечество готовить пищу и создавать с помощью огня чудесные вещи — от кувшина до мотыги. Хуан-ди тоже приписывают множество изобретений, изменивших судьбу человека: он научил людей делать телеги, лодки, деревянные дома. Хуан-ди изобрел множество вещей — от гончарного круга до письменности, календаря и даже бамбуковой флейты. Неудивительно, что в китайской литературе о «попаданцах», то есть наших современниках, случайно попавших в далекое прошлое, большинство героев после многих приключений становятся именно Хуан-ди.
Почему Хуан-ди был «желтым» императором? Дело в том, что у китайцев с этим цветом связан целый комплекс идей.
В пятичленной структуре у-син, определяющей, согласно воззрениям древних китайцев, основные параметры мироздания, желтый цвет занимал центральное место и обозначал землю. Желтый цвет символизировал одновременно жизнь и смерть. Обитель мертвых называли Желтыми ключами, но желтый журавль был аллегорией бессмертия: считалось, что даосские бессмертные улетают из мира людей на желтых журавлях.
Но, что важнее, в китайском языке не произошло четкого разделения понятий «желтый» и «золотой», как во многих других языках. В русском языке эти слова имеют общее происхождение, во многих германских они тоже очень близки.
Желтый значит золотой
Для китайца же «желтый» (黄, хуань) фактически значит «золотой» (金黄, цзинь хуань, желтый металл). Поэтому там, где многие народы говорят о золотом сердце, золотом веке или золотых руках, китайцы говорят о «желтом». И прозвание императора было бы правильнее переводить как «Золотой император», но исторически сложилось иначе.
Неудивительно, что на протяжении долгих веков в Китае считалось, что только императоры или очень знатные особы имеют право носить желтую одежду и аксессуары, простолюдинам же это запрещалось под страхом смертной казни.
Одно из масштабных народных восстаний, произошедших во втором веке нашей эры, называлось восстанием «Желтых повязок»: тогда революционеры, желавшие показать, что готовы на все, дабы свергнуть ненавистное правительство династии Хань, обматывали головы тряпками, выкрашенными в запретный цвет. Восставшие утверждали, что после их победы «Синее небо зла» сменится «Желтым небом справедливости». Беспорядки продолжались почти двадцать лет, проиграли все: и жестоко истребленные бунтовщики, и государство, которое на какое-то время распалось на три самостоятельных царства. Тем не менее яркий, насыщенный желтый цвет остался запретным императорским цветом.
Желтый императорский халат играл при китайском дворе фактически ту же роль, что и корона при дворах европейских. Существует история об императоре Чжао Куанъине (21 марта 927 года–14 ноября 976 года), основателе династии Северная Сун, военачальнике, пришедшем к власти в результате военного мятежа. Во время бунта солдаты и офицеры ворвались в комнату Чжао Куанъиня и чуть не силком надели на него расшитый золотом желтый халат, сделав его тем самым новым императором.
При династии Цин (1636–1911) император за особые заслуги жаловал чиновникам желтые магуа (куртки, надеваемые поверх халата). А вот телохранители имели право носить желтые магуа только в часы дворцовой службы, но ни в коем случае не на отдыхе.
Карета, которой пользовался император, называлась Желтым домом, дорога, по которой ходил император, называлась Желтой тропой, знамена, развевавшиеся над императором во время инспекционных поездок, тоже были желтыми. Печать династической власти была обернута желтой тканью. И только императорская семья могла обитать в зданиях с красными стенами и желтой черепицей. Такие здания до сих пор можно увидеть в Запретном городе в Пекине.
Символ знатности, славы и честолюбия
«Сегодня желтый цвет по-прежнему символизирует собой древний Китай, — пишет Ма Ли в статье «Символика цвета в живописи Китая». — В сфере живописи с помощью желтого цвета выражают радость, свет, уважение и надежду. Художники также часто используют желтый для обозначения знатности и благосостояния, к тому же желтый цвет несет символический смысл открытости, славы и честолюбия».
Ян Хайюнь, доктор исторических наук, и его аспирант Лю Юйхуэй разъясняют: «… существуют 76 фразеологизмов со словом «желтый» в Большом комплексном фразеологическом словаре и Большом китайском фразеологическом словаре». В этих фразеологизмах слово «желтый» имеет следующие основные значения:
1) символ счастья и успешности: например, стать императором или одержать победу — надеть на кого-то желтый халат, а быстро пойти в гору и преуспеть — желтый летающий конь вознесся и доскакал;
2) символ долголетия: пожелтевшие волосы и спина в пятнах, желтые волосы и детские зубы — долгожитель, пожилой человек;
3) символ высокого морального качества: пожилой возраст и желтый цветок — благородная честь на склоне лет.
В буддизме и даосизме желтый является символом святости, набожности и торжественности. Одеяния буддистов, особенно тибетской школы Гелуг-па, желтого цвета. Видимо, поэтому в монголоязычном мире буддизм часто называют «желтой религией».
Символ неудачи, смерти и порнографии
Но не все так просто. Как указывают Ян Хайюнь и Лю Юйхуэй, иероглиф 黄 (желтый) в Китае имеет еще несколько значений, которые обычно используются в разговорной речи:
1) символ неудачи: это дело пожелтело — дело или план провалились;
2) символ смерти: желтый родник — загробный мир;
3) символ нездоровья: желтое лицо — болезненный вид;
4) символ незрелости: девочка с желтыми волосами — молодая, незрелая и неопытная девушка;
5) символ порнографии. В современном Китае желтый часто ассоциируется с материалами порнографического характера, например, желтая картина означает изображение порнографического характера, желтая книга — книга того же свойства; баннер «очистить желтое» значит ударить по пороку. Например, китайская полиция совершает очередной рейд против торговцев порно и проституток.
Со смертью и болезненностью понятно, вспомним «желтый» загробный мир древнего Китая. Но порнография? Как священный императорский цвет приобрел в Китае такое низменное значение? Виновато вторжение западной культуры, относящейся к желтому неоднозначно: вспомните хотя бы такие выражения, как «желтый дом» (лечебница для душевнобольных) или «желтая пресса».
Меткий термин «желтая пресса», которым журналист Эрвин Уордмэн в начале 20 века припечатал издания, которые строят свою популярность на непроверенных сенсациях и всяких сальностях, распространившись во всем мире, не миновал и Поднебесную. В словарь, изданный в Китае в 1936 году, было впервые введено это словосочетание, значение которого объяснялось как «низкопробные издания, которые привлекают читателей, охочих до бульварных новостей и сенсаций низшего пошиба». Постепенно прилагательное «желтый» стало употребляться в отношении порнографической литературы, газет, кино и телесериалов.
Не так давно один из заместителей главы правительства провинции Хайнань Линь Фанлюй возмущался: «Китайцам как потомкам Желтого императора (Хуан-ди) просто неприлично связывать желтый цвет с порнографией. Необходимо прекратить использовать в речи и официальных документах выражение «ликвидация желтизны и борьба с незаконными действиями» и заменить его на выражение «ликвидация порнографии и борьба с незаконными действиями»». Но пока что его призывы отклика не находят.
