Громко заявив об утверждении списка 17 крупных проектов с инвестициями в 15 трлн тенге, казахстанское правительство не торопится назвать их поименно. Kursiv Research отыскал проекты, подходящие под описание, ранее данное властями, назвал бенефициаров этих проектов и сравнил промышленную политику «старого» и «нового» Казахстана.
Тайный список
Формирование перечня из 17 мегапроектов (назовем его топ-17) – мера правительства по исполнению президентского послания, следует из распространенного в конце августа этого года сообщения на официальном сайте премьер-министра РК. Из сообщения следовало, что «правительством утвержден перечень из 17 крупных проектов с объемом инвестиций более 15 трлн тенге».
Конкретных названий проектов в официальном источнике не приводилось, однако в отдельных случаях были раскрыты создаваемые мощности: судя по описанию выпускаемых продуктов, проекты сосредоточены в металлургии, нефте- и газохимии, химпроме, производстве продовольственного сырья, туризме и гостиничном бизнесе.
«Реализация этих проектов создаст более 26 тыс. новых рабочих мест, увеличит экспорт на 6 трлн тенге и обеспечит импортозамещение на сумму более 1,5 трлн тенге. Эти меры также способствуют созданию высокотехнологичных производств, повышению квалификации местных кадров и заключению офтейк-контрактов с отечественными производителями», – заявили в правительстве РК.
В Министерстве промышленности и строительства РК Kursiv Research сообщили, что формированием перечня данных проектов занималось Министерство национальной экономики (МНЭ), а Минпром лишь предложил несколько проектов. В МНЭ отказались предоставить перечень проектов, сославшись на то, что «с учетом приоритетов развития рынка и конъюнктуры экономического сектора данный перечень пересматривается», а также «прорабатываются вопросы встречных обязательств с инвесторами».
В министерстве не смогли дать четкого ответа, каким НПА правительство утвердило перечень проектов. Из комментария МНЭ следовало, что министерство совместно с другими госорганами отобрало «17 крупных проектов, направленных на создание кластеров высокого передела».
«Никакого секрета здесь нет»
Kursiv Research сравнил информацию официального сообщения с прозвучавшими в публичной среде заявлениями чиновников, данными карты индустриализации, госпрограмм, списка проектов на стадии реализации и на рассмотрении у Банка развития Казахстана (БРК), а также другими данными открытых источников и сформировал группу из 17 проектов, наиболее подходящих под описание топ-17. Публично заявленные сведения о производственных мощностях 10 из них совпадают с данными проектов, о которых упоминали в сообщении правительства РК. Суммарный объем инвестиций топ-17 проектов, сформированных по итогам анализа Kursiv Research, с учетом текущего обменного курса оценивается в 16,2 трлн тенге.
Наиболее крупные проекты сконцентрированы в нефтехимическом секторе: это запланированная «КазМунайГазом» (КМГ) в перспективе до 2030 года модернизация четырех подконтрольных НПЗ общей стоимостью в $14,3 млрд (или 7 трлн тенге). Под описание, данное правительством, в точности подходит модернизация Шымкентского НПЗ (ПКОП) с увеличением объема переработки нефти на 6 млн тонн.
Еще два крупных проекта КМГ связаны со II фазой проекта интегрированного газохимического комплекса и созданием производства полиэтилентерефталата в Атырау, общая стоимость которых оценивалась в $7,7 млрд. Партнерами нацкомпании в этих проектах выступают российский «Сибур» и китайский Sinopec.
В топ-17 с высокой вероятностью вошел проект строительства обогатительно-производственного комплекса по производству калийных солей на базе месторождения Сатимола в Западно-Казахстанской области. Инвестпроект трехэтапный и рассчитан до 2035 года, оценивается в $2,4 млрд. Конечные бенефициары – Нурлан Артыкбаев и сингапурская QAZAQ POTASSIUM PTE. LTD.
В $2,2 млрд ранее оценивали проект Qarmet Андрея Лаврентьева по увеличению выплавки стали до 5 млн тонн к 2028 году в Темиртау. Еще один проект с участием этого бизнесмена – строительство завода Kia по выпуску 70 тыс. авто в год в Костанае, где наряду со структурой Лаврентьева собственниками являются ООО «Киа Россия и СНГ» и СПК «Тобол». Второй автомобильный проект, подходящий под описание в топ-17, – мультибрендовый автозавод Нурлана Смагулова в Алматы. Оба проекта должны быть реализованы до конца 2025 года.
С высокой вероятностью присутствует в списке проект строительства завода по производству аммиака и карбамида стоимостью $1 млрд KazAzot Prime Бахаридина Аблазимова. Производство, которое планируют запустить не позднее 2026 года, должно расширить экспортный потенциал действующего мангистауского производителя удобрений – «КазАзота».
Крупный металлургический проект, который ранее упоминался главой Минпрома Канатом Шарлапаевым в списке приоритетных, – это завод по выплавке низколегированных сталей специального назначения, реализуется в карагандинском СЭЗ и оценивается в 221 млрд тенге. Этот проект, бенефициаром которого является Сергей Павлингер, находится на рассмотрении БРК.
Есть в топ-17 и проекты в сфере туризма. В МНЭ не детализировали особенности этих проектов. Однако в действующей Концепции развития туристской отрасли РК на 2023–2029 годы упомянуты три крупных инвестпроекта: «Строительство гостиничного комплекса и объектов туристского района г. Астана», стоимость которого ранее оценивалась в 1 трлн тенге, который планировала реализовать Ellington Group KAZ Ltd., конечными бенефициарами которой является правительство РК в лице Госкомимущества МФ РК и сингапурская Star Of Ellington Projects PTE. Ltd. Также в этом списке очередная фаза гостинично-туристического проекта Феттаха Таминдже в Актау и туркластер «Каскасу» в Туркестанской области Ойрата Мамирова и СПК «Туркестан». Последние два проекта планируют привлечь финансирование БРК – их заявки находятся в перечне рассматриваемых.
В случае, если список, выявленный Kursiv Research, отличается от фактического, мы призываем МНЭ внести в него правки.
От чемпионов – к системе
Власти РК не в первый раз обращаются к практике формирования приоритетных мегапроектов. В ноябре 2007 года правительство РК приняло программу «30 корпоративных лидеров Казахстана», целью которой заявлялась «консолидация усилий бизнеса и государства в создании новых и модернизации существующих производств, обеспечивающих диверсификацию и развитие экспортного потенциала несырьевого сектора экономики страны». По факту программа политически обеспечивала приоритет участников в получении финансирования у институтов развития, главным образом у БРК.
В 2015 году была новая попытка сфокусироваться на приоритетных проектах – тогда «Байтерек», возглавляемый Куандыком Бишимбаевым, отобрал 28 компаний для участия в программе национальных чемпионов: их проекты на 170 млрд тенге планировалось профинансировать через институты развития, объединенные в «Байтереке» (в том числе и через БРК). Финалом этой политики можно считать критику работы БРК президентом Касым-Жомартом Токаевым, который после январских событий заявил, что институт развития превратился в личный банк для избранных.
Создание перечня из 17 мегапроектов напоминает шаг в том же направлении, который с высокой вероятностью даст те же результаты. Возможно, с этим и связано стремление чиновников не раскрывать детали процесса принятия решений и список бенефициаров.
Фокус госполитики на чемпионах неизбежно приведет к обвинениям кабмина в симпатиях тем или иным предпринимателям. Альтернативой этому подходу является систематизация мер промышленной политики в рамках единой программы развития несырьевых секторов. Такая попытка уже была предпринята в 2009 году, когда вместо «30 корпоративных лидеров» была принята Госпрограмма индустриально-инновационного развития, позволившая сформировать комплексную – выстроенную от центра к регионам – систему поддержки инвестиций в несырьевые секторы. К сожалению, на сегодня от ГПИИР осталась только карта индустриализации.
