Чем больше, тем лучше: эволюция отношения к женской попе от стигмы к привилегии
В издательстве «Альпина-паблишер» под Новый год вышел перевод книги Хизер Радке «Взгляд назад. Культурная история женских ягодиц». По жанру это своеобразный лирико-научный памфлет, в котором автор пробует растолковать, откуда взялась эротическая привлекательность задницы как таковой, что не так с танцем тверк и с какой стати даже у очень худых женщин доля жира в организме выше, чем почти у любого другого существа на Земле, за исключением китов и медведей в спячке. Книжка в свое время удостоилась похвалы в The New York Times.
Современный научпоп не то чтобы изобилует трактатами на подобную тему, тем не менее у «Взгляда назад» есть предтечи. Первым делом вспоминается «Краткая история попы» (1995) Жана–Люка Эннига – типичная куртуазная культурология 90-х: классическая живопись, Рабле и смакование соответствующих сцен с участием Брижит Бардо. Потом был бестселлер Мэри Роуч «Секс для науки, наука для секса» — это уже показательная книга нулевых, когда в моду вошли научно и статистически обоснованные странности и дикости, черные лебеди и прочая «фрикономика». Наконец, в этом году вышло произведение с говорящим названием «Tits Up» Сары Нортон (в списке лучших книг 2024 года в The New Yorker, между прочим) – здесь автор изучает функционал женской груди в различных сферах производства: от секс-работниц до дизайнеров купальников. Впрочем, эта книга уже сама встраивается в хвост Радке, так как оригинал «Взгляда назад» вышел в 2022-м.
Хизер Радке выступает строго в тон своей эпохе – тут, по большому счету, нет ни культурологического упоения материально-телесным низом девяностых, ни остроумных научных скабрезностей нулевых. Ее книга одной ногой в повестке BLM (все фактурное разнообразие так или иначе сводится к истории о том, как белые мужчины колонизировали черную задницу), а другой – в сеансе терапии. Автор рассматривает собственное строение («большая попа, легкое косоглазие и отсутствие спортивных способностей») как стигму и прорабатывает эту травму, как прорабатывают ягодичные мышцы. Впрочем, надо отдать автору должное — если к установкам BLM она относится вполне серьезно, то собственная дисморфомания используется скорее как развлечение для читателя, о чем явственно свидетельствует одна из лучших фраз книги: «однажды я села на крыльцо и услышала смачный деморализующий треск – это лопнули мои джинсы».
Автор диалектически подходит к историческому процессу принятия и отторжения крупных женских форм – викторианские турнюры сменяются плоскими задами, символизирующими свободу, пышек сменяют худышки. Впрочем, все усилия оказываются напрасны, поскольку в итоге — оставим слог Радке в его первозданности — «популяризация культуры хип-хопа сопровождалась пробуждением все более горячего интереса к женской попе».
Если пропустить дежурные прокламации о заднице как части идентичности (по счастью, их немного), то в книге сыщется довольно много существенного. Например, глава, посвященная американской евгенике сороковых, когда за годы до изобретения Барби и Кена были возведены статуи неких идеальных американцев по имени Норма (широта ее таза составляла 73 см) и Нормман соответственно (о его параметрах Радке умалчивает, хотя к этой скульптуре есть вопросы). Гарри Шапиро, председатель американского евгенического общества, утверждал тогда, что американцам грозит опасность расового смешения (строго говоря, свидетельства американского расизма встречаются еще в «Великом Гэтсби», и не случайно в США к Гитлеру относились, в общем, с любопытством). Радке много приводит примеров сугубо расового американского мышления, где доставалось не только африканцам, но и, собственно, европейцам.
Другая важная глава посвящена истории голландской рабыни Саарти Баартман, которую в начале 19-го века силой вывезли из Южной Африки в Лондон и натурально показывали ее внушительный зад на многочисленных представлениях за деньги как образчик некой дикой готтентотской Венеры. Карл Линней, отец современной таксономии, относил женщин с подобным строением тела к Homo Sapiens Monstrous – то есть полулюдям. Те же танцы в страусовых перьях Саарти на заказ исполняла и в Париже, пока не умерла от истощения и туберкулеза. Но и после смерти она осталась частью индустрии развлечений — ее останки были выставлены в 33-й витрине Музея Естественной истории в Париже. В последний раз заспиртованные части тела Саарти Баартман показывали сравнительно недавно: в 1994 году в Музее Орсе. Только в 2002 году при посредничестве Нельсона Манделы ее наконец похоронили на родине в ЮАР. На панихиду пришло 7 тыс. человек, включая президента.
Тут Радке совершает довольно спекулятивный, хотя и по-своему бесспорный твист, утверждая, что Ким Кардашьян два века спустя занялась буквально тем же, что и несчастная Саарти, но в куда более комфортных условиях и за несравнимые гонорары. Радке, в частности, напоминает, что 2014 год в медиа, оказывается, был признан годом задницы (а вовсе не тех событий, которыми мир привык определять эту дату – вот уж воистину, где мы были все эти десять лет?). Виной тому был ноябрьский номер журнала Paper, где известный своими колониальными пристрастиями фотограф Жан-Поль Гуд запечатлел Кардашьян преимущественно голой, а если вдруг одетой, то с бокалом шампанского на заднице. Это был тот случай, когда сатирическая строчка из песни группы «Наутилус Помпилиус» (песня была написана в 1984-м, так что получилась ровно годовщина) «где выше голов находится зад» звучала не так однозначно. По оценкам Радке, в случае Кардашьян огромный зад из стигмы стал привилегией, и выражение check your privilege, добавим мы от себя, никогда еще не звучало столь убедительно.
Радке, в частности, пишет:
«На нем (снимке. – прим. ред.) была привилегированная неафриканского происхождения женщина, которая использовала свою попу для игры в африканскость, попутно взрывая интернет и зарабатывая на этом… Проблема здесь в том, что в афроамериканской и латиноамериканских культурах попа была значимым феноменом уже очень давно, просто никто не писал о ней на страницах Vogue».
Далее она ссылается на Эллисон Дэвис, которая и вовсе сравнивает открытие белыми американцами африканской задницы с открытием Америки Колумбом. В принципе, при известной комичности этих утверждений, с ними сложно спорить. В самом деле, на задницу Бардо любовались еще в пятидесятые, в то время как афроамериканские актрисы в поп-культуре во весь рост появились на экране только в семидесятническую эпоху жанра blaxploitation со звездой Пэм Гриер (отдельно можно вспомнить первую афроамериканскую порно-актрису семидесятых Дезире Уэст). До той поры они были уделом журналов типа National Geographic. Другой вопрос – что, собственно, тут считать эксплуатацией? Когда Бардо ходила голой – это преимущество белого человека или его бремя?
На эти вопросы Хизер Радке ответа не дает, да и вообще историческая матчасть дается ей лучше, чем философская, что тоже скорее ей в плюс. Это ее первая книга, и там где маститые производители нон-фикшн нарисовали бы себе 100–200 лишних страниц, Радке, по счастью, не гонит строку и ограничивается парой-тройкой предложений вполне википедийного толка. Конечно, она слегка подгоняет нужные ей факты под изначальную идею и крепка, что называется, задним умом. Но, с другой стороны, сам предмет исследования все же пребывает в той комической сфере, где любые построения имеют свойство обрушиваться со смачным деморализующим треском.
