Развитые страны не просто предпринимают вмешательство в прогресс отдельных отраслей экономики, но и делают это активнее, чем развивающиеся. Причем развивают они уже и без того состоявшиеся индустрии с хорошим экспортным потенциалом.
Эти выводы следуют из опубликованного на днях исследования – измерения промышленной политики, основанного на анализе большого корпуса текстовой информации, которое предприняли экономист из университета Британской Колумбии Река Юхас и ее оксфордские коллеги – Натан Лэйн, Эмили Олсен и Вероника Перес – из Бостонского университета. На публикации этих авторов «Курсив» ссылался, когда обращал внимание на смену отношения мейнстримных экономистов к промышленной политике с негативного на нейтральное. Спустя почти два года экономисты пошли дальше. Но обо всем по порядку.
Промышленная (индустриальная политика) – государственные усилия по формированию экономики за счет целевой поддержки конкретных отраслей, предприятий и видов экономической деятельности в виде субсидий, налоговых льгот, развития инфраструктуры, защитных мер регулирования и поддержки НИОКР (определение из публикаций на сайте МВФ). И хотя в дефиниции есть слово «промышленный», на практике речь идет не только об обрабатывающей промышленности, но и о более широком круге секторов, где создаются товары и услуги с высокой добавленной стоимостью, либо о новых для национальной экономики отраслях.
Долгое время экономисты оспаривали эффективность ПП, убедительно объясняя, что государство в целом и отдельные чиновники в частности не могут распределять ресурсы эффективнее рынка. Но со временем и по мере накопления эмпирических данных менялись представления как об эффективности рынка, так и о влиянии государственного вмешательства в экономическое развитие. К концу 2010-х мейнстримным экономистам пришлось признать, что применяемые развитыми странами политики «зеленого перехода» являются ничем иным, как промышленными политиками. Затем трендовыми словами стали «решоринг», «оншоринг» и «френдшоринг». После этого в игру вступили ковидные ограничения и стимулирующие меры, ну а потом все завертелось настолько быстро, что голоса противников ПП потерялись в нарастающем глобальном гуле.
Исследователи промышленных политик тем временем шли дальше и дальше и, наконец, начали изучать накопившийся объем данных по существу новыми методами, которые предоставляет в том числе и искусственный интеллект. В рамках работы Юхас и ее коллеги использовали базу проекта Global Trade Alert, наиболее полный корпус документов, касающихся государственной торговой политики стран мира. Экономисты натренировали две модели, в том числе LLM. Это позволило выделить и классифицировать политики, определить их механизмы и векторы. Всего исследователи выявили около 47 тыс. примененных мер ПП с 2010 по 2022 год.
Исследователи попытались найти ответы на следующие вопросы: (1) насколько популярна промполитика, (2) как она реализуется, (3) какие экономики используют ее активнее, (4) на какие сектора экономики промполитика чаще направлена. Некоторые ответы могут вызвать удивление экономистов-рыночников старшего поколения.
Дискуссии о том, что промышленная политика на подъеме, нет уже как минимум пять лет (с периода пандемии), а то и все восемь (с периода тарифной войны США и Китая времен первого президентства Дональда Трампа). Спорить тут не о чем. Юхас с коллегами подтверждают этот факт: количество зафиксированных мер промполитик с 2010 по 2022 год выросло в 30 раз. В качестве инструментов промышленной политики чаще применялись не импортные тарифы, а субсидии и экспортное финансирование.
Но самый интересный вывод экономистов – развитые страны используют промполитику куда более активно, чем развивающиеся. В распределении стран по уровню дохода экономики, которые входят в верхние 20%, применяли в 5–15 раз больше мер промполитики, чем страны из нижних 20%. В целом развитые страны демонстрировали диспропорционально высокое количество мер промышленной политики. Причина этого в том, что столь затратные меры, как субсидии и экспортное финансирование, могут позволить себе лишь богатые государства.
Еще один важный вывод: в фокусе промполитики находились как правило не зарождающиеся сектора экономики, а те, чьи сравнительные преимущества уже продемонстрировали свою силу. Именно они получали субсидии и финансирование для выхода на внешние рынки.
Нетрудно продолжить логическую цепочку: субсидии и финансирование делают сильные отрасли богатых стран еще сильнее в конкуренции за мировой рынок, сильные отрасли подтягивают за собой всю экономику и обеспечивают общий высокий уровень благосостояния. Бедные страны этого позволить себе не могут. Если сильно упрощать, то перед нами один из механизмов достижения состояния, при котором богатые страны остаются богатыми, а бедные – бедными.
Разработчики и исполнители промышленных политик Казахстана из нового исследования Юхас и партнеров могут вынести как минимум одно важное умозаключение. Чтобы применять современные методы промышленной политики, государству требуются немалые средства. Бедное государство тоже может «сидеть на ПП», но на постной и, как показывает практика, малопродуктивной.
В свою очередь, это значит, что Казахстану для реализации его промполитики необходима обновленная налогово-бюджетная политика, и, конечно же, более сбалансированное развитие системы государственных финансов.
