Казахстан надеется на прямые иностранные инвестиции (ПИИ), как способ открытия новых производств, привлечения капитала и передачи технологий. В теории, инвестиции ускоряют рост экономики за счет (1) прямого увеличения потока денежных средств, (2) косвенного увеличения потребительских расходов, (3) расходов государства и (4) увеличения экспорта. Эти четыре пункта являются основными составляющими ВВП страны.
Прямые инвестиции были важным источником устойчивого роста экономики стран Восточной Азии. Основной стратегией стран региона являлось привлечение инвестиций от Транснациональных корпораций (ТНК) для открытия технологического производства внутри страны и дальнейшего экспорта продукций (экспортноориентированный рост). Таким образом, вследствие прямых инвестиций эти страны проходили технологические цепочки очень быстро и производство становилось более наукоемкой.
ПИИ играли важную роль в казахстанской экономике с момента получения независимости. Привлечение ПИИ стало эссенцией Казахстанской модели развития. К примеру, общий объем инвестиций за 2005-2015 года составил $237 млрд, что превышает годовой ВВП Казахстана, тем самым повторяя путь развития Восточной Азий. Тем не менее, Казахстан не сделал большой скачок в технологическом производстве, в сравнении с теми же Азиатскими странами. Более того, не совсем видно взаимодействие государственных институтов и скоординированного курса экономической политики. К тому же, имитировать Азиатскую модель привлечения инвестиций от иностранных корпораций без калибровки под Казахстанский контекст, делает эти инвестиций не совсем эффективными.
После получения независимости Казахстан пытался повторить пройденный путь Сингапура, тем самым фокусируясь на привлечении ПИИ, как один из наиболее эффективных способов развить свою экономику. Иностранные инвестиции в Казахстане воспринимаются как способ созданий новых высокотехнологических производств, привлечения передового опыта в менеджменте, маркетинге и увеличения экспорта. Вдобавок, риски переходят к инвесторам и экономика получает дополнительный капитал.
За годы развития ПИИ добавлял существенную часть к росту ВВП Казахстана. По данным ЮНКТАД, в 2016 году общий объем инвестиций составил 97% от ВВП, что является одним из наибольших показателей среди стран региона ориентированных на экспорт, в частности Восточноазиатские государства и близлежащих соседей.
Так, например, внутренние потоки в Казахстан были на уровне $129,5 млрд в 2015 году, что эквивалентно внутреннему потоку Турции 2011 года в период недавнего пика экономического роста страны. В то время Британский журнал «Экономист» описывал экономику страны как «на перегреве», который произошел вследствие большого привлечения инвестиций. Не смотря на то, что Турция использовала ПИИ для устранения своего торгового дисбаланса.
В отличие от Турции, Казахстан является экспортно-ориентированным государством. Нынешнее отношение ПИИ к ВВП в стране является эквивалентным уровню инвестиций Сингапура конца 90-ых, и находится на уровне выше таких экспортноориентированных стран как Малайзия и Корея. Однако в технологическом и в экономическом плане, в целом, нынешняя ситуация в Казахстане далека от показателей Сингапура 90-х.
Главная причина такого отставания заключается в том, что структура инвестиций в Казахстане кардинально отличается от таковой в упомянутых развитых Азиатских странах. В Казахстане, 72% от прямых инвестиций составляет инвестиций в горнодобывающий сектор (почти все на добычу нефти, даже не на другие металлы).
Тем не менее, за годы независимости Казахстан привлек огромные ресурсы на разработку месторождений. Поэтому логическим продолжением было и должно быть увеличение маржи и добавленной стоимости обрабатывающей промышленности.
Доля прямых инвестиций в обрабатывающий сектор составила всего 7%.. Общий объем ПИИ в данном секторе увеличился с $0,34 млрд в 2005 году до $10,47 млрд в 2016 году. Этого недостаточно для сектора, который de facto считается флагманом несырьевого сектора. Всего же, в сумме, на горнодобывающую промышленность, обрабатывающую промышленность и геологоразведку приходиться 83% всех прямых инвестиций, что во много характеризует структуру экспорта Казахстана.
Количество неминерального экспорта примерно всегда находилось в районе 20-24% с 2010 года. Однако этот показатель вырос до 36% в 2015 году и то, только за счет сильного снижения цены на нефть, а не увеличения самого экспорта в целом.
Россия, при всей пропорциональной схожести экономик, вывозит половину экспортируемой нефти уже переработанной, тогда как Казахстан экспортирует 96% нефти в сыром виде. Стоит добавить, что Сингапур, который не занимается добычей нефти, экспортирует переработанную нефть. Более того, переработанная нефть – это второй главный экспортный продукт страны после электронного оборудования. Тогда как в Казахстане никак не могут запустить полноценное производство. Поэтому запуск полноценного производства по переработки нефти до сих пор остается на повестке дня.
Следует также упомянуть, что некоторые виды обрабатывающей промышленности имеют задатки сырьевого сектора, особенно в первичной обработке и производстве распространенных металлов как сталь или алюминий. Конечно, компании инвестируют в улучшение производства и эффективности, но в целом этот сектор является достаточно консервативным, где главные технологии производств уже существуют достаточно давно. Единственным большим скачком может стать американская компания Big River Steel, которая хочет автоматизировать метод производства стали и использовать технологию «Больших данных»(Big Data) для осуществления этой цели.
Вдобавок к этому, цены на эти продукты образовываются в связке с ценами на мировых рынках металлов, что очень влияет на статистику экспорта в долларовом выражении и может привести к увеличению добавленной стоимости в долларовом выражении. То есть, нынешние низкие цены на металлы и сырье существенно влияет на экономику Казахстана. Правительствам приходится проводить девальвации ради спасения этого сектора экономики. Парадокс в том, что эти самые компании могут всегда надеяться на поддержку государства и не увеличивать эффективность производства.
С ростом инвестиций в Казахстан, увеличивался объем внешнего долга страны. Причина этого – учреждение филиалов иностранными компаниями, которые инвестировали в Казахстанские месторождения, по межфирменный кредит. То есть инвестиции приходили в виде долгового инструмента/кредита своим дочерним компаниям в Казахстане. Таким образом, прямые инвестиции увеличились с $36 млрд в 2006 году до $144 млрд в 2016 году, большинство из которых пришлись на долговой инструмент.
Это привело к тому, что Казахстан входит в десятку стран по обслуживанию внешних долгов по данным Всемирного банка вот уже последние 10 лет с ежегодной выплатой в районе $20-30 млрд в год. Инвестиции приходят в основном на разработку месторождений нефти и уходят на оплату своих долговых обязательств перед головными компаниям. Таким образом, не реинвестируя эти доходы в Казахстан, инвесторы косвенно указывают на истинную инвестиционную привлекательность Казахстана.
Рост во внешнем долге также возник вследствие увеличения аппетита иностранных инвесторов к развивающимся странам после кризиса 2008 года в погоне за высокими процентами, когда как экономики развитых стран замедлились. За 2008-2016 года внешний долг Казахстана вырос на $58 млрд, в то время как межфирменная задолженность выросла на $51 млрд, охватывая таким образом основную долю роста внешнего долга.
Фокус на внешних инвесторов также привел к тому, что Казахстанские банки второго уровня (БВУ) были не полностью вовлечены в эти сектора экономики и не финансировали большие инвестиционные проекты Казахстана, которые являлись основным флагманом роста экономики страны в период высоких цен на сырье. Главным источником дохода БВУ стал потребительский кредит населению. Поэтому не удивительно, что государству приходится вливать капитал для поддержки банков.
В теории иностранные инвестиций могут еще и повредить зарождающимся секторам экономики за счет технологического превосходства и большего капитала. В проводимых исследованиях на уровне компаний и индустрии, ПИИ способствовало быстрому развитию индустрий и продуктивности в случаях, когда местные фирмы уже имели высокий начальный уровень продуктивности. Но в индустриях с низкой продуктивностью, ПИИ отрицательно влияли на продуктивность, и в результате многим местным фирмам приходилось покидать рынок. Таким образом, становится еще тяжелее добиться органического роста Казахстанских компаний, которых и так мало в несырьевой области экономики страны.
В чем отличия ПИИ в Восточную Азию от ПИИ в Казахстан?
Как показал опыт Восточноазиатских стран, ПИИ по настоящему являются важным инструментом экономического развития. Однако, не все виды ПИИ могут быть полезны и желательны в экономике.
Британский экономист Джон Даннинг поделил ПИИ на 4 вида:
1) Инвестиции в природные ресурсы – инвестиций в горнодобывающую индустрию
2) Рыночные инвестиции – тип инвестиции, которые желают получить доступ к домашнему или региональному рынку
3) Стратегические инвестиции – инвестиции для покупки стратегического актива, таких как брэнд, технологий, специальные возможности компаний и т.д. Одним словом “слияние и поглощение” компаний.
4) Эффективные инвестиции – инвестиции, которые ищут факторы на рынке для более конкурентоспособного производства на международных рынках. Например, производство одежды перешло в Юго-Восточную Азию с целью более дешевого производства.
Из перечисленных, именно «Эффективные инвестиции» сыграли важную роль в экономическом развитий Восточной Азии. В противоположность, в Казахстане преобладает инвестиций в природные ресурсы.
С самого начала, Азиатская модель подразумевала привлечение иностранных инвестиций для дальнейшего экспорта. В частности, это помогало покрывать отрицательный торговый баланс государств в регионе. Такие страны как Корея, Сингапур имели негативный торговый баланс на начальном этапе развития, который нужно было покрывать положительным капиталовложением в страну, или же увеличением своего экспорта. По сравнению с Южной Америкой, где страны пытались заниматься заменой импорта, такой подход являлся новшеством в 1960 году. Это и стало ключом для развития всего региона.
На начальном этапе, эффективные инвестиции искали дешевую рабочую силу, которую и нашли в Азие. В дальнейшем, экономическая модернизация шла подобно вышеуказанному графику. Когда в экономике преобладает низкоквалифицированная рабочая сила и минимум технологий, сельское хозяйство и текстильный сектор преобладает. По мере роста зарплат и благосостояния, производства трудоемких продуктов становится неконкурентоспособным, и экономика переходит на более наукоемкое производство. Так, например, производство текстиля перешло сначала от Японцев к Корейцам и Тайваньцам, а затем и в остальную Юго-Восточную Азию. Впоследствии, Япония задавала темп технологическому прогрессу всего региона, а другие следовали на один-два шага позади.
Однако создавать просто условия для инвестора не являлось панацеей. Не менее важным фактором была взаимодействия институтов развития, а также глобальный контекст, в котором зародилось “Азиатское чудо”.
На заре становления (1970 года), Сингапур основал «Совет экономического развития». Ее функцией являлось планирование и выполнение стратегии развития страны. Похожий маленький комитет при официальной резиденции президента основали в Корее. Туда собрали бюрократов с техническим и с бизнес происхождением, цель которых была дать старт тяжелой индустрии страны. Вдобавок, корейцы собирали лучших академиков и экспертов в области экономики из-за рубежа для открытия «Института Корейского развития», тем самым перенаправляя энергию ученых в Корейское развитие, нежели в эфемерные академические дебаты на Западе.
Сингапур же полностью фокусировался на иностранных компаниях и госаппарате, создавая, в первую очередь, хорошие условия и определяя приоритетные цели инвестиций. Однако, другие страны Восточной Азии не были настолько сфокусированы на иностранных инвесторах как Сингапур. Они, в какой то степени, фокусировались на развитий своих местных корпораций. Без сомнений, этим странам приходилось проходить цепочку развития технологий, начиная от менее технологический интенсивных производств легкой промышленности до тяжелых индустрий и электроники. Корея, стала судостроительной державой, когда обратила внимание на то, что есть некоторые схожести между производством танкеров и строительной индустрией. Япония в период Мэйдзи фокусировалось на текстиле и механизме обязательного реинвестирования для улучшения технологий производства.
Целенаправленность и таргетирования определенных индустрий помогала фокусировать ограниченные ресурсы и создавать синергию во всей экономике. Нынешние индустриальные производства требуют обширную производственную сеть, где малый и средний бизнес поддерживают большие корпораций. Допустим, что для производства машин компании в Германий надеются на обширную сеть поставщиков частей, в то время как сами производители машин занимаются лишь разработкой моторов, сборкой машин и маркетингом. Поэтому необходимо понимание комплексности современного индустриального производства и фокусирование на определенных индустриях.
В сравнении, наш предпринимательский кодекс Казахстана 2015 года, статья 286 определяет приоритетными все виды деятельности (!!!), кроме как игорного бизнеса, недропользования и производства подакцизных товаров. То есть, приоритетными являются почти все виды деятельности. Тогда как национальная компания «Kazakh Invest» уполномочена лишь реализовывать меры государственной поддержки (сервисный центр!).
В то время как, для дальнейшего движения в цепях обеспечения технологий необходим работающий институт экономического развития, в виде небольшого комитета/национальной консалтинговой компаний, которая была бы как можно ближе к исполнительным органам власти. Она должна проводить исследования и пытаться найти место в производственной цепочке мира, учитывая особенности Казахстана.
В международном контексте развитие Азии попало на период холодной войны, где США оставалось сверхдержавой. Рынок сбыта США был пропорционально несравним ни с каким другим регионом. США открывала свои рынки союзникам в Азии и предоставляла экономическую помощь. Более того, производителям США был необходим аутсорсинг производства, которое становились неконкурентоспособными для производства в самой Америке. И это было бы невозможно без революций в перевозке товаров (контейнеризация морского транспорта), где цена перевозки упала до 10 раз и больше, что сделало очень легкой переправку заводов на три девять земель от конечной потребительской точки. Это все способствовало к передислокаций зарубежных компаний в погоне за дешевой рабочей силой в Азию. К сожалению, в Казахстанском случае пока такие тренды не наблюдаются.
Четыре потенциальных сектора таргетирования
Учитывая нашу не доступность к морю, как стратегия улучшения инвестиционной привлекательности (рыночный тип инвестиций), государство продвигала идею России и Китая как альтернатива океану. Евразийский союз должен был зафиксировать наш доступ в Россию, но Россия вошла в кризис, и затем посыпались санкции, что сделало рынок непривлекательным. В тоже время, хоть и Китай является соседом, основная масса среднего класса находится вдоль Восточного побережья, где привезти товар из ближайших Восточноазиатских стран намного дешевле, чем привозить из Казахстана.
Поэтому любая стратегия экспортно-ориентированного роста должна учитывать транспортировку груза. Если нефть можно пустить по трубе, то для эффективной транспортировки товаров развития железных дорог является квинтэссенцией. Это эквивалент развития судоходства в Англии в 18 веке и начало становления Англии в роли морской державы.
Контейнеризация морского транспорта сделало возможным производить товары в Азию для их дальнейшего потребления в Европе и в Америке. Это стало возможным благодаря 10-кратному уменьшению цен на перевозки, что также, в свою очередь, стало толчком глобализации = притоку инвестиций в Азию=развития Азии. Сейчас государству нужны научные исследования для улучшения эффективности транспортировки и уменьшения цен.
Китайские товары транспортируются в Европу через Казахстан или Россию со скоростью 1 000 км в день (42 км/час), но скорость перевозки товаров внутри страны равна 15 км/час вследствие многочисленных сортировочных остановок, не смотря на то, что поезда едут в среднем со скоростью 42 км/час. Также надо учитывать пустой возврат этих же вагонов. Все вышесказанное подразумевает большие возможности для улучшения эффективности логистики страны.
Перевозка китайских товаров на железных дорогах субсидируется государством, но даже при таких условиях, цены на транспортировку товаров превышает в два раза морскую доставку. Отчасти это происходит из-за пустых возвращающихся вагонов, которые потенциально могут быть заполнены продовольственными и другими товарами из Европы и Казахстана. Казахстан также может воспользоваться огромным продовольственным рынком Китая.
Такие товары как молоко являются в большом спросе в Китае из-за низкого доверия и низкого качества производства в стране. На начальном этапе Казахстан мог бы производить простые товары как молоко на кооперативном уровне (с целью вовлечения всего местного сельского населения). С помощью государства они могли бы инвестировать в заводы, а затем понемногу реинвестировывать в увеличение производительности или в другие сельхозпроизводства.
Учитывая низкую урбанизацию, это могло бы стать легким способом улучшения экономических условий Казахстанцев в селах, создало бы перспективы для роста, попутно улучшая технологическую базу и диверсифицируя производство товаров.
Транспортная инфраструктура являлось всегда важней частью развития любых стран. Но в 21 веке есть сектора, которые не так сильно нуждаются в транспортировке товаров, такие как финансы и информационные технологий. Одни из последних событий: развитие инкубаторов ИТ и запуск нового финансового центра — являются правильными шагами, но они еще далеки от существенного влияния на экономику страны. Так например, среди стран ближнего зарубежья, Белоруссия уже успешно обосновалась в ИТ секторе, в то время как Эстония стала по настоящему ИТ державой.
Сельское хозяйство, транспортная индустрия, финансы и ИТ могли бы стать приоритетными секторами для иностранных инвестиций в Казахстан, а также роста производства страны. В отличие от других секторов, они требуют меньшее количество технологически продвинутых сетей поставщиков запчастей для производства. То есть инвестиции, внешние или внутренние, должны фокусироваться на определенных секторах экономики. Это не полный отказ от инвестиций в месторождения или обрабатывающую промышленность, но Казахстану давно пора начать пытаться находить или начать создавать условия для того, чтобы встать в цепочку производства высокотехнологичных продуктов. Начинать все это стоит с определения этих секторов экономики и индустрии, при этом, обязательно начиная с транспорта как когда то начинала Великобритания с морcкого транспорта.
Справочно:
CRU Group — аналитическая компания, осуществляющая консалтинговые услуги в горнодобывающей промышленности, в сфере производства металлов и минеральных удобрений. Основана в 1968 году. Штаб квартира в Лондоне.
Токтар Турбай — MSc International Political Economy — London School of Economics, London, UK
