Раимбек Баталов, член президиума НПП «Атамекен»: «Мы хотим мотивировать бизнес так, чтобы вывести его из «тетрадки» в «цифру»»

Сегодня на правительственном уровне много говорится о необходимости вывода бизнеса из тени, о борьбе с серыми схемами и о реализации государственной программы «Цифровой Казахстан». Об этом и многом другом рассказал в интервью «Къ» член президиума НПП «Атамекен», председатель Комитета по развитию малого и среднего бизнеса при Палате, Раимбек Баталов.

– Раимбек Анварович, появилась информация о том, что комитет НПП «Атамекен», чьей задачей является организация взаимодействия между бизнес-сообществом и государственными органами по вопросам МСБ, начинает новый проект по цифровизации малого бизнеса. В чем именно заключается новшество, и кто работает над данным проектом?

– Здесь, на самом деле, не технический вопрос перехода к «цифре». Речь идет больше об экономическом подходе.

По поручению премьер-министра, при вице-премьере Ерболате Досаеве, курирующем, в числе прочих, вопросы развития МСБ, организован проектный офис, и мы, в рамках комитета НПП «Атамекен», готовим пакет предложений, мотивирующий бизнес стать более эффективным. Мы рассматриваем целый комплекс мер – от улучшения налогового законодательства и ревизии подходов правительства и акиматов к развитию МСБ, до улучшения функционирования платежных систем.

Для выработки этих рекомендаций мы проводим масштабное полевое исследование. Оно называется «Повышение конкурентоспособности малого бизнеса через улучшение эффективности операционной деятельности, автоматизацию и увеличение доли безналичных оборотов». Важной частью этого исследования станет и макроэкономический анализ.

Хочу отметить, что такая масштабная работа проводится в Казахстане впервые.

Как это выглядит? Мы взяли три вида деятельности (код ОКЭД) в нескольких регионах и запустили пилотный проект исследования. Смотрим как работает вся вертикаль, начиная с самых низов – от торговых точек до акиматов. В каких условиях функционирует, условно говоря, магазинчик у дома, до того, как районные, областные и городские акиматы работают над тем, чтобы МСБ развивался. Мы начали не так давно, но уже сейчас видим, что очень многое в этой системе нужно улучшать.

Надо освежать ключевые показатели, искать другие подходы по оказанию помощи малому бизнесу. Причем ответственность за развитие МСБ в стране должна лежать на плечах акимов районов, областей и городов, а не оставаться только за Астаной. У нас всего лишь один департамент развития предпринимательства в министерстве экономики. А президент задачи правильные ставит, когда говорит: давайте дифференцировать экономику, давайте, чтобы МСБ дошел до 50% ВВП, давайте, чтобы народ выходил из тени, давайте вкладываться в цифровизацию. Но о какой цифровизации может сейчас идти речь, если более 90% малого бизнеса ведет свое дело «по тетрадке».

– Но ведь, кажется, в рамках той же цифровизации очень много было сделано для интернет-торговли.

– У интернет-торговли сейчас куча льгот. Да! Она, безусловно, будет расти. В России на интернет-торговлю приходится уже 4% от всего торгового оборота. Мы тоже к этому придем. Но я считаю, что более эффективно сейчас вкладываться в цифровизацию классической розницы. Нынешние цифровые технологии достаточно просты и гораздо удобнее для ведения классического оффлайн-бизнеса. Поэтому мы хотим мотивировать бизнес так, чтобы в конечном итоге вывести его из «тетрадки» на «цифру», причем не кнутом, а пряником.

Возвращаясь к предыдущему вопросу, хочу отметить, что мы изучаем работу нескольких сотен торговых точек, назовем их условно «магазины у дома». В стране их около 40 тысяч, и понятно, что проанализировать деятельность всех невозможно. Но методом линейных расчетов мы можем вычислить реальную картину в этом виде деятельности: какие обороты, сколько сотрудников, какой экономический потенциал.

То есть, мы можем показать реальную картину, включая и то, сколько бизнеса находится в тени. Ведь тень – это на самом деле огромная проблема. Мы же говорим – если бизнес выйдет из тени, то смотрите – вот какую выгоду получат все заинтересованные стороны. И хозяин, и клиенты, и сотрудники. Сотрудники особенно. Ведь многие из них получают зарплату в конвертах. А это значит, что эти люди не защищены в социальном плане. У них нет пенсионных отчислений, нет медицинских льгот, абсолютно нет ничего. Это же мина замедленного действия!

Поэтому мы считаем, что, к примеру, надо МСБ мотивировать на легализацию своих работников. И это, на мой взгляд, будет серьезным аргументом в части внесения дополнений в налоговый кодекс и трудовое законодательство.

– Поддержит ли эти идеи по цифровизации налоговая служба?

– Если магазинчик, условно, получил все разрешения на операционную деятельность и плюс он работает через цифровое администрирование прозрачно и открыто, что там делать налоговику и всем остальным проверяющим структурам?

– Понятно. Но Вы говорите, что упор делается не на техническую часть, а на экономическую. Как же так? Ведь цифровизация связана с установкой терминалов, кассовых аппаратов, каких-то цифровых приложений.

– Один из изучаемых нами блоков связан с платежными системами. Ведь на самом деле карточки – это тоже проблема, там своя «Санта- Барбара». Свыше 70% карточек в Казахстане – это система Halyk Bank + Qazkom. Внутри самой системы предусмотрен минимальный процент при проведении операций, а за ее пределами – гораздо выше. Допустим, хозяин магазина работает со Сбербанком, а клиенты приходят с карточками Halyk Bank. И получается, что предприниматель, принимая платежи через терминал, несет дополнительные расходы – невозможно же всем в один банк заходить. Представители малого бизнеса говорят: «мы платим 3% в налоговую, а тут еще и банку комиссию от 0,5 до 3% платить. С картами нам невыгодно». Поэтому сегодня НПП вместе с Нацбанком работают над тем, чтобы эту проблему решить. Разговаривают с мобильными операторами и с другими вендорами, чтобы создать платежную систему, которая будет функционировать через мобильные приложения. Мы тоже подключаемся к этому вопросу и дадим свои предложения.

В целом, скажу, здесь разные тематики, разные подходы. Мы видим успешный пример Китая в этом направлении. Но при этом мы прекрасно понимаем, что должны быть серьезные изменения, и людям тоже надо потихонечку переходить к тому, что удобно. Понятно, что возникают вопросы гарантий, доверия. Но, на мой взгляд, надо этот вопрос довести до логического завершения, чтобы выгодно было всем – и банкам, и предпринимателям, и клиентам.

– Вы говорите, что это выгодно, и малый бизнес априори к этому готов. Но на все это требуются большие вложения. Скажем, та же установка терминалов, сканеров для учета товаров и прочие технические моменты, это тоже, по всей видимости, небесплатно.

– Да, не бесплатно, но здесь есть свои нюансы. Что касается установки терминалов, я считаю, что это вполне решаемый вопрос, и к нему, среди прочих, можно подключить и акиматы.

По стоимости. Технологии сегодня очень быстро меняются и стремительно удешевляются. И мы это видим по работе с разными поставщиками в конкурентной среде. Вообще, я категорически против монополий. Я считаю, что конкурентная среда – это основной двигатель всего.

Сегодня стоимость полного цифрового комплекта оборудования для небольшой розницы – начиная от сканеров до касс-терминалов – составляет порядка 270 тысяч тенге. Это, заметьте, при полной оплате, а многие вендоры предлагают рассрочку и абонентскую плату. Есть поставщики услуг, которые совмещают кассы с терминалом в мобильном приложении. Очень удобно, устанавливается на любом гаджете и вообще практически бесплатно. Мы спрашивали тех, кто перешел на «цифру», обошли ножками несколько десятков точек. Большинство – просто счастливы от того, что установили оборудование, которое облегчает работу.

Одно дело, когда все автоматизировано – сканером товар принимаешь. Другое дело, когда все приходится делать вручную: заполнил накладные, еще какие-то бумажки, подсчитал товар, пересчитал его. Потерял что-то, опять на калькуляторе пересчитал… Это же ужасно! Мы часто наблюдаем, как маленькие торговые точки принимают Coca-Cola или наш Juсy. Со сканером за час ты можешь принять товар, условно, от пяти поставщиков, а вручную этот час уходит на одного.

Потом мерчендайзеры (представитель компании, который занимается продвижением товаров и поддержанием положительного имени продвигаемого бренда. – «Къ») должны смотреть, как выставлен товар, что необходимо подправить, а на деле они занимаются бумаготворчеством.

Так вот, я сам видел, что все те, кто перешел на электронные системы, а не считает товары вручную, записывая данные в «тетрадку», на деле многократно улучшили свои финансовые показатели. Потому что в этом случае эффективность, потери, производительность – не общие слова. Физически эти точки стали гораздо меньше терять реальные деньги. Им уже не надо тратить время на все эти проверки, перепроверки, подсчеты и пересчеты.

Плюс ко всему, хозяин точки каждый день будет видеть у себя реальную выручку; читать данные mini BI (бизнес-аналитика); знать, почему сегодня выручка стала меньше, чем вчера и за такой же период прошлого года; какая была маржа, какой она стала и т. д. – большего, я считаю и не надо.

Жизнь реально показала, что это не какие-то сложные ERP (англ. Enterprise Resource Planning, планирование ресурсов предприятия. – «Къ»), требующие образования инженера-программиста. Все гораздо проще. Любая бабушка может с этими приложениями работать.

– Насколько это интересно финансовым структурам? Тем же банкам, например, у которых МСБ берет кредиты на раскрутку своего дела?

– Да все нас поддержат! Все, кто работает с розницей, понимают, что им гораздо выгоднее и удобнее видеть прозрачный бизнес.

– У тех же банков, которые соглашаются кредитовать малый бизнес, риски очень высокие, и получается, что финансовые организации не заинтересованы в том, чтобы развивать и поддерживать МСБ.

– Риски действительно высокие и, соответственно, высокие ставки. Аблай Мырзахметов, председатель правления НПП «Атамекен», буквально недавно выступил с критикой в адрес Нацбанка РК, заявив, что финрегулятор на протяжении последних лет не решает вопрос доступа бизнеса к деньгам, и применяемые им меры не направлены на стимулирование реального сектора экономики.

Все то, о чем мы говорили, фактически из этого и вытекает. Конечно, банк видит сумасшедшие риски, когда бизнес ведется по «тетрадке» и все непрозрачно. И, соответственно, закладывает эти риски в проценты.

Но если ты, как предприниматель, переходишь на «цифру», тогда смело иди в банк и показывай свой прозрачный оборот. Тогда и никаких проблем с получением кредитов не возникнет, и ставка будет совершенно другой.

Почему банки на МСБ ставят высокую процентную ставку? Мы сами же на этот вопрос отвечаем: потому что высокие риски. А почему высокие риски? Потому что, во-первых, нет прозрачности бизнеса; во-вторых, очень высокие издержки. Сокращение издержек – это чья задача? Бизнеса, в первую очередь, но, я считаю, в том числе, и районного акимата. Который не должен требовать от бизнесмена тратить деньги на непрофильные задачи – благоустройство, парковки, и прочее. А наоборот, акимат должен делать все, чтобы малый бизнес развивался.

Я знаю одну точку, хозяин которой установил через арык небольшой красивый кованый мостик. К управляющему этого кафе через неделю приходит чиновник. И вместо того, чтобы похвалить бизнесмена за заботу о городе, предложить помощь, узаконить объект, чиновник стал требовать разрешение на этот мостик. Нет разрешения? Будем сносить. Скорее всего товарищ просто пришел вымогать.

– И чем история закончилась? Снес?

– Нет, не снес. И взятку не дал. Мостик стоит до сих пор.

– Да уж… Здесь, наверное, вопрос в менталитете или даже психологии чиновничьего аппарата.

– Ее надо менять. И те индикаторы, которые им сверху присылают, должны быть другими. Здесь и роль Палаты должна повышаться. Впрочем, потихоньку все это двигается. Появился и общественный контроль, и социальные сети активизировались. Соответственно, мы видим, что и госорганы вынуждены как-то меняться.

– А вот то, над чем Вы сегодня работаете, оно предполагается в рамках уже внесенных изменений в Налоговый кодекс РК, или это будут уже какие-то другие предложения?

– Предполагается, что это будут новые дополнения, которые будут разработаны в рамках программы по цифровизации. Причем это касается только тех, кто переходит на безналичные расчеты. Мы четко говорим правительству, что проводим исследования и выявляем конкретные причины, объясняющие, почему бизнес находится в тени.

Причина первая – низкая эффективность бизнеса. Мы предлагаем решить этот вопрос так-то и так-то. Причина вторая – отсутствие адресных программ поддержки, причина третья – налоговая среда и т. д. Ведь сама упрощенка, по которой работает малый бизнес, действительно хороша. Вопросов здесь нет. Но когда речь идет об упрощенке с постановкой на учет по НДС, всё – там начинаются проблемы.

Мы будем давать конкретные рекомендации: от изменений в налоговом кодексе, законах, программах господдержки, до предложений по системным изменениям в механизмах планирования, учета, управления развитием.

Но это – еще раз подчеркиваю – касается только тех, кто переходит на цифру и безнал. То есть дашь на дашь: правительство, государство идут навстречу бизнесу, но и малый бизнес тоже должен пойти им навстречу.

– Несколько смущает то, что сегодня тот же бизнес не адаптировался к недавно внесенным изменениям в тот же Налоговый кодекс, а впереди грядут еще какие-то дополнения.

– Сейчас на самом деле все очень динамично меняется. Переход к цифровизации стал вообще уже мировым трендом. Возьмите хотя бы ту же компанию Alibaba. У нас Казпочта вся завалены заказами с этого ресурса. А российская почта вообще по швам рвется.

«Цифра» – это требование времени. Я вообще глубоко убежден, что благодаря тем частным компаниям, которые развивают интернет-торговлю, делают кэшбеки, накопительные системы, в обществе происходят системные сдвиги. Вот, к примеру, во второй половине 2017 года у нас в Казахстане произошел скачок безналичного оборота. Это очень серьезный показатель.

Да, мы прекрасно понимаем, что изменения в налоговое законодательство уже были внесены. Но, к сожалению, не все они бизнесом воспринимаются, народ консервативно остается в тени. А нам важно, чтобы все новшества, которые мы будем предлагать, были бы восприняты и поняты бизнесом. Поэтому мы и готовим предложения, «пряники», стимулирующие малый бизнес переходить на «цифру», на безналичный оборот и таким образом становиться более эффективным.

– В данном сегменте вопросов обсуждается такая вещь, как потребительский экстремизм?

– Понятно, что потребительский экстремизм растет, и сейчас всем сторонам этого процесса нужно какое-то время, чтобы созреть ко всему происходящему и выработать иммунитет. Может быть ускоренно, но через это мы должны будем пройти. И в нашей небольшой стране это проще делать, может даже в ручном режиме как-то корректировать, менять законодательные нормы, устанавливать правила.

– Могут ли в рамках предполагаемых новшеств контролирующие, проверяющие службы, быть может, НПП контролировать ввоз нелегальной, фейковой, серой продукции?

– Вы, вообще, в такую «десятку» попали. Мы же определяем причины, почему бизнес находится в тени. В топ-лидерах – это серый импорт товаров. Есть серые схемы завоза товаров из Китая, Турции. Была схема завоза китайского товара через киргизский рынок Дордой. Все же всё прекрасно понимают, что это целая система, с которой очень тяжело справиться.

Еще одна из топовых причин – это «серый» алкоголь. Здесь можно с полной уверенностью сказать, что для маленьких торговых точек наличие серого алкоголя очень выгодно. Зачем улучшать сервис, закупать торговое оборудование, если мне поставляют нелегальный алкоголь, я его продаю, и до 70% моего заработка складывается за счет этого? Причем многие из этих точек даже лицензии на продажу алкоголя не имеют!

– Здесь про HoReCa и говорить, наверное, нечего?

– Рестораны и кафе во всем мире зарабатывает за счёт еды. У нас же вся HoReCa (термин «HoReCa» происходит от первых двух букв в словах Hotel, Restaurant, Cafe. – «Къ») зарабатывает за счет алкоголя и, к сожалению, не всегда официально. Вот это беда! Впрочем, все это в основном касается лишь водки.

Есть еще третий момент. Ситуация со стоимостью овощей и фруктов, с рынком Алтын Орда. Те, кто везет зелень из Узбекистана, Киргизии платят по дороге больше, чем заложено внутри стоимости этой зелени.

Все эти серые схемы очень важный и больной вопрос. Мы можем законодательство поменять, что-то новое придумывать, но если по-прежнему будет нелегальная водка или серый импорт, то бизнес нам скажет: «Извините»! На самом деле это целый комплекс проблем. И пора уже от лозунгов переходить к конкретике.