Казахстанское антимонопольное законодательство более репрессивно по сравнению с российским
Казахстанское антимонопольное законодательство более репрессивно по сравнению с российским. Соответственно, казахстанский бизнес находится в неравных условиях с российским.
Но, это не связано с отменой антимонопольного контроля за государственной помощью субъектам рынка (что было сделано законом РК от 6 марта 2013 года), поскольку остается антимонопольное преследование антиконкурентных действий госорганов. При этом я не говорю, что вышеуказанный закон приблизил наше законодательство к стандартам Таможенного и, тем более, Европейского Союза. На самом деле этот закон от 6 марта 2013 года не достиг своей цели.
Вместо гармонизации антимонопольного законодательства произошло прямо противоположное — фактически закон существенно отдалил антимонопольное законодательство Казахстана от российского законодательства и мировых стандартов. Причем, сделано это было по множеству важных положений.
Подробно об этом мы будем говорить на предстоящем форуме корпоративных юристов, но сейчас могу назвать следующие примеры:
1. Наш закон о конкуренции при определении доминирующего положения не учитывает качественные характеристики рынка, хотя в России и других странах мира это незыблемо. Именно поэтому наше антимонопольное законодательство вызывает справедливую критику, а порой и усмешку со стороны антимонопольщиков других стран, поскольку это противоречит базовым основам рыночной экономики и теории антимонопольного регулирования.
2. Новым законом было установлено, что антиконкурентными признаются соглашения, которые ущемляют законные права потребителей. Данное положение противоречит основам экономической теории и антимонопольного права. Во всем мире запрещаются соглашения, направленные именно на ограничение конкуренции, поэтому они и называются антиконкуретными. На практике же это выливается в наказание за несуществующие сговоры, которые зачастую являются проконкурентными.
3. Статья 196 УК РК предусматривает уголовную ответственность не только за совершение картельных сговоров, но и за некартельные соглашения (в том числе вертикальные), а также за злоупотребление доминирующим положением. Это чрезмерно вредит бизнесу и противоречит передовому мировому опыту. При этом не учитывается то, что вертикальные ограничения конкуренции, злоупотребления доминирующим положением, а также большинство горизонтальных ограничений конкуренции могут приносить больше пользы, чем вреда, и во многих случаях они могут быть оправданы с точки зрения выгоды для экономики и потребителей.
4. П. 1 ст. 10 нового закона о конкуренции должен был дать определение «картельному соглашению». Но, в итоге в этой статье смешали в одну кучу картельные соглашения, иные горизонтальные соглашения и вертикальные соглашения. Для сравнения: в аналогичной статье российского закона «О защите конкуренции» четко определяется, что это именно и есть картельные соглашения. При этом четко предусматривается, что на данный вид соглашений не распространяется правило допустимости (правило разумного подхода) и устанавливается уголовная ответственность. А в нашем законе в ст.10, наоборот, указали, что картели могут допускаться, а безобидные вертикальные соглашения почему-то строго запрещаются.
5. Разработчики закона предусмотрели правило разумного подхода в редакции, которая близка к той, что используется в Римском договоре ЕС, законе РФ о защите конкуренции и Модельном законе о конкуренции ЕЭП. Однако эту норму по непонятной причине не распространили на согласованные действия. Такое ощущение, что даже грамотно списать текст у «соседа по парте» мы не можем, поскольку делаем это механически и быстро, не вникая в суть проблематики.
6. Согласно закону о конкуренции ущемление законных прав потребителей – это ключевой признак антиконкурентных соглашений (согласованных действий), злоупотреблений доминирующим положением и антиконкурентных действий госорганов. Это уникальный случай, можно сказать, нонсенс. Ошибочное определение в качестве одной из целей антимонопольного законодательства защиту прав потребителей приводит к тому, что закон о конкуренции подменяет собой закон о защите прав потребителей.
7. В определении недобросовестной конкуренции исключен ключевой признак, а именно недобросовестность действий, которая выражается в нарушении требований морали и нравственности, а также установлен закрытый перечень из 14-ти форм недобросовестной конкуренции. В мире все наоборот: считается, что форм недобросовестной конкуренции много и с развитием экономики их будет еще больше, поэтому никто не устанавливает закрытого перечня. При этом ученые насчитали известных на сегодня форм недобросовестной экономики более 400! А мы запрещаем только 14. Не поэтому ли у нас процветают недобросовестные правила ведения бизнеса?!
8. Штрафы за совершение монополистической деятельности в передовой практике антимонопольного регулирования устанавливаются в процентах от оборота (выручки) правонарушителя. Такое же положение заложено в российском законе о защите конкуренции и Модельном законе о конкуренции ЕЭП. Ранее КоАП РК позволял толковать его так, чтобы можно было применять оборотные штрафы в процентах. Однако, законом от 6 марта 2013 года «оборотный» штраф в Казахстане отменен. И это сделано под лозунгом гармонизации!
